Харлан Эллисон - Парень и его пес

Мы повернули направо. На ходу заряжая браунинг, я старался разглядеть хоть какое-нибудь движение впереди, среди развалин. Этот район города лежал в руинах. Все было разбито, искорежено, брошено. Жуткая картина. И понятно: ведь «Нашей Группе», занимавшейся «Метрополем», не было нужды прикладывать руки к чему-либо, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. В этом и состояла ирония судьбы: «Драконам» приходилось содержать в порядке электростанцию, чтобы получать взносы от других стай; «Кучка Тэда» обслуживала резервуары с водой; «Шквальный Огонь», как батраки, вкалывали на марихуановых полях; «Черные Барбадоса» ежегодно теряли два десятка парней, вычищая радиационные ямы по всему городу. А «Наша Группа» всего-то и делала, что крутила кино!

— Она свернула здесь, — нарушил молчание Блад.

Он повернул к окраине города, к голубовато-зеленоватому мерцанию, исходящему от холмов. Я последовал за ним. Теперь до меня дошло, что пес прав. В этом месте никто не селился. Кому охота становиться уродом из-за радиации? Единственной заслуживающей здесь внимания вещью была боковая спусковая шахта в подземку. Мы шли за девушкой, без сомнения.

Моя задница напряглась, когда я подумал об этом. Сегодня я завалю девку! Я слишком долго ждал. Почти месяц прошел с того дня, как Блад вынюхал ту цыпочку-соло в подвале Рыночной Корзины. Она была омерзительно грязна… Я подхватил от нее насекомых… Но она оказалась женщиной, и с того момента, как я огрел ее пару раз по голове и привязал, все пошло как по маслу. Я ей тоже пришелся по вкусу, хотя девка плевалась и грозилась убить меня, как только освободится. Мне пришлось оставить ее связанной, на всякий случай. Ее там уже не было, когда я из любопытства заглянул в подвал на позапрошлой неделе.

— Смотри внимательнее, — предупредил Блад, огибая воронку, почти невидимую в сумерках. На дне воронки что-то копошилось.

Странствуя по ничейным территориям, я начал понимать, почему большинство соло и членов стай были парнями. Война погубила почти всех девушек, как всегда и происходит на войне… во всяком случае, так мне говорил Блад. Те немногие курочки, что не убрались в подземки со средним классом населения, были крутыми одинокими суками, вроде той, что досталась мне в подвале Рыночной Корзины: жестокими и мускулистыми, готовыми отрезать твой член, как только ты пустишь его в дело. Чем старше я становился, тем труднее и труднее было найти себе девку.

Помогали случайности. Или курочке надоедало быть собственностью стаи, или пяток стай организовывали рейд в подземку, или — как произошло в этот раз — у благонравной цыпочки из какой-нибудь подземки возникал зуд, она решала поглядеть, на что же похожа настоящая порнуха и всплывала наверх. Сегодня я завалю девку! Боже, я не мог дождаться этого момента!

Здесь, на окраине города, не было ничего, кроме голых каркасов разрушенных зданий. Целый квартал был сровнен с землей, будто огромный пресс обрушился с небес и превратил все под собой в пыль. Курочка была напугана и нервничала. Она быстро шла, меняя направление и оглядываясь. Понимала, что находится на опасной земле. Если бы только она знала, насколько опасна эта земля!

Одно здание в конце расплющенного квартала стояло неповрежденным, словно судьба промахнулась по нему и позволила остаться. Цыпочка нырнула внутрь, и через минуту я увидел прыгающий свет.

Мы с Бладом перешли улицу и вошли в темноту, окружающую здание. Над дверями я прочел вывеску: «Ассоциация молодых христиан». Что означала эта надпись? Кем были эти «молодые христиане»? Черт побери, иногда умение читать больше ставит в тупик, чем помогает разобраться!

Я не хотел, чтобы она выходила: внутри дома было так же удобно трахаться, как и в любом другом месте. Поэтому я принял меры и оставил Блада сторожить на ступеньках у входа в развалины, а сам обошел здание, намереваясь войти с задворок. Все двери и окна были выбиты, так что я вошел без особого труда: подтянулся за подоконник и спрыгнул внутрь.

Внутри было темно и тихо. Только отчетливо слышалась возня цыпочки на другом конце старой развалины. Я не знал, вооружена деваха или нет, но не собирался рисковать: пристегнул браунинг и вытащил 45-й кольт. Автоматическое оружие очень удобно: мой кольт не раз выручал меня в перестрелках. Не должен подвести и на этот раз. Я начал осторожно двигаться через комнату — это оказалось что-то вроде раздевалки. На полу повсюду валялось битое стекло и разный хлам, с одного ряда метастатических шкафчиков выгорела краска. Термический взрыв достал их через окна много лет назад. Мои тапочки не издали ни одного звука, пока я шел через эту раздевалку. Дверь висела на одной петле, и, переступив через нее, я оказался в зале с бассейном. Бассейн был сух и пуст, и уже давно.

Воняло здесь жутко! И не удивительно: вдоль одной из стен лежали мертвые парни, вернее то, что от них осталось. Какой-то неряшливый чистильщик сложил их здесь и не удосужился похоронить. Я завязал нос платком и двинулся дальше. Вышел в маленький коридорчик с разбитыми светильниками в потолке.

Видел я вполне нормально: сквозь выбитые окна и дыры в потолке просачивалось достаточно лунного света. Теперь я слышал ее совершенно отчетливо, по другую сторону двери в конце коридорчика. Совершенно бесшумно я приблизился к заветной двери, слегка приоткрытой. Какая досада! Дверь с другой стороны была завалена штукатуркой. Когда я начну открывать ее — это, без сомнения, произведет много шума. Как бы не упустить курочку! Что ж, буду дожидаться подходящего момента.

Прижимаясь к стене, я осторожно заглянул в щель и увидел большой гимнастический зал, с канатами, свешивающимися с потолка. Здесь имелись брусья, гимнастические кольца, батут, а к стене крепились лестницы для упражнений и шведская стенка. Большой квадратный фонарь девушка положила на козла для прыжков. Я решил приметить это место на будущее: здесь будет куда удобнее тренироваться, чем в том старом сарае, который я оборудовал на автомобильной свалке. Парню необходимо поддерживать свою форму, если он собирается остаться соло.

Она сбросила с себя всю маскировку и стояла нагишом. Было довольно прохладно, и тело ее покрылось пупырышками «гусиной кожи». Цыпочка оказалась среднего роста, с хорошо развитой грудью, с чуть худыми ногами. Она расчесывала волосы, прямые и длинные, струившиеся по ее плечам и спине. Фонарь давал мало света, и я не мог разглядеть, рыжие или каштановые у нее волосы. По крайней мере, не блондинка. Это хорошо. Блондинок я не переваривал.

Сброшенная одежда бесформенной кучей валялась на полу. На коне лежала ее повседневная одежда: нечто воздушное, полупрозрачное и очень красивое. Она стояла в маленьких туфлях с какими-то странными каблуками.