Геннадий Прашкевич - Дыша духами и туманами

– Эй, придурок!

Что для них мусорщик?

Они выкидывали с территории настоящих профессионалов.

Выкидывали, например, известного журналиста из газеты «Век». Сломали ему очки, руку. Выкидывали столичного телевизионщика, утверждавшего, что видел в окне клиники человека, похожего на московского мэра. Выкидывали местного пройдоху, пытавшегося потом судиться с клиникой. Короче, вопли, скандалы. Но меня выкинули молча, как бы даже с презрением. Не задали ни одного вопроса.

В городском парке (он примыкал к территории клиники) я сбросил форму мусорщика и почистил брюки. Камеру (в случае успеха) должен был получить Роальд. Поднявшись в кафе «Цветик-семицветик», попросил кружку пива и вынул мобильник. Роальд откликнулся сразу.

«Уже выкинули?»

«А ты думал!»

«Ты где?»

«Цветик-семицветик»

«Хорошее местечко».

«Забери меня отсюда. Я в тапочках».

«А куда ты в таком виде?»

«Домой понятно».

«Домой тебе нельзя».

«Это почему?»

«Там пожарники и милиция».

«Тем более!» – я был взбешен.

«А зачем печь оставил включенной? Вечно полотенца валяются, тряпки. Не надо тебе дома светиться. Милиция считает, что ты уже уехал из города. Ей подсказали. Неважно кто. Спокойно работай, как договорились, и не думай о пожаре. Квартиру мы восстановим. За счет фирмы».

«А мебель? Книги?»

«Про мебель не говори, ее давно нужно было сжечь. И про книги не надо. Напишешь новые».

«Привези хотя бы башмаки».

Но Роальд повесил трубку.

Тогда я позвонил Левшину.

«Знаешь, кафешку в парке?»

«Цветик-семицветик?»

«Ну да. Прихвати мне какие-нибудь башмаки, только не стоптанные. Ходишь всегда криво».

«Выходные башмаки?»

В этом вопросе весь Левшин.

Наплыва посетителей не наблюдалось, только напротив устроились за столиком два типа. Поглядывали с интересом, будто чувствовали, что денег у меня нет.

– Водочки?

– Еду и выпивку для банды подлецов!

– Это вы о чем? – удивился хозяин, а типы переглянулись.

– И ящик включите.

– Что-нибудь такое?

– Конфессиальный канал.

Хозяин посмотрел на меня с уважением. Видно, принял за обращенного. Только это могло объяснить домашние тапочки и затрапезный вид. Типы за соседним столиком тоже посмотрели на меня. Но как на ублюдка.

На экран выскочило изображение.

Плотные выпяченные губы. Усики, как черная бабочка, смиренно сложившая крылышки. «Неизвестные разумные силы Космоса». Я решил, что брат Харитон сам все это сочинил, но оказалось – нет. Еще в прошлом веке некий умный человек разработал доступную концепцию всеобщих мировых взаимосвязей. Познав ее, даже даун может разумно распорядиться жизнью. Своей, надо полагать. «На сегодня, – прозрачно намекнул брат Харитон, – я практически единственный пользователь Мирового информационного банка».

Знакомая песня.

Сейчас он заявит, что умеет все.

Неизвестные разумные силы, неисчерпаемая космическая энергия. Сейчас он заявит, что мы прямо окружены всеми этими силами, только друг с другом не умеем ладить.

Но брат Харитон на мелочи не разменивался. На меня ему было наплевать, не стоит тратить время на придурка в домашних тапочках. Если уж спасать, то все человечество сразу. Далеко на Севере он наткнулся на волшебное дерево. Большая лиственница раскинулась над тайгой как живая антенна, принимает целительную энергию Космоса. Под корнями прозрачный ключ, над водой склоняются звери. Волк и зайчонок, лось и медведь, бурундук и сова, дикие лесные люди, гадюки – все там одинаково пользуются мировой благостью. Он сам, благодаря волшебному дереву, установил прямую связь с неизвестными разумными силами Космоса. До указанных событий он вел чисто обывательскую жизнь: дружил с чужими женами, обирал обитателей тайги. Большая лиственница открыла ему глаза и открыла необычайные возможности. Он, например, в первый же год утроил и без того солидное состояние, научился избавляться от простуды, изгнал тараканов из квартиры. У всех в доме тараканы, а у него нет. Запросто расшифровал все арканы Таро и гектограммы Конфуция. Наконец, основал Психоэзотерический центр «Жарки». – «Неустанно ищу людей с талантами. Если мановением руки вы можете вызывать дождь, или двигаете взглядом предметы, или умеете продержаться под водой более трех минут, добро пожаловать в „Жарки“. Мы учим добиваться совершенства и удачи. Главное, не комплексовать. Если с первой попытки с неба вместо дождя на вас обрушатся только многочисленные лягушки, ничего страшного».

Рядом с братом Харитоном появилась гостья программы: растерянная, заплаканная женщина, серенькая, как из секонд-хенда.

«Вот вы говорите, что сущность Вселенной – человек, – плаксиво сказала она. – Говорите, что на него надо молиться. А я так думаю, что это неправда. Тварь, а не человек!»

«Приходишь вся никакая, – рассердился брат Харитон, – и засоряешь эфир пустыми звуками. В жизни все кипит, плавится, рвется к совершенству, а ты куксишься. Как микроб».

Сравнение с микробом Машу (так звали женщину) расстроило.

«Я из Искитима, – заплакала она. – У нас там мало работы, зато все пьют. Хоть бы он сдох, гад, сущность Вселенной! Хоть бы Господь отшиб ему последние мозги!»

«Ты о муже?»

«Ну да».

«Чувствую, чувствую, – покачал головой Святой. – Но тебе повезло. У тебя теперь есть „Жарки“. Гони своего гада и приходи к нам. Гад может поднять на тебя руку, изнасиловать подругу или сестру. Уже изнасиловал? Ну вот видишь!»

Щеки брата Харитона порозовели.

Оказывается, он тоже утвердился в новой вере не сразу.

Окончательно утвердиться помогла ему некая Лесная дева. Она одна такая. Умывается росой, чиста помыслами. Страшной, немыслимой красоты дева, живет в тайге, сигает нагишом через кусты, нипочем ей гнус, холод, острая осока по берегам. Медведь пройдет, похотливо прищурится. Для нее это семечки.

«Я тоже хотела бы жить свободно, – призналась заплаканная Маша. – Сидела бы на веточке и грызла орешки».

Она себе это так представляла.

«Да как ты полезешь на веточку? – увещал брат Харитон. – В этой одежде, мускулы слабые, разум мал. Давай приходи в „Жарки“. Там тебя научат осознанности».

«А эта ваша Лесная дева?»

«Ей ничего такого не надо».

«Ну вот. А мне это непонятно, – призналась заплаканная Маша. – Вы с нею часто переговариваетесь? Какой у нее мобильник?»

Усики под носом брата Харитона сердито дрогнули. Лесная дева – чистый свет, объяснил он. У нее не может быть мобильника. Она – чистое дитя энергии. Осознанность ее так высока, что ей даже разума не надо. Хватает обыкновенного понимания вещей.