Михаил Пухов - Корабль Роботов

2

В рубку вошли новые люди. Один из них, рыжий, долговязый, в темных очках, приблизился, пристально разглядывая спасенного. Пилот Синяев протянул руку. Новый человек сделал вид, что ее не заметил.

– Александр Синяев, - сказал спасенный. - Пилот-инструктор.

– Сейчас посмотрим, - сказал новый человек. - Пройдите сюда. Раздевайтесь.

Он откинул одно из кресел. Получилась койка.

– Ложитесь.

– Это Дорошенко, - объяснил Монин. - Бортовой медработник.

– Я не называю своего имени, - сказал Дорошенко, - Все равно не запомните. И не дышите на меня, пожалуйста.

На боку у него была прицеплена сумка. Он вытащил оттуда белый халат и облачился. Потом он достал из сумки белую маску и укрепил ее на лице, так что снаружи остались только очки и прямые рыжие волосы, которые он тут же прикрыл извлеченной из сумки белой шапочкой. После этого он осторожно потрогал пустую кобуру, висящую на подлокотнике рядом с одеждой Александра Синяева.

– Вася, - позвал он. - У тебя есть такая штука?

– Нет, - ответил кто-то из новых людей. - Я не знаю, что это такое.

– Так, - удовлетворенно сказал Дорошенко. - На что жалуетесь?

– У них взорвался двигатель, - объяснил руководитель научной группы Анатолий Толейко. - Он перенес без всякой защиты несколько гиперпереходов.

Дорошенко извлек из своей бездонной сумки инструменты и принялся за работу.

– Дышите, - говорил он, ощупывая Александра Синяева руками, одетыми в белые перчатки из сумки. - Не дышите. Откройте рот, скажите "а". Ага, сердце слева. Сделайте вдох. Вы глубже не можете? Так, почки на месте. Перевернитесь на живот. Ребра целы, дыхательные пути в норме. Поднимите голову, сделайте выдох и не дышите. Повреждения позвоночника отсутствуют. Не дышите, я вам сказал. Покажите ладонь. Так я и думал. Печень функционирует правильно. Пальцев на руке пять, как я и предполагал. Я же попросил не дышать. Ладно, одевайтесь.

Он отошел от койки, разоблачаясь и укладывая в сумку предметы своего медицинского туалета.

– Патологических отклонений нет, - сказал он Монину. Александр Синяев стоял уже одетый и ждал диагноза. - У него все в порядке, если не считать головокружения. Вы сколько можете не дышать?

– А сколько нужно? - спросил Александр Синяев.

Люди почему-то заулыбались. - В общем, он вполне здоров. А эту штуку, - Дорошенко показал пальцем на пустую кобуру, - отдайте экспертам. Все, до свидания.

Он вышел.

– Действительно, - сказал Вася, дюжий парень, очевидно, тоже пилот, которого Александр Синяев раньше не видел, но которого узнал по голосу. - Зачем вам эта вещь?

– Это кобура, - объяснил Александр Синяев. - Из-под пистолета.

– А что такое пистолет?

– Вася, - укоризненно сказал Монин. - У меня тоже есть пистолет. Я дам тебе как-нибудь пострелять.

– А куда делся ваш пистолет?

– У меня его никогда не было, - объяснил Александр Синяев. - Зачем же мне пистолет?

Люди снова заулыбались. Александр Синяев еще раз ошибся, но они этого опять не заметили.

– Товарищи, - сказал руководитель научной группы Анатолий Толейко. - Мы, по-моему, забыли о деле. Нам надо поесть и заодно обсудить план высадки.

– Без меня, - сказал Монин. - А вы, Николай?

– Я на вахте.

Александр Синяев и остальные люди гурьбой вышли из рубки, оставив там Монина и Бабича. Насколько он понимал, все направлялись в каюткомпанию. Его коллега Вася шагал рядом, пытаясь заглядывать в глаза, и задавал вопросы, как на экзамене. Александр Синяев отвечал по возможности лаконично, чтобы не наделать новых ошибок.

– Как вы поступаете, когда при заходе на посадку на вас налетает смерч? - спрашивал Вася.

– Сажусь.

– А если отказывает шасси?

– Сажусь на днище.

– А если внизу скалы?

– Сажусь между.

– А если скалы сплошные?

– Сажусь поверх.

– А что вы делаете, когда отказывают парашюты?

– Выпускаю крылья.

– А если смерч обламывает крылья?

– Планирую на днище.

– А если корпус поврежден?

– Тогда смерч сажает меня сам.

– Товарищи, - сказал руководитель научной группы Анатолий Толейко. - Нельзя ли хотя бы здесь без этих идиотских тестов?

– Я уже все, - сказал Вася, обходя Александра Синяева сзади и появляясь с другой стороны. - Мы уже прекратили.

Позже, в кают-компании, его усадили за самый дальний конец стола, но Александр Синяев отчетливо слышал, как Вася сказал, наклонившись к соседу, еще одному их коллеге:

– Это пилот высочайшего класса. Он ответил на самые плохие вопросы.

Людей за столом было много, все они что-то ели, и Александр Синяев мог спокойно приглядываться к ним и прислушиваться к их разговорам. Руководитель научной группы Анатолий Толейко, сидевший недалеко от него, беседовал со своим помощником, который специально выбрал место напротив.

– Кого же пошлем все-таки?

– Как обычно.

– Нет, я насчет пилотов.

– Их слишком много?

– Наоборот.

– Значит, всех.

– А нового?

– Он, наверное, устал. И вообще, ему сейчас не до этого.

– Вот и пошлем, чтобы отвлекся.

– Пусть выспится.

– А потом пошлем.

– Как хотите. Только вряд ли он согласится.

– Согласится.

Пока они так сплетничали, в другом месте стола переговаривались ученые, члены десантных групп.

– Мне нужны фотокамеры, - говорил один из ученых. - Много камер. Столько камер, что я и не подниму.

– А мне папки для гербариев. Много папок. Чтобы я не смог унести.

– А мне ужасно необходимы…

– А мне…

– Перестаньте передразнивать! Просто мне нужна пара негров.

– Зачем?

– Для переноски тяжестей.

– Не понял.

– Правда? Негр - это неквалифицированный специалист. Сокращение от слова неграмотный. Образование - негр.

– Теперь понял.

– Ловко вывернулся.

В середине этого содержательного разговора Александр Синяев повернулся на толчок слева. Сосед требовательно смотрел на него - заросший, длинноволосый, облаченный в разноцветное одеяние.

– Дай порцию перца, - попросил он. - Пожалуйста, дай.

– Что?

– Диссонанс, - объяснил он.

Александр Синяев передал ему требуемое.

– Не удивляйтесь, - сказал другой сосед, справа. - Привыкнете. Это Костя Космопроходческий, поэт-авангардист.

Но Александр Синяев не успел выяснить, зачем нужен поэт в экипаже звездолета дальнего следования, потому что еще некоторое время назад в кают-компании появился штурман Бабич. Несколько минут он стоял у входа, разыскивая кого-то глазами. Потом его взгляд упал на нового пилота-инструктора, и он чуть заметно кивнул. Александр Синяев поднялся со своего места.

Когда они вошли в затемненную рубку, там был только Монин. Он указал пилоту на кресло рядом со своим. Александр Синяев повиновался. Со стен рубки светила звездная пыль.