Богдан Петецкий - Операция Вечность

- Ерунда, - ляпнул я. Он остановился и взглянул на меня.

- Опять что-то комбинируешь? Поосторожнее. Второй раз тебе меня на крючок не поймать.

- Отстань, - резко бросил я. - Последнее время я частенько разговариваю сам с собой. Впадаю в детство. Не обращай внимания. Это пройдет.

Он еще некоторое время смотрел на меня взглядом, который при всем желании трудно было назвать доброжелательным. Потом поднял голову и указал подбородком вперед. Мы пошли дальше и остановились возле моей кабины. Его кабина находилась на том же уровне в конце коридора.

- Они тебя убедили? - подозрительно спросил он. - Или ты сам?..

- И не они, и не я сам, и уж меньше всего ты. Все, что я имел сказать, остается в силе. Убедили меня, что я был дураком? То есть нас убедили? Нет, дорогой. Я слишком высоко ценю тебя, чтобы допустить такого рода инсинуации...

- Как же ты поступишь? - прервал он.

- Так, как они посоветовали. Нам предоставлен не столь уж широкий выбор, чтобы заблудиться.

- Верно, - улыбнулся он.

- Но я ничего не обещаю, - предупредил я. - Да и сам ничего не знаю. Кроме одного - встретимся в Институте. Даже если я смогу обойтись без них. Так же хорошо, как и они без меня. Что-нибудь еще?

Он отрицательно покачал головой и уже собирался двинуться дальше, когда в дверях соседней кабины появилась Кира. Она по инерции сделала два шага в нашу сторону и вросла в пол, словно тот братец из детской сказки, который однажды неосторожно обернулся.

Я мгновение смотрел ей в глаза, потом перенес взгляд на лицо стоявшего рядом человека, о котором кроме всего прочего знал еще и то, что он с нею разговаривал.

Но в его глазах ничего не изменилось. Он спокойно ждал. Словно точно знал, что произойдет, и заранее чувствовал усталость.

Однако ничего не произошло. Девушка ошеломленно переводила взгляд с меня на него и опять на меня. Кроме изумления, в ее глазах читался вопрос, и было видно, что отсутствие ответа с каждой секундой становится для нее все невыносимее. Не то чтобы она ожидала от нас помощи. Но и не отказалась бы, случись такое.

Я молчал. Он тоже. Но я в отличие от него имел повод. Я на мгновение пожалел, что в стены коридора не встроены зеркала. Двое таких, как мы, и девушка, которая... ну, знала немного одного из нас. В том-то и дело, что одного.

Сцена затягивалась. Мне вдруг захотелось прервать молчание, подойти ближе, улыбнуться и сказать несколько слов, например, о птичках. Почему именно о птичках? Но что-то мне мешало. Приходилось ждать, пока она сама с этим управится.

Ее лицо стало молочно-белым. Потом начало темнеть, очень медленно, словно кто-то плавил слежавшийся снег, поливая его холодной водой. Она снова посмотрела на наши лица. Пошевелила губами и, неожиданно повернувшись, скрылась в кабине. В который уже раз меня поразила тишина, заполнявшая станцию.

Мой двойник слегка наклонил голову. Еще немного - и заговорит.

- Мы попрощались, - напомнил я холодно. - До свиданья.

Он не ответил. Когда я закрывал за собой дверь, он все еще стоял с загадочным выражением лица, пытаясь высмотреть что-то в дальней части коридора. Заново проигрывал в мыслях только что разыгравшуюся сцену, опасаясь, что его память не удержит какую-нибудь деталь? Что касается меня, то это было излишне.

От воды и каменных плит набережной тянуло холодом, но солнце стояло уже высоко, голубизна неба посветлела и помутнела, день обещал быть жарким. Осенний сентябрьский день, полный приглушенных звуков, терпкого аромата смолы, запаха солнца на коже и волосах.

Была суббота. От причала то и дело отходили лодки, разворачивали разноцветные паруса и скрывались в тростниковом лабиринте залива. Голоса стихали, их сменяли крики птиц вблизи берега.

Я встал, взял спальный мешок и закинул его в форпик. Сполоснул лодку, чтобы никто не мог упрекнуть чужака, использовавшего ее в качестве спальни, побрился, вылез на помост и направился к набережной. Портер ждал у выезда на главную дорогу, где я оставил его вчера вечером. Я подошел к первому попавшемуся автомату, съел то, что он мог предложить, выпил чашку кофе и сел за руль. Впереди был целый день езды. Точнее, два. Мы договорились с отцом, что он будет ждать на старом аэродроме, там же, где ждал тогда. Не знаю, почему я так решил, но он не был даже удивлен, только спросил, разумно ли это.

Впрочем, это будет только завтра. В городе я был впервые после возвращения с Бруно. Погощу недельку-другую. Но сначала надо кое-что сделать. Достаточно далеко отсюда, если еще принять во внимание время, необходимое, чтобы добраться до парома и переплыть на ту сторону. И все-таки я решил проделать этот путь, как тогда. Вчера? Неделю назад? Год?

Год - это немало. Особенно если ты только-только ступил на порог вечности. Да и можно ли с полной уверенностью сказать, что в прошлый раз туда ездил именно я?

Я улыбнулся и нажал педаль. Машина рванулась, словно выпущенная из пращи. Еще в городе я вышел на быстроходную полосу. Солнце светило прямо в глаза. Перед лобовым стеклом, которое стало почти вишневым, зеркалом стлалось шоссе - бетон с пеноалюминием.

У съезда с тахострады я чуть не перевернул машину, вокруг которой копошилось несколько человек. В первый приезд я был здесь в другую пору года. Сейчас долины снова сделались местом массовых прогулок. Только коегде, на наиболее высоких участках, еще белели пальцы ледников, словно сам Север, оберегая свои права, возложил руки на вершины. Туда направлялись немногие. Там, на краю снежной белизны, я нашел бы тишину и первородную прелесть гор. Но я должен оставаться по эту сторону. Здесь, а не там найти ответ на вопрос, который не смог задать в прошлый раз. Либо принимал отсутствие ответа за подтверждение собственных опасений, столько раз высказанных, а еще чаще проявлявшихся в неожиданных приступах нетерпения и бессилия. Настолько я измениться не мог. Во мне по-прежнему присутствует все, что превращало мое время из монолитного сооружения в рыхлый ком из бегущих минут и часов. Такое настоящее непригодно по сути своей в качестве материала для создания будущего. Но означает ли это, что от меня уже ничего не зависит? От меня и любого из тех, кого слепая судьба произвела на свет на переломе эпохи минут и вечности?

Абсурд. В действительности вопрос должен был звучать совершенно иначе. Как? Именно это мне предстояло узнать. Здесь, в горах, за несколько минут. Только ради этого я взбираюсь по той же самой дороге, что и год назад, так же, как тогда, выжимаю из машины все, на что она способна, будто несколько минут опоздания могут что-то решить.

Я довольно долго ехал в полумраке, тени становились плотнее, фотоэлемент включил фары, их свет выхватывал контуры гранитных глыб, нависавших над поворотами шоссе. Я сбавил скорость, и неожиданно у меня перед глазами возник красный огненный шар. Внизу был уже вечер, домики поблекли, склоны становились темно-вишневыми, угрюмо поблескивала темно-фиолетовая вода фиорда. Небо на востоке посерело, но передо мной все еще горел остановившийся на бегу день. Фары погасли, лобовое стекло снова стало дымчато-желтым. Горы заставили меня свернуть с дороги и опять привели туда, где я мысленно был уже несколько минут назад.