Дмитрий Янковский - Флейта и ветер

Девушки назвались.

Он вытащил из кармана блокнотик с картинкой «X-Files» и старательно записал фамилии.

– Меня зовут Игорь. – представился он и загадочно добавил. – Судя по всему больше никого не будет. Так-так. Ну что ж. Можно сказать, вам исключительно повезло.

Подруги переглянулись и пожали плечами.

Светка хитро сощурилась:

– А нельзя ограничиться только записью? А то у нас полно всяких дел.

– Нельзя. – по-прежнему улыбаясь, Игорь отрезал так холодно, что Инна вздрогнула и уронила недокуренную сигарету.

Светка не сдержалась:

– Ну что ж ты! Раззява! Последняя ведь!

Парень снова улыбнулся и протянул свою папиросу:

– Вот это попробуйте! Вам больше понравится.

Светка не стала ломаться, шумно затянулась и закрыла глаза.

– На. – медленно выпуская дым, она отдала папиросу Инне.

Та нерешительно затянулась и робко посмотрела на Игоря. Тот снова улыбнулся, и Инна поняла, что странного было в этой улыбке. Улыбалось только лицо Игоря. Глаза оставались холодными, изучающими, словно там, внутри черепной коробки, кто-то притаился и жил своей отдельной жизнью.

Инна вздрогнула.

Светка выдохнула и усмехнулась:

– Ну кто так делает! Лохушка… Смотри!

Она показала Инне, как правильно курить косяк. Инна заторможено повторила урок и закашлялась.

– У нашего профессора особенная методика обучения. С погружением… – подмигнул Игорь, и затянулся, раздувая уголек до красноты. – Ух! Какая пяточка! Крепкая паль!

Инна почувствовала, что мозг внутри черепа сдавило тугим мягким обручем. Или вату заколотили внутрь головы. Мысли беспорядочно заметались, запутались так, что стало даже немного страшно.

– Эрик Рихтерович человек э-э-э… неординарный, так скажем. Особенный. Таких часто в жизни не встретишь. И у него весьма необычное чувство юмора. – со смешком сказал Игорь и снова со значением повторил фразу. – Весьма необычное чувство юмора. Но впрочем вам представится возможность оценить тонкость его шуток. Он весьма… неординарен.

– Ну а как конкретно? – Светка довольно нагло ухмыльнулась. – Приведите пример! А то вы все говорите, что он особенный. А в чем его особенность-то? Что это за юмор такой?

Игорь снова странно засмеялся:

– Видите ли. Хе-хех… Он никогда не шутит словами. Все его шутки – это маленькие постановки, в которых люди и предметы играют практически равную роль. Иногда это короткие мизансцены, иногда полноценный спектакль. Ирония событий, в которых какая-нибудь мелочь вроде окурка вдруг приобретает решающее значение. Эрик Рихтерович истинно велик. Нечеловечески велик! – лаборант вдруг наполнился важностью и выдвинув, вперед подбородок втянул в себя последнюю раскаленную струю и, давясь обожженным дыханием, закончил фразу. – А юмор заключается в том, что все доведено до высшей степени совершенства. Впрочем, всему свое время. Сами все увидите. Хе-хех… Ладно. – Игорь выдохнул дым, поплевал на окурок, а потом разорвал его пополам и выбросил в урну. – Надо идти.

Он распахнул дверь и, пропустил студенток вперед. Девушки переглянулись и вошли в полную темноту. Лязгнул металл. Инна каким-то чутьем определила замкнутость помещения, но тут же медленно разгорелся свет и стало легче. Это было что-то вроде шлюза – со всех сторон металл. Только в дальней стене все ярче и ярче светился глазок. Этого света хватало.

– Круто… – раздался откуда-то издалека Светкин голос, хотя она по-прежнему была рядом. – Прямо как в космическом корабле. Вот это я понимаю – лаборатория.

– А Игорь этот где? – спросила Инна и заметила, что и ее собственный голос раздается откуда-то снаружи. Не так, как она привыкла слышать. Но почему-то это совсем не испугало. Даже наоборот. Все страхи сегодняшнего дня развеялись.

– Откуда я знаю? Сейчас, наверно, придет.

– Слушай. Это анаша, да? – бессмысленно улыбаясь, решилась спросить Инна.

– Ну да. – А ты что, никогда не пробовала?

Инна отрицательно покачала головой.

Щелкнули включившиеся динамики.

– Внимание, – раздался чуть искаженный голос Игоря, – Сейчас справа откроется дверь. Вам нужно в нее войти.

Часть стены с шипением отползла в сторону, выпустив откуда-то клубы пара. Инна попятилась, но Светка потянула подругу за руку.

В металлическом коридоре, свет лился из щелей у самого потолка.

– Наденьте халаты и белые тапочки. – скрипнул динамик.

– Он нас что, хоронить собрался? – рассмеялась Светка.

У Инны снова пробежал мороз по коже – обстановка напомнила металлический склеп. Внезапно прямо возле плеча с шипением открылся стенной шкаф с длинными, как саваны, халатами и белыми тапочками. Рядком.

Светка накинула всю эту стерильность поверх одежды, и поторопила насмерть перепуганную Инну:

– Ну чего ты? Прикольно же!

Едва они закончили одеваться, динамик снова сказал голосом Игоря:

– Теперь вперед по коридору. Я жду вас в лаборатории.

Коридор изгибался, словно раковина улитки, и плавно уходил вниз с левой циркуляцией. Тапочки скользили по гладкому металлическому полу, и Инна чувствовала что путь ведет только вперед, а назад уже не вернуться. Она даже оглянулась. Коридор убегал назад так же, как и вперед, но если бы позади оказалась стена, это не показалось бы удивительным.

– Светка! – почему-то шепотом позвала она подругу. – А куда он девался, когда мы вошли?

– Какая разница? – легкомысленно пожала плечами Светка.

– Тебе не кажется, что он странноват? Глаза у него какие… Видела?

– У тебя сегодня все странные. Где ты видела психолога с нормальными глазами? Вспомни остальных преподов…

Действительно, все преподы были в институте с чудиной, как говорила бабушка. Инна вспомнила и успокоилась.

Дверь появилась совершенно внезапно, деревянная, в отличие от окружающего металла. Но Инну поразило не это, а две бронзовые собаки, лежащие возле стен, как каменные львы у ворот особняка. Лаборатория и вдруг какие-то статуи. Это же не антикварный магазин.

На двери табличка: «Отв. за противопожарную безопасность Э.Р. Штамм.»

Светка храбро потянула за ручку, и дверь открылась. На пороге стоял Игорь.

За его спиной громоздилась сложная конструкция техногенного происхождения – шкалы, стрелки, ручки, кнопки. Но в отличие от приборов, которые Инна видела до сих пор, эти поражали нарочитой допотопностью, да к тому же, вместо проводов, конструкцию пронизывали прозрачные трубки с синей пульсирующей жидкостью. Он перестал улыбаться и посмеиваться. Наоборот, его лицо приобрело нарочито сосредоточенное выражение.

– Проходите. – он пропустил их в огромный зал, густо заставленный оборудованием. – Здесь мы и работаем. Эрика Рихтеровича сейчас нет, но именно он наш учитель и идейный вдохновитель, доктор наук и начальник этой лаборатории. Мы изучаем реакцию психики на необычное. – продолжал Игорь, проходя через лес стеклянных трубок в штативах. – На особые раздражители или сочетания раздражителей, которые практически не встречаются в жизни.