Михаил Кривич - Женский портрет в три четверти

Или что-то в этом роде. Но главное - они пользуются моим словечком без ссылки на первоисточник. Это хороший признак.

А что касается авторства, история сама разберется, что и как ей писать на своих скрижалях.

- За то время, что осталось до отлета,- остановил Кравчука профессор,мы с вами, коллега Миша, не обсудим и сотой доли того, о чем нам следовало бы поговорить. А потому отложим дела в сторону и, перед тем как попрощаться, поболтаем немного просто так, в мужской компании, как четверо добрых друзей.

Меня это огорчило. Если бы они продолжили научную дискуссию, я нашел бы способ ввернуть деликатно, что не претендую на большее, нежели ссылка в статье: мол, термины "бьют" и "антибьют" предложены таким-то в частной беседе. Говорил ли я вслух про антибыоты? Не помню. Если не говорил, оно и к лучшему. Вверну это словечко как-нибудь отдельно. Тогда у них будет повод сослаться на меня еще раз.

- Однако,- запротестовал кандидат,- за оставшееся время мы могли бы хотя бы вкратце наметить проблему антибьютов и их возможной аннигиляции...

- В следующий раз, коллега, в следующий раз. Предпочел бы в Кембридже, но согласен на любую другую точку. Как вам нравятся Багамы? Или Таормина? Я никогда не был на Сицилии, говорят, там великолепно, почти как у вас в Крыму. Встретимся, без спешки и без официальных речей, погуляем, поглядим на море. И заодно обсудим аннигиляцию всесторонне.

Теоретики! На Сицилию они поедует, аннигиляцию обсуждать!

Нет ее в природе, этой аннигиляции. Вы ничего не поняли, господа и товарищи. Есть крючок и петля, скоба и задвижка. Бьюты и антибьюты. Они сопрягаются, они противоборствуют, но не уничтожают друг друга.

Хорошо, отложим. Я скажу вам это в Кембридже или в любой другой точке на Земле, хотя бы в Таормине, о которой я раньше слыхом не слыхивал. Но не раньше того часа, когда вы поймете, что зашли в тупик. То, что вы будете изучать под электронным микроскопом и рассеивать через призмы, я испытал на собственной шкуре, а это, поверьте, чувствительный прибор. На пути Б-эманации, бьют-лучей стоит преграда из антибьютов, вот и вся премудрость.

Вопрос стоит так: кто кого возьмет. Нужна критическая масса, чтобы сбить защелку, но вам никогда не вычислить ее на калькуляторе, потому что она у каждого своя.

Что при этом бывает, я знаю. Во всяком случае, не взаимоуничтожение. Теперь я думаю, что испытывал такое и прежде - хотя бы тогда, в самолете, когда летел в Ташкент,- но не понимал, что же со мной происходит.

Спасибо международному съезду по химии белка и добрым друзьям, собравшимся немного поболтать о том о сем перед расставаньем.

- Когда вы улетаете? - спросил я Бризкока. Могилевский, который знает все лучше всех, ответил за профессора: - Сегодня вечерним рейсом.

Кравчук печально кивнул головой.

- К чему такая спешка? - продолжил я дружеский треп. - Вы могли бы улететь и позже. В оргкомитете наверняка есть специальные туры для участников. Самарканд, Бухара, озеро Байкал и все такое.

- Безусловно. Так много соблазнов подстерегает нас в жизни. Боюсь, однако, что Бернару и О'Бумбе будет несколько скучно в круизах. Они домоседы, особенно О'Бумба. Но если бы и не это, есть еще одно обстоятельство, которое заставляет меня отбыть домой раньше намеченного.

С этими словами сэр Уильям достал из кармана уже известный нам бумажник, вынул уже известный нам конверт и порылся в нем. Что он покажет нам на сей раз?

Я хотел бы, чтобы это был портрет нынешней Маргарет Куинз. Или нет, портрет ее дочери, юной мисс Куинз. Хотя вряд ли ее дочь, если она есть на свете, такая уж девочка. Пусть это будет семейный портрет: миссис Куинз, ее дочь и ее внуки.

А зять? Зятя я не видел на групповом снимке, ему там не было места, зять тут сбоку припека, при чем здесь зять? Бьюты, конечно, передаются по наследству, от родителей к детям, от бабушек к мамам и внучкам, и нечего посторонним мужчинам примазываться к естественному процессу.

Мне положительно не нравился зять миссис Куинз.

А вот ее дочь мне симпатична. Она приехала в Кембридж, чтобы повидаться с профессором Бризкоком, о котором так много слышала от своей матушки, но, к глубокому сожалению, не застала его, а садовник - у каждого профессора в Англии должен быть садовник - сказал ей, что сэр Уильям отбыл с визитом в Россию, и она, возвращаясь в гостиницу "Золотой олень", зашла по дороге на кембриджский почтамт и дала телеграмму в Москву - жду вас с нетерпением, ваша мисс Куинз,- хотя, собственно говоря, она уже не мисс Куинз, если существует зять, то есть тот тип, который считается ее мужем и позирует на снимке, нагло покручивая усы, ну, так она подписалась как-то иначе, но таким хитрым способом, чтобы профессор сразу понял, кто она такая, и почувствовал исходящее от нее бьют-излучение, ведь характер бьютов, мы с вами это знаем, дорогой профессор, со всей определенностью наследуется.

Такая вот интрига прокрутилась в моем усталом мозгу, пока сэр Уильям рылся в конверте. Он действительно вынул из него фотокарточку, осмотрел ее внимательно и отдал Кравчуку. Тот поглядел и отдал Могилевскому. Саша передал ее мне.

Дом как дом. Немного лучше, чем госдача в Подмосковье, сколочен покрепче, да и лужайка перед крыльцом поаккуратнее. Нормальный дом кембриджского профессора.

- Это мой дом,- заявил профессор.

Мы согласно закивали головами. А чей же еще, если по одну сторону крыльца сидит Бернар, а по другую стоит, выгнув серую спину, О'Бумба.

- И я хочу домой,- заключил Бризкок, отбирая у меня фотокарточку.Слишком много было событий. Я устал. К сожалению, я немолод и устаю быстрее, чем вы.

Мне стало неловко за самого себя нынешним утром. Ах, поглядите, как много пережил этот столичный журналист, ах, какие сюрпризы преподнесла ему судьба в минувшие дни! Ах, ах. Сэру Уильяму она поднесла столько же, если не больше, а ты, нытик, заметил хоть что-нибудь до сей минуты? А с Кравчуком она обошлась как-то по-особому? Подумаешь, персона грата. Ничего бы от тебя не отвалилось, если бы...

- Жалко, пива нет,- сказал Саша.- Может, еще кофе?

- Мне кажется, профессор,- встрял Кравчук,- что не такой уж у вас возраст, чтобы...

Саша так двинул его ногой под столом, что я испугался за кости. Миша взвыл тихонько и умолк.

- Вот, в редакцию надо ехать,- сообщил Могилевский.Снимки, значит, в номер сдавать.

- А Оля в Ереване,- продолжил я светскую беседу.- Завтра вернется. Передавала всем привет.

- И ей привет от меня,- отозвался Бризкок.- Жаль, что не сможем повидаться. Знакомство с нею, кажется, помогло мне развязать один узел в душе, который был стянут очень долго.

Вы еще не знакомы с моей терминологией, профессор. Это не узел, и его не развяжешь. Это крючок и защелка. Надо выбить крючок. Бьюты и антибьюты, чтобы вам было понятнее.