Сергей Беляев - Властелин молний

– Ну, а ты что? – спросила я, вытираясь полотенцем после умывания.

– Ну, я… «Прошу вас, – говорю, – быть пока моим женихом». А Симон – умница… Ах, Татьяна, какие они все замечательные! И Симон, и Грохотов, и…

Она взглянула на часы и всплеснула руками:

– Ой, времечко! Леонид приказал прибыть ровно через два часа после приезда.

Мы засуетились. Оля торопила меня:

– Надо спешить, Татьяна!

Опять автомобиль потащился по заснеженным, засугробленным уличкам поселка. За оконцами – темь. Потом справа зажглись слабые огни. В воротах станции дежурные проверили пропуска. Я и Оля вышли около приземистого здания, выстроенного из бетонных блоков. Поднялись на крыльцо, вошли – и на меня сразу повеяло теплом и знакомой обстановкой института. Светлый вестибюль, приятный коридор с золотистыми дверями. Сдали верхнюю одежду. Оля провожала меня, она распахнула одну из дверей и сказала:

– Войди… Тебя ждут.

В маленьком кабинете, куда я вошла, Леонид ожесточенно спорил с Грохотовым. Они, казалось, не обратили на меня никакого внимания, только как бы случайно увидали и оба сразу вместе показали на пустое кресло в углу. Я поняла это как приглашение сесть.

– Почему ты раньше не рассказал мне так подробно о стержнях и о том, что произошло в степи? – спрашивал Леонид у Грохотова.

– Не придавал этому особого значения, – сухо отозвался Грохотов и посмотрел на меня. – Это были весьма несовершенные эксперименты. У меня не получилось того, чего ждал.

Леонид поймал его взгляд и подошел ко мне.

– Расскажите, как было дело?

Мною овладело бешенство. Меньше всего я ожидала, что меня будут заставлять снова и снова рассказывать о происшествиях в степи. Я очень зло посмотрела на обоих друзей.

– Кажется, я подробнейшим образом уже рассказала все Степану Кузьмичу.

– Все ли? – загадочно спросил Грохотов.

– А я настаиваю, – посмотрел на меня Леонид. – Прошу, будьте добры, расскажите сейчас, если не все, то хотя бы самое существенное. Расскажите то, что больше всего поразило вас.

Я помедлила несколько секунд и потом сразу, быстро, не допуская никаких вопросов, которые перебивали бы меня, рассказала о том, как в первый раз увидала человека с медвежьими ногами и что потом произошло с Альфой.

Кончила рассказ. Грохотов курил молча. Леонид произнес:

– Вопрос к тебе, Степан. Ты заряжал аккумуляторы через антенну?

– Да.

– У тебя в запасе были «Р-1»? Сколько?

– Два.

– Один был украден?

– Нет. Потерян.

– Когда ты заметил утечку энергии?

– Я не заметил ее. Ведь приток атмосферного электричества по антенне шел непрерывно.

Леонид быстро прошел по кабинету, подошел к окну и стал смотреть на улицу в темноту.

А Грохотов закурил от окурка свежую папиросу и вдруг заворчал, повышая тон:

– Почему ты меня спрашиваешь о таких пустяках?

Леонид громко говорил сам с собою, не обращая на нас, находившихся в кабинете, никакого внимания:

– Каким образом произошла утечка на станции? Почему утечка энергии реализовалась в виде шаровых? Интересно… Молодая девушка, не имеющая никакого понятия о нашей работе, распоряжается шаровыми, как хочет… Следовательно, даже старая модель «Р-1» годилась для установления воздушной трассы в желаемом направлении. – Потом он подошел к Грохотову и взял его за рукав: Скажи Татьяне Ильиничне, кто был человек с медвежьими ногами.

Грохотов пожал плечами:

– Да она же и без меня отлично знает.

– Не знаю. Скажите, кто? – потребовала я.

– Будто бы не знаете? – шутливо усмехнулся Грохотов. – Это же Дымов!

– Дымов! – пробормотала я. – Кто он?

– Ну, что же, если Таня не знает, пора ей сказать, – пробурчал Грохотов.

– Да, следует, – резко сказал Леонид. – Таня должна знать все. Помнишь, Степан, к нам в институт пришел скромный пухлый человек неопределенного возраста. Отрекомендовался – Дымов. И ты взял его под свое покровительство. А у него за душой не было ничего своего. Он подхватывал крупицы идей и старался нажить на них капитал. Мы с тобой спорили при нем. А потом оказывалось, что наши мысли напечатаны в журналах, как взгляды Дымова.

– Дымов… – пробормотала я.

– Очень яркий человек. Он и у вашего отца успел побывать, Таня… Мы не могли работать с Дымовым… Он вечно суетился и мешал всем. Но ему хотелось славы и еще чего-то большего. О, ему нельзя отказать в догадливости и в хорошей памяти. Он всегда вертелся около института и старался быть в курсе наших работ. Он отлично запомнил планы, которые мы разрабатывали с тобой, Степан… И ты знаешь, что похитил Татьяну Ильиничну не кто иной, как тот же Дымов…

Я всплеснула руками:

– Значит, человек в кепке и человек с медвежьими ногами – это он, Дымов?

Леонид наклонил голову утвердительно. Грохотов же только улыбнулся.

– Ну и давайте ловить Дымова, как преступника! Мало того, что он хотел украсть у нас научную идею, – он начал воровать по ночам молодых лаборанток! Ха-ха!

Леонид заложил руки за спину и выпрямился. Пронзая Грохотова остриями голубых глаз, он сказал:

– О, если бы только это!

И, повернувшись, как обычно, на каблуках, вышел из кабинета.

Я была совсем подавлена только что происшедшей сценой. «Человек в кепке, человек с медвежьими ногами и Дымов – одно и то же лицо!» «Докатился» до того, что напал на меня. Его надо поймать… А может быть, рано? Может быть, надо выявить еще какие-нибудь детали в его поведении? Может быть, у него сообщники? Откуда он берет средства? Добивается узнать секрет важной научной работы. Вряд ли для себя лично. Но для кого?

Тогда я и не подозревала, что ответы на эти вопросы окажутся в конце концов и очень простыми и в то же время чрезвычайно сложными.

Но ведь так и бывает в жизни…

В ту ночь под 12 октября 195… года, одиннадцать лет тому назад, в жизни Радийграда отмечалось торжественное и знаменательное событие.

Есть сто секунд паузы после того, как радиоволны разнесут по всему миру полночный звонок кремлевских курантов и величественные аккорды государственного гимна СССР. В эти секунды на улице Алексея Толстого в Москве радиостудии готовятся к ночным концертам.

И вот тогда, в эти секунды, ультракороткая волна «Эпсилон-4», как невидимый прожектор, пронзила тысячекилометровые пространства, ионизируя на своем пути воздух и устанавливая этим прямую трассу для полета сгустков энергии, воздушный путь от высокогорной станции Чап-Тау до Радийграда в Заполярье.

Помню ту ночь в энергоприемной станции Радийграда.

Главный зал наполнился людьми. Лаборанты, ассистенты, инженеры заняли места у аппаратов и на контроле. Я стояла рядом с Олей.