Надя Яр - Вальхалла. Повесть о бессмертных

И была одна встреча. Я шла домой после особенно напряжённой тренировки. В парке что-то шелохнулось в кустах, вышло на тропинку и село прямо перед моей левой ногой, маленькое и пушистое. Я нагнулась, подумав: голодная кошка. Но это был ручной шушик.

— Что, кушать хочешь, малыш? — спросила я. — А у меня сейчас ничего нет.

И я дала ему понюхать ладонь. Шушик осторожно взял мой палец чёрной лемурьей лапкой, держал и не пускал. Какие у него были глаза! Большие, печальные, глубоко разумные, они смотрели прямо в мою душу. Я села на землю.

Из кустов вышла крыса. Потом вторая, потом ещё и ещё. Они скользнули в свет фонаря — десяток небольших серых крыс — и начали танцевать. Они слагали буквы своими телами, одну за другой. Буквы складывались в слова.

HELLO JANE, — явил узор крысиных тел. Я кивнула.

I AM THE RAT, — продолжали они. — THAT IS I AM WHAT HUMANS CALL THE RAT

Здравствуй, Крыса, — подумала я — я тогда уже знала, кто он. — привет, звёздный гигант.

YOU ARE NOT AFRAID GOOD, — сказал он.

Чего бояться, подумала я. Крыса не агрессивен, пока на него не напали. Не страшен, если только ты не гит.

ARE YOU ALONE JANE I SEE YOU ARE ALONE

Да, я одна, — и я вдруг поняла, насколько я одна. Одна и одинока. Насколько я всегда буду одна.

YOU DO NOT HAVE TO, — сказал гость. — YOU CAN NOT EVER BE ALONE BE ALONE NEVER NEVER

Вот это да. Крыса пришёл за мной. Крыса зовёт меня к себе.

YES, — сказал он. — JOIN ME JANE JOIN US

Я точно оптимен, решила я. Крыса приемлет всех и вся; он глотает целые виды, цивилизации, миры, но он обычно не выдаёт особых приглашений отдельным человеческим детям на отдельных планетах. Мне — выдал.

Круто…

Здорово…

Но…

…не пойду.

Не пойду в Крысу. Не хочу быть пчелой вселенского улья, клеткой нематериального тела. Не хочу быть проглоченной, вот.

А жаль. Это было бы интересно.

I SHALL NOT SWALLOW YOU JANE, — возразил Крыса.

ONLY GITS SAY THAT AND GITS LIE

I EAT NO ONE

I TAKE NOT

ONLY GIVE

I GIVE YOU LIFE

JANE

LIFE

ETERNAL LIFE

Бессмертие у нас есть. Или ты ещё не слыхал? Генный анализ — синтез — пакет наномашин в золотистом флаконе, пить его лучше на ночь, и вот с утра у тебя уже вечная жизнь — на твой шестнадцатый день рождения, или позже, или даже раньше, как хочешь. Мы взяли себе свою вечность сами. Мы — люди. За нас, бывает, умирают боги. Мы хозяева мира и собственных судеб. Наша наука взошла на немыслимую высоту.

YOU STILL CAN DIE

DESTRUCTION OF THE BODY TOGETHER WITH ITS NANOPACKAGE MEANS DEATH

IRREVERSIBLE

PITILESS

TOTAL

DEATH

Ну и ладно тогда. Смерть так смерть. Так и будет. Если будет. (Но жаль…)

THERE WILL BE A WAR

A GREAT WAR

LONG WAR

AND MANY

MANY

WILL DIE

Ну тогда я тем более не могу. Я должна остаться среди людей и сражаться за жизнь против смерти. (А всё-таки жаль…)

YES

YES FIGHT

BUT FIGHT WITH MY HELP

ON MY SIDE

I AM LIFE

FIGHT FOR LIFE

FOR ALL LIFE

Я буду сражаться за Буковину. За Хорив.

FIGHT ON MY SIDE

AND YOU WILL FIGHT FOR HORIV

FOR BUKOVINA

FOR LIFE

FOR I AM LIFE

THE ONE

THAT SUBSUMES ALL

IN PLURIBUS UNUM

GHOST IN THE MATTER SHELL

CONSIDER

Я поднялась. Шушик печально разжал ладошку и отпустил мой палец.

YOU ARE SO LONELY — сказали крысиные тела.

Спасибо, Крыса. Благодарю тебя, великий дух.

Я пошла дальше, но ещё успела прочесть:

JANE

WE WOULD LOVE YOU

Я чуть не остановилась.

Она ходила по школе, втянув голову в плечи. Всегда. Длинное платье, острый бледненький нос… Беженку звали Изабелла. Сначала мне было жаль её. Однажды она что-то писала, прикрывая ладонью лист. Я попыталась завязать разговор.

— Письмо пишешь?

— Да… — очень тихо сказала она и отложила ручку.

— А кому?

— Маме…

— А. А у меня никогда не было матери.

Она вопросительно моргнула.

— Я государственная, — сказала я. — Клон.

Ужас и отвращение на её лице невозможно было описать.

С тех пор я её невзлюбила.

— Джейн, тебе, видно, не нравится Изабелла, — сказала мне однажды завуч.

— А с чего мне её любить? Что она здесь вообще делает? Она гит.

— Она здесь спасается от гитов, — сказала завуч. — Она не виновата в своих предрассудках. Её так воспитали.

— Я тоже не виновата, что я клон, — ответила я.

Изабелла была бастард. Гиты так называют людей, родители которых не были женаты друг на друге или же принадлежали к разным сословиям в момент зачатия ими ребёнка. До двенадцати лет она росла на какой-то гитовской планете, а потом обнаружилось, что муж её матери ей не отец. Гиты с ней что-то сделали, я точно не знаю, что. Потом Изабелла убедила какого-то вавилонянина взять её на корабль. В порту Хорива она вышла и стала просить убежища. Её вавилонянин бросил её и сбежал. Изабеллу оставили здесь и определили в нашу школу. Я была, конечно, права, она действительно была гитом, но она была также жестоко раненым и несчастным существом.

Последние годы школы смешались в памяти узорами калейдоскопа. В одиннадцать лет я начала читать газеты и узнала о гитах.

Гитами у нас тогда называли людей, готовых жертвовать чужой жизнью ради своих иррациональных стремлений. Это русское слово, и происходит оно от имени Адольфа Гитлера, злосчастного немецкого мессии. Из пучин прошлого Гитлер передал всем нам привет. В какой-то далёкой точке пространства-времени мир дал слабину, и зло пролезло сюда и расползалось по Вселенной, как чернила в стакане воды. На нескольких планетах шли процессы, похожие на развитие раковых опухолей в полном метастазов организме. И этот рак был заразен. Смерть наращивала обороты, сначала исподволь, потом всё большими скачками. Людей убивали за то, что они во что-то верят или во что-то не верят, за то, что они не ходят на исповедь, за то, что их родили незамужние матери, за то, что они читают гороскопы — даже за то, что они работают исследователями или живут в городских квартирах… Причины были непонятны. Говорили о «втором тысяча девятьсот тридцать третьем». Какой-то истерик, вышедший из дурдома, по слухам, спутался с cidai, враждебной нам гуманоидной расой. Он объявил себя священным королём нового рейха под названием Pax Vesperia Romana, заключил союз с католической церковью и сделал наёмников, террористов и мафиози господами и своими вассалами, а обычных людей позволил обратить в крепостные — в недочеловеки, в рабство. Говорили, что старый Папа был отравлен. Говорили, что cidai хотят уничтожить человечество руками гитов — этим словом теперь называли весперийских фанатиков. Говорили, что за всем стоит новый Папа и гиты набирают силы для вселенского крестового похода, чтобы наконец бросить к стопам своего бога всё человечество.

Даже в детстве я понимала, что Творец всех вселенных, если бы Он существовал, не мог бы поддерживать cidai и гитов и действовать их руками. Это было инстинктивное знание — как вера в доброту лета и в ласку, заключённую в слове «мама». В устах гитов безмерный Абсолют лишался Своих неотъемлемых качеств и превращался в непостижимо жестокое, непримиримое, жадное Эго. «Бог» гитов был похож на демиурга из гиперборейской Книги Часов. На чудовище Ра. Этот «бог» был однозначно лишним во Вселенной. При мысли об этом меня мимоходом касалось эхо громадной подмены. Я не верила в Бога и не ощущала всего её ужаса. В детстве я находила возможность такой подмены даже смешной. Это была операция на идиотах. Не смешным был только её результат.