Роман Глушков - Аварийная команда

Я, Тюнер и Кадило прибыли в Горнилово на поезде погожим октябрьским деньком. Мне нравилось бывать осенью в наших сонных райцентрах. Их размеренный жизненный темп разительно контрастировал с нервозной калиногорской суетой, и даже в преддверии важных дел я обычно старался выделить минутку, чтобы насладиться атмосферой провинциальной безмятежности. Желтые листья медленно облетали с деревьев на привокзальной аллее и шуршащим ковром устилали землю. Воздух был сырым, но прозрачным и удивительно свежим. Сказка да и только. При всем моем уважении к гениальному Левитану я сомневался, что ему удалось бы доподлинно передать в красках все здешнее великолепие.

– Поганое местечко! – Кадило моего настроения не разделял. – Должно быть, по вечерам здесь – тоска смертная. Готов поспорить, тут даже ресторана приличного нет, не то что сауны…

Служба такси, однако, имелась. Прежде чем нагрянуть к Подвольскому, мы нанесли визит вежливости местному «хранителю устоев», известному нам под прозвищем Анчоус. Отметиться у него было необходимо в обязательном порядке, поскольку мы не собирались работать на чужой территории без ведома хозяев. Заручившись покровительством Анчоуса – Бурелом еще вчера предупредил его по телефону о нашем появлении, – мы снова взяли такси и отправились на окраину райцентра. Теперь наш путь лежал в заповедную зону, где по уже укоренившейся общероссийской традиции предпочитали селиться небожители всех мастей.

Само собой, что в отличие от Анчоуса Подвольский о нашем приезде не ведал, иначе мы с товарищами наверняка прокатились бы сюда впустую. Цель нашей поездки была вполне конкретной: реквизиция у Адама наличности и материальных ценностей на задолженную сумму плюс набежавшие проценты и проведение воспитательной беседы с нарушителем долговых обязательств. В общем, ничего оригинального – для Лингвиста, Тюнера и Кадила обычная рутина. Разве что нас слегка беспокоил живущий по соседству с Подвольским его взрослый сын – судя по слухам, тип довольно дерзкий и способный оказать незваным гостям активное сопротивление. Вступать в вооруженную конфронтацию нам было запрещено, и потому, отпустив такси, мы решили вначале осмотреться и только потом заглянуть к Адаму Адамовичу на огонек.

Отец и сын Подвольские обитали со своими семьями в двух однотипных коттеджах – пожалуй, самых шикарных в этом пригородном поселке. Впрочем, в данном случае определение «шикарный» следовало применять с поправкой на провинциальный уровень местной деловой элиты. Никаких видеокамер, мудреной сигнализации и частной охраны здесь не было в помине. Крепкие железные двери, решетки на окнах да свободно бегающий по ограде огромный доберман – иных мер безопасности Подвольские не предпринимали. Надо было полагать, что в их домах еще имелись ружья – как для популярной в этих краях охоты, так и против вторжения злоумышленников.

Долго маячить под носом у местных жителей нам было нельзя – они наверняка знали друг друга как облупленных и сразу обращали внимание на приезжих незнакомцев. На слежку и выработку плана вторжения у нас было ровно столько времени, сколько требовалось Кадилу для покупки в ближайшем супермаркете сигарет. Пока наш товарищ ходил с корзинкой по залу и делал вид, что изучает цены, я и Тюнер дожидались его неподалеку от кассы и наблюдали в окна магазина за интересующим нас объектом.

Подвольский-старший проживал в коттедже, что стоял ближе к лесу. Из приоткрытых ворот гаража выглядывала серебристая «корма» мощного внедорожника «Паджеро». Как раз на нем, согласно наведенным у Анчоуса справкам, и предпочитал ездить Адам, а значит, по всем предпосылкам, он должен был находиться дома. Автомобиля сына во дворе не наблюдалось, и это играло нам на руку. Если повезет, мы не задержимся у Подвольского дольше чем на четверть часа и благополучно отбудем из поселка еще до того, как Адам Адамович-младший возвратится из Горнилова.

Кадило рассчитался за сигареты, и мы, покинув наблюдательный пост, направились к усадьбе Подвольских. Действовать предстояло быстро и очень аккуратно. Любая заминка могла обернуться нежелательными последствиями и усугубить без того напряженную ситуацию.

Как мы уже поняли, выстраивать глухие заборы «а-ля кремлевская стена» в этом поселке было не принято. Не иначе, каждый из местных жителей считал за правило выставить на всеобщее обозрение какую-нибудь роскошную деталь собственной усадьбы: бассейн, экзотический садик, теплицу… Тоже своего рода традиция, которая в пригороде Калиногорска давно себя изжила, но в глубинке до сих пор процветала. У Адама такой «изюминкой» являлся фонтан: говоря начистоту, довольно безвкусное сооружение с писающими амурчиками, плачущими русалками и помпезным Нептуном, лицо коего живо напомнило мне лик незабвенного Фридриха Энгельса – очевидно, создатель скульптурной композиции обучался мастерству еще при советской власти. Подвольский, видимо, посчитал, что грех скрывать такой фонтан от людских глаз, и потому обнес свою усадьбу вычурной решетчатой оградой – высокой, но вполне преодолимой.

Мы надели перчатки и, не обращая внимания на натянутую поверх забора жилку колючей проволоки, по очереди перемахнули через препятствие там, где наше хулиганство было незаметно из окон дома. Чуткий доберман тут же навострил уши, засек вторжение и, оскалив пасть, с угрожающим рычанием устремился в нашу сторону. Храброе, но глупое животное, оно ведь не подозревало, что аккурат для таких случаев Тюнер всегда держал при себе электрошокер…

Парадоксально, но Тюнер был единственный из нас, кто любил собак. Дома у него жила парочка бультерьеров – Гай и Ричи, – в которых наш товарищ просто души не чаял. Именно по этой причине он отвечал в нашей команде за нейтрализацию охранных собак, поскольку знал: если за это возьмемся я или Кадило, то мы их, скорее всего, прикончим. Тюнер, как собаковод, принципиально не мог допустить такого жестокого обращения с животными. Поэтому он предпочитал шарахать псов нелетальным зарядом электричества, чтобы вывести их из строя на некоторое время и не мучиться потом угрызениями совести. И это был тот самый Тюнер, который только на моей памяти совершил две «мокрухи»! Сколько живу на свете, до сих пор не перестаю удивляться человеческим странностям…

Угомонив добермана, мы, недолго думая, юркнули в приоткрытую дверь гаража. Оттуда, по всем признакам, можно было попасть прямо в дом, минуя крепко запертую парадную дверь. Порой просто диву даешься безалаберности некоторых непуганых граждан. Превратив дом в крепость, они легкомысленно полагали, что одно лишь наличие неприступной двери, злой собаки и оконных решеток способно отпугнуть недоброжелателей. Из-за своей беспочвенной уверенности эти наивные люди напрочь забывали об элементарных мерах безопасности и зачастую сами впускали к себе в дом злоумышленников.