Василий Головачев - Подача навылет

– Тогда почему на Энцеладе она не сработала?

– Потому что там она вышла из строя сразу после катастрофы. Я там был и знаю.

– Ой, расскажите! – всплеснула руками Римма. – Что произошло на Энцеладе? В новостях передали, что спутник развалился на части.

– Он у нас герой, – похлопал Марат Лазорина по плечу. – Спас 200 человек, еле живой остался.

– Не верьте, он шутит, – отмахнулся Лазорин. – Мы спасли всего одного человека. А случай действительно интересный. Энцелад разорвало на две части, плюс куча мелких камней. Выглядит это очень необычно, будто по нему выстрелили из пушки, и снаряд пробил спутник насквозь.

– Ничего необычного, – с деланой серьёзностью произнёс Давидович. – Кто-то в космосе играл в гольф и промахнулся по мячу, ударил клюшкой по Энцеладу.

– Скорее уж играли в теннис, – поддержал приятеля Сафинян. – Подали навылет, так сказать, и мячик пробил Энцелад.

Девушки раскрыли глаза шире.

Лазорин засмеялся.

– Слушайте вы их.

Не выдержали и приятели, расхохотались.

Римма ответила им укоризненным взглядом, а Ангелика добродушной улыбкой, чем ещё больше расположила к себе Лазорина.

Заняли столик в баре с видом на Юпитер, заказали горячие и холодные напитки. Ангелика и Лазорин выбрали слим, отчего настроение Борислава улучшилось. Он увидел в девушке родственную душу.

Заговорили о работе спасателя, неожиданно оказавшейся востребованной в век сплошной инконики [5] и умной автоматики. Поспорили о влиянии науки на цивилизацию, о духовном регрессе, охватившем население Земли: люди в массе своей не хотели напрягаться, учиться и двигать прогресс, они хотели получать как можно больше при минимальной отдаче и тратить деньги на приобретение любых рекламируемых товаров. В XXII веке психологи и этики, а вместе с ними и властные структуры столкнулись с эффектом поголовного потребления, о чём писали футурологи ещё в конце XX века. А как бороться с этим эффектом, с увеличивающейся ленью и безразличием человечества к познанию мира, не знал никто. Советов возникало много, однако ни один из них не помогал.

Марат Сафинян первым спохватился, что ему надо уходить.

– Забыл, чёрт побери, обещал одному деятелю помочь. – Сафинян встал из-за столика, посмотрел на Римму. – Не хочешь со мной на Землю? Я быстро освобожусь.

Римма кинула неуверенный взгляд на подругу.

– Ты как?

– Я свободна, – пожала плечами Ангелика.

– Мы с ней ещё посидим, – сказал Лазорин. – Потом я её провожу, не переживай.

Компания уже перешла на «ты».

– Отлично! – сказал Марат. – Пока, орлы. До встречи.

Он увёл Римму.

Поднялся и Давидович, огорчённый тем, что оказался лишним. Он тоже бросал заинтересованные взгляды на Римму, но ей понравился Сафинян.

– Пожалуй, я тоже пойду. Будем поддерживать связь.

Лазорин и Ангелика проводили его глазами.

– Хорошие у тебя друзья, – задумчиво сказала девушка. – Сильные и умные и знают много.

– Разве в твоём окружении таких нет? – Лазорин допил слим. Близость Ангелики кружила голову. Думать о высоких материях не хотелось.

– Мало, все какие-то субтильные, замкнутые, вечно чем-то заняты, торчат в блудиках или мониторят ню. С ними и поговорить не о чем.

– Понятно. Не знаю, насколько мы отличаемся от них, но в одном тебе повезло: мы играем в теннис.

Ангелика улыбнулась.

– Можно спросить откровенно?

– Конечно.

– Почему ты обратил внимание на меня, а не на Римму, как твои друзья?

– То есть как почему? – удивился Лазорин.

– Ну, я... – Девушка пошевелила пальцами, порозовела. – Я толстая, неуклюжая...

– Во-первых, кто тебе сказал, что ты толстая? Во-вторых, никакой неуклюжести я не заметил. В-третьих, ты интересная. – Лазорин хотел добавить: и очень сексуальная, – но не решился. – Знаешь что? Давай погуляем по местным буеракам, если у тебя есть время. Покажу тебе кое-какие пейзажи. На Земле такого не увидишь.

– Ладно, поехали, – согласилась озадаченная девушка.

Погулять по луне Юпитера ей явно еще не предлагали.

Они выбрали четырёхместный куттер (положение кобры Управления позволяло Лазорину при необходимости пользоваться любым видом транспорта), и автомат открыл им окно в прозрачном куполе, накрывавшем базу.

Вепрев одиноко завтракал в кают-компании спейсера «Богатырь», когда в ухе заговорила рация оперативной связи «спрута»:

– Первый главному: мы её обнаружили.

– Где?! – едва не подавился Вепрев: речь шла о Большой Пуле.

– В ста миллионах километров от Юпитера.

– Тревога по Ю-системе!

– Я уже распорядился.

– Параметры?

– Масса ноль ноль ноль одна солнечной, размеры уточняются, но не больше полусотни метров, если судить по размерам разрушений Энцелада. Скорость – около 90 тысяч километров в секунду.

– Вектор?

Собеседник помолчал.

– Точно знаем, что систему Юпитера она не минует.

– Там куча спутников...

– Наверняка подвернётся какой-нибудь. О нарушениях орбит я уже не говорю. И это не чёрная дыра.

– А что?

– Не знаю. Эксперты таинственно намекают на некое экзотическое состояние материи под названием «гравастар».

– Из разряда «тёмной»?

– Спросите у них, вам легче с ними разговаривать.

– Ждите. – Вепрев поднял глаза на появившегося в кают-компании командира спейсера. – Клади «струну» к Юпитеру, Жорж. Через полчаса Пуля войдёт в Ю-систему.

Командир молча развернулся и вышел.

Из всех известных к настоящему времени спутников, которые вращаются вокруг планет Солнечной системы, почти половина принадлежит Юпитеру – самой большой планете.

Каллисто, полюбоваться ландшафтами которого вздумалось Лазорину, является одним из самых крупных спутников, причём не только Юпитера, но вообще всех остальных планет Системы. Крупнее его только Ганимед и Титан, спутник Сатурна, и по размерам [6] он почти равен «полноценной» планете – Меркурию.

Каллисто всегда повёрнут к Юпитеру одной стороной и вращается вокруг него с периодом в шестнадцать с половиной суток.

Состоит он в основном из камня, льда и солёной воды. Сначала идёт силикатно-ледяная кора толщиной 75 километров, потом лёд и вода толщиной около десяти километров. К ядру концентрация каменистых пород увеличивается, хотя водно-ледяные вкрапления обнаружены и там.

Поверхность Каллисто не несёт следов вулканизма, зато по количеству метеоритных кратеров он превосходит земную Луну и Меркурий.

Лазорин специально выбрал такой маршрут, чтобы показать спутнице наиболее масштабные и красивые участки поверхности: ударный бассейн Асгард, кратер Бурр, окружённый более светлым кольцом свежего льда, и Наждак – эродированную область южнее бассейна Асгард. Частые ледяные пики этого участка поверхности действительно издали напоминали крупнозернистый наждак.