Сергей Щепетов - Прайд Саблезуба

И выпил.

К совещаниям и заседаниям Семену было не привыкать. Так он, во всяком случае, думал раньше. Теперь же все больше и больше склонялся к мысли, что к такому разврату привыкнуть нельзя. Понятно, конечно, что традиции вырабатывались веками, но зачем же молчать по полчаса после каждой фразы?!

Каждый вождь принес на Совет колчан с пятью стрелами, имеющими знаки племени. Был произведен обмен всех со всеми – у каждого оказалось по четыре чужие стрелы. Не принять чью-то стрелу означало отказ от общения с ее хозяином. Сломанное древко – объявление войны. Чтобы взять слово на Совете, нужно поднять с пола свой колчан и положить его на колени.

Пять племен, с тех пор как перестали резать друг друга, понимают себя как некую общность людей или людей Пещеры. Племя состоит из нескольких родов, имеющих своих тотемных животных. Общим же тотемом для родов всех племен являлся мамонт – его проблеме и было посвящено первое заседание.

Заседание второе началось ранним утром три дня спустя. В вигваме Совета ничего не изменилось – те же фигуры на тех же местах, с такими же непроницаемыми лицами. Изменился лишь главный виновник – его правую щеку украшала здоровенная ссадина, покрытая коркой засохшей крови. Кроме того, Семен был бос и стыдливо прикрывал ноги куском оленьей шкуры. На ступнях и лодыжках у него имелись такие высококачественные мозоли от креплений снегоступов, что он решил позволить себе разуться, добравшись до «зала заседаний».

Первым взял слово вождь тарбеев:

– Последняя война началась с того, что воин лоуринов оказался в плену у хьюггов. Это значит, что он должен был умереть. Это значит, предки позвали его – разве не так? Тем не менее не только Семхон не откликнулся на зов, прозвучавший дважды, но его не услышали и лоурины, помешав ему уйти. Тарбеи считают, что нарушен Закон жизни.

В сильно сокращенном виде (он говорил долго) ответ вождя лоуринов был таков: ввязаться в бой с превосходящими силами противника Семхон не мог, потому что это означало бы самовольный (незваный) уход из Среднего мира. Отказаться от спасения своего воина лоурины также не могли, поскольку этого потребовал родовой зверь пострадавшего – Волк.

Потом началось обсуждение, из которого стало ясно: вожди пейтаров, бартошей и минтогов разделяют мнение главного тарбея.

С этим «зовом предков» Семен разбирался довольно долго. Ситуацию осложнило еще и то, что в роду Волка данное понятие было не в ходу, хотя все о нем знали: «Вот, скажем, почему добивают воинов, тяжело раненных в бою? Чтобы не мучились? Чтобы не кормить калек? Отнюдь! Тяжелое ранение означает приглашение переселиться в Нижний мир для последующего воскресения. Долг каждого – помочь человеку откликнуться на этот призыв, тем более что и сам раненый этого хочет».

Итог подвел вождь бартошей:

– Каждый род имеет своего зверя, и Волк – лишь один из них. Наше родство восходит к изначальному существу, от которого творец отделил и людей, и животных. Лоурины, конечно, не могли не исполнить волю Волка, но он сам мог пойти против воли изначального. Не из-за того ли теперь трясется земля и ветер ломает наши жилища? Как покажут нам лоурины, что их человек имеет право жить в Среднем мире? Огонь или вода? Без этого нам не о чем здесь говорить.

«Господи, – мысленно застонал Семен, – а это еще что такое?!»

– Вода! – прозвучал ответ.

– Почему?

– Дров в поселке и так мало, – вздохнул вождь лоуринов.

Присутствующие выразили согласие (кроме Семена, конечно) и начали расходиться. Второе заседание было закончено.

Семен сидел в вигваме шамана, слушал тихую речь старика и тосковал – нет ему покоя в этом мире. Картина получалась довольно мрачная: когда-то, очень давно, существовала традиция не спасать человека, упавшего в воду. Вода как бы взяла его, и отбирать нельзя, а то рассердится и заберет многих. В стране мелких степных речек все это потеряло актуальность, и старейшина из рода Волка по имени Медведь даже выразил желание научиться плавать. И почти научился, только почему-то категорически отказывался заплывать туда, где ногами нельзя достать дна. Семену казалось, что это обычная для новичков боязнь глубины, но оказалось все гораздо сложнее: человек, над головой которого вода сомкнулась, считается… ну, не то чтобы совсем уж погибшим, но к тому близко – в общем нехорошо это. Семен, устраивая публичные водные процедуры, избежал неприятностей по чистой случайности – никто, кроме Ветки, не видел, как он ныряет. И вот теперь…

– Да ведь сейчас время белой воды! Время льда и снега!

– Белая вода – все равно вода. И она покажет, имеешь ли ты право находиться в Среднем мире.

– Но как?! И потом, я же плавать умею! Что делать-то надо будет?

– Почти ничего, – еле заметно усмехнулся старик. – Пройти через Корявую Чашу.

– М-м-м! – замычал Семен как от зубной боли. – Ничего себе – испытаньице! Там же…

Впрочем, говорить вслух то, что и так всем известно, он не стал. Корявая Чаша – это небольшая котловина между холмов километрах в двух от поселка. Раньше после дождей там образовывалось нечто вроде озера, но вода быстро уходила, и оставалось болото, покрытое кочками, между которыми чавкала жижа. Во время одного из недавних землетрясений со склона сошел оползень и перегородил дорогу воде. Теперь там образовалась целое водохранилище шириной метров сто и вдвое длиннее. Оно, конечно, замерзло, но по льду никто не ходил – ни к чему это, тем более что настоящих морозов еще не было. Ну, сколько там может быть льда? Два сантиметра? Три? Ох-хо-хо…

– Я же просто провалюсь, старик! Провалюсь и утону! Никто же не будет вытаскивать меня из полыньи!

– Значит, племя лоуринов приняло того, кто не принадлежит этому миру.

– Ничего себе, проверочка!

– Я буду камлать для тебя. Твоя голова должна остаться сухой.

Несмотря на бесконечные ритуальные паузы, заседание Совета и беседа с шаманом в тот день закончились засветло. Семен решил прогуляться перед возвращением домой – может быть, это последний вечер в его жизни? Во всяком случае, его следует вкусить по полной программе – и закат, и морозец, и заснеженную равнину с невысокими холмами.

Он стоял на окраине поселка и смотрел, как малышня в меховых рубахах до пят съезжает с раскатанного склона ручья. Никаких санок у них, конечно, нет – в качестве транспортных средств они используют собственные ноги, задницы или куски жесткой мамонтовой шкуры. Визг, смех, крики – ну, прямо как… в будущем. «И кто-то из взрослых с ними – одному из воинов тоже захотелось порезвиться. Собаки вокруг носятся, гавкают… Вон пацан ухватил пса за хвост и пытается заставить его тянуть себя в гору… Нет, не так надо, – вздохнул Семен и прищурился, пытаясь рассмотреть, что за мужик развлекается в обществе детей и собак. – Конечно же, это Перо Ястреба! Интересно, что бы делало племя лоуринов, если бы главный собачник погиб в передрягах последних месяцев? Хотя, наверное, кто-нибудь из мальчишек занял бы его место – многие любят возиться с собаками».