Артур Прядильщик - Славься, Кей! - 1

Господи, что угодно сделаю! Только спаси ее!

И вдруг - грохнуло!

Очумелыми глазами (уже наверняка) я смотрел на плотное серое-белое облако взрыва, уже снесенное ветром на несколько метров влево от "Дочери Южных Морей". Минуту втыкал, соображая, что при таком расстоянии звук шел до меня секунд десять, потому и вижу я сейчас языки пожара, уже успевшего начаться над развороченной палубной надстройкой.

А потом яхта стала сильно проседать на корму. А потом стала быстро тонуть.

- Нет! Нет! Я не ЭТО просил! Сука! Сука! Ненавижу! Тварь!

Я орал не больше минуты - в океане, даже спокойном, долго не покричишь. И колотить по воде не надо было вообще. Лишнее это. Наглотался горько-соленой воды, разумеется. Чуть ко дну не пошел. Раньше времени.

Потом я плыл. Молча. Не думал о том, что Ленка могла спастись, спрыгнуть за борт, или еще что-нибудь. Или о том, что на месте крушения яхты могут остаться спасательные круги, куски обшивки, или даже аварийная шлюпка, или о том, как же хорошо, что Женьку оставили в отеле на попечении аниматоров и воспитателей. Вообще ни о чем не думал.

И никого ни о чем уже не просил.

А потом что-то дернуло меня за ногу. Правую. Острая боль ожгла спустя несколько секунд. Потом заболел живот. Но гораздо слабее. Потом я разглядел два серых треугольника, режущих поверхность воды справа в десятке метров. В глазах мутилось, что-то бледное длинное в красном облаке тянулось под водой из моего живота...

Я не помню, кричал я от боли или нет. Наверно, все-таки кричал.

И "вредную мысль" я все-таки додумал: "Акулы - бич Гавайских островов". И - еще одну: "А вот ругаться на Него все же не стоило".

Часть 1. Здравствуй, Кей!

Если сказать, что главный герой пришел в себя легко и просто - это будет неинтересно.

Так вот главному герою было даже слишком "интересно". Ощущение залитой в смолу мухи - не самое приятное ощущение. Ничего не болело, потому что тела он не чувствовал - "смолой" было залито только сознание. Но, видимо, этого было достаточно, чтобы про свое тело он забыл.

Образы, картинки, видения, которые тут же забывались, медленно сводили его с ума. Спустя какое-то время "смола" стала превращаться в янтарь. То-то археологам радости будет...

Ощущение времени вообще стерлось. И началось тихое сумасшествие. Одно хорошо - ни сожалений, ни злости, никаких других эмоций не осталось. Звенящая янтарная тишина.

Именно сумасшествие привело к странному эффекту - "янтарь" стал сливаться с сознанием. Точнее, сознание стало растворять в себе "янтарь". Появился даже какой-то суррогат расстояния - та область "янтаря", что становилась "его". Эта область росла, росла, росла... Кстати, это стало суррогатом времени - в прошлом году он находился в этой точке, а сейчас - уже вот туточки.

А потом областей "янтаря", не занятых его сознанием, не осталось. И он понял, что постиг движение.

И остановился он в своем движении и подумал - хорошо! Подумал. Наконец-то подумал.

Ощутил форму закаменевшего куска смолы - гладкий чуть вытянутый и сплюснутый камушек, который так удобно и приятно держать в ладошке.

Появились мысли, цепочки ассоциаций, и даже...

+++

- Па! Смотри! Янтарь!

- Это не янтарь, Жень. Это кусочек стекла. Какой-то нехороший дядя выбросил в море бутылку из-под пива. Бутылка разбилась. Кусочек стекла обкатало морским песком, вот он и стал таким гладким.

- А тетя могла выбросить бутылку?

- Могла.

- Эта тетя тоже нехорошая?

- Не знаю. Надо бы взглянуть на эту тетю - оценить размер... нехорошести.

- Толь! Ты чему ребенка учишь?!

- Ма! Ма! А я нашла кусочек стекла!

- Выброси сейчас же, доча! Поранишься!

- Не поранюся! Па сказал, что его обкатало морским песком. Он гладкий. Об него нельзя пораниться!

- Жень! Делай, что говорит мама! Мама всегда права...

- Хм... вот, дорогой - можешь же, когда постараешься!

- ... кроме тех случаев, когда она не права.

- Толь, я решила, что нам надо съездить на экскурсию! Хватит валяться на пляже! Я уже посмотрела - есть удобные экскурсии в Храм Лесного Ветра и в Город Тысячи Могил...

- О! Это будет интересно!

- Хорошо, что ты согласен. Когда?

- После обеда?

- Отлично! Потом, кстати, они на три часа отпускают народ погулять по торговому центру.

- О, нет...

- Ма! Ма! Па не хочет по магазинам!

- Да ты ж мое солнышко! Только ты о папочке заботишься!

- Подлиза.

- Ма! Тебя я тоже люблю!

- Все равно подлиза. Не разговариваю с тобой! Я обиделась! Ни-ни-ни! Не приставай! Все равно не люблю!

- Па! Ма обиделась! Она не едет с нами на экскурсию! Па, а давай мы одни поедем! Па, а там обезьянки будут?

+++

... появились воспоминания.

И были выводы:

"Янтарь" был им - он был "янтарем". В этой мысли не виделось ничего противоречивого или абсурдного. Она была правильной и логичной.

За "янтарем" начиналось нечто огромное. Возможно, малый "янтарь" находился внутри более крупного "янтаря" с куда меньшей плотностью.

Почему бы и нет? Делать-то все равно нечего. И сознание стало заливать второй кусок "янтаря". Дело двигалось куда быстрее, хотя торопиться было некуда - кто познал жизнь, уже не торопится.

Потом был третий "янтарь". И "четвертый". И "пятый". Их плотность падала раз за разом и "поглощения" девятого "янтаря" он почти не ощутил.

Снова остановка. Но ненадолго. Теперь "янтарь" не был для него ограничением. Окаменевшая смола, в которой увязла доисторическая муха, перестала быть ограничителем, так как муха могла сделать с "янтарем" все, что пожелает.

В данном случае фантазия "мухи" была простой и незамысловатой - янтарь вдруг потерял прозрачность, дрогнул, и стал осыпаться мелким крошевом.

"Они почему-то всегда начинают с того, что ломают" - Подумал кто-то насмешливо.

+++

Полуденное солнце сквозь легкие полупрозрачные занавески освещало огромную светлую комнату. Вначале я затруднялся дать ей определение - больше всего это помещение смахивало на номер в дорогой гостинице. Но потом сообразил - медицинская палата. Поскольку в наличии были: я в качестве пациента, меланхоличный доктор с повадками и внешностью Аллана Владимировича (минус шевелюра и очки), и веселый взвод симпатичных медсестер в однотипных коротеньких халатиках.