Игорь Росоховатский - Море, бушующее в нас

Капитан Чумак держал у глаз морской бинокль и голосом, молодым и звонким, отдавал команды. Вадим был удивлен точностью и краткостью его приказаний.

"Поиск" вошел в узкий проход между скалами. Здесь достаточно было чуть-чуть отклониться от заданного в лоции курса, чтобы наткнуться на подводный выступ. Вадим ожидал, что капитан попросит карту. Но Чумак по памяти уверенно вел судно. Он мельком взглядывал на приборы, проверяя себя, и улыбка раздвигала его обветренные губы. Вот прямо перед носом "Поиска" выросла серая стена, надвинулась почти вплотную, почти нависла над палубой. Ясно были видны маленькие трещины, клочки мха.

Чумак был спокоен. Он подал команду, и нос судна прошел мимо уступа скалы. Вадим вслушивался в четкий голос капитана и думал, что так командуют военные моряки. А ведь Михаил Чумак никогда не служил на военном флоте...

Миновали еще несколько крутых поворотов, и внезапно перед моряками открылась зеркальная бухта, наполненная синей тишиной. Легкие oблака неподвижно висели над зелеными крутолобыми горами. Прозрачный туман пеленой затягивал воду, ровную и тихую, как стекло.

Эта тишина напоминала капитану тишину белой палаты. Как будто снова заботливый голос врача проговорил над самым ухом:

- Поднимите левую руку!

"О какой руке идет речь? - с недоумением подумал тогда Чумак. - Неужто о моей?"

Его рука не разгибалась уже два года. Время и болезнь зацементировали кость и связки солями. Разве можно это изменить?

И все же, подчиняясь уверенному голосу, Чумак попробовал сделать робкое движение рукой. И вдруг он почувствовал ее - свою руку! Она подчинялась ему, сгибалась и разгибалась, рывком расправляла пальцы. Все происходило, как во сне, и больной не отрываясь смотрел на свою руку...

А потом он каждый день делал открытия; снова чувствовал когда-то онемевшее колено, омертвевшие участки кожи. Он много спал в мелодичной тишине палаты. Это был не обычный сон, а "лечебный", способствующий, как говорили врачи, восстановлению участков мозга и нервных путей. Чумак словно вторично рождался на свет - в тишину, напоенную дыханием моря, похожую на тишину синей бухты.

Сразу же по прибытии в бухту Молчания экспедиция начала работы. Водолазы проникли в подводные гроты. Мимо них проносились необычайные рыбыНекоторые из них имели на голове прожекторы, освещавшие путь на несколько метров и подававшие сигналы рыбам того же вида. Водолазы стреляли из подводных ружей. Пронзенная стрелой рыба тушила свои "фонари", становилась невидимой, но слишком поздно. Она попадала вместе с другими глубоководными на палубу "Поиска". Здесь, при дневном свете, она выглядела совсем не нарядной. Иллюминированное "чудо" превращалось в обычную серую рыбину.

Между учеными часто возникали опоры.

- Сколько лет этой рыбе? - спрашивал профессор у своего коллеги. Двести? Пятьсот? Посмотрите, какая силища, как рвется из сети! И вот я, человек, гомо, царь природы, распоряжаюсь ее жизнью, а сам живу в десятки раз меньше. Разве это не чудовищный парадокс?

- Что ж, ничего удивительного, - спокойнo замечал другой ученый, особенности строения рыб, исключительно благоприятная среда. Ведь рыбы, очевидно, используют как источник энергии не только солнечный свет и органические соединения, но и энергию волн.

Он опутал рыбу приводами, идущими от прибора, и, глядя на шкалу, проговорил:

- Все же и ваша "могучая" рыба стареет. По внешнему виду этого не скажешь, но ее электрический заряд уже в четыре раза меньше, чем у молодой. А ведь электрическая нейтральность живого организма и смерть - одно и то же. В конце концов, в основе жизни - обмен энергии. Только овладев этим процессом, человек обретет настоящее могущество и сможет бесконечно продлевать свою жизнь.

Через полторы недели, закончив работы, экспедиция покинула бухту Молчания. "Поиск" направлялся в родной порт.

Вадим смотрел на высокую, устремленную вперед фигуру капитана и терялся в догадках.

Однажды он не выдержал и спросил его:

- Вы так-таки не узнали меня?

Чумак покачал головой.

- Оставим этот разговор до Одессы, - сказал он. - Там я вам все объясню.

В порту экспедицию встречал сам начальник управления пароходства. Рядом с ним стояло несколько людей в штатских костюмах. Как только опустили трап и капитан сошел на берег, они окружили его, расспрашивали, куда-то увели. Чумак вернулся через несколько часов. Вадим терпеливо ждал. Он не напоминал капитану о его обещании, но Чумак сам помнил о нем.

Он пригласил Вадима пройтись с мим. У трехэтажного белого здания они остановились, сели на низкую скамейку.

- Внимательно присмотритесь к людям, которые входят в этот дом, сказал Чумак.. - Постарайтесь запомнить их лица.

Вадим приглядьвался к каждому из входивших в здание. Это были преимущественно дряхлые старики. Некоторых вели дети.

Особенно запомнился один - сгорбленный, с мужественным красивым лицом, густо изрезанным морщинами. Наверно, он прожил настоящую жизнь, В груд+i его жило море, и оно проявило бы себя с новой силой, если бы к нему хоть на миг вернулась молодость...

- А теперь попрощаемся, - сказал Чумак. - И встретимся на этом самом месте через восемь дней девять часов утра. Не забудете?

Последние слова можно было не говорить.

Вадим опаздывал на две минуты. Это было немного, но для человека, привыкшего к точности, неприятно. Такси задержалось в "пробке" около площади, потом пришлось долго плестись в хвосте молочного автофургона.

Подъезжая к условленному месту, Вадим из окна машины увидел капитана. Рядом с ним на скамейке сидел другой моряк. Они о чем-то оживленно беседовали. Выскочив из такси, Вадим почти бегом направился к ним.

Когда он был в трех шагах от моряков, тот, кто разговаривал с Чумаком, повернулся в его сторону. Вадим остановился. Сердце его заколотилось. Моряк был двойником капитана, только выглядел моложе. Он вскочил и протянул руку:

- Здравствуй, Вадим! Здравствуй, старый друг! Узнаешь?

Это был настоящий Михаил Чумак, ничуть не изменившийся с тех пор, как они расстались. За его спиной стоял тот, кто был капитаном на "Поиске", и смеялся, глядя на растерявшегося помощника.

Вадим ничего не понимал. "Кто же это? Что произошло?" - напряженно соображал он.

В это время из белого здания вышел молодой человек.

- Профессор Семенов, - сказал капитан.

Профессор увидел моряков и быстро пошел к ним.

Он крепко пожал руку капитану:

- Всегда рад вас видеть, Василий Трофимович. Ну как, молодеете?

- Так точно, товарищ профессор! - шутливо отрапортовал Василий Чумак. - Вот и новые зубы начали прорезываться в плаванье. Так мой помощник позвал врача. Представьте себе, как бы врач удивился, обнаружив, что у зрелого человека прорезываются зубы! А то был еще такой случай - ночью ко мне постучался вахтенный, а я тогда еще пользовался вставной челюстью. Она лежала в стакане. Я со сна спросил: "Кто там?" А без челюсти голос у меня был чужой, старческий...