Олег Горн - Петля времени. Сборник

Он лежал неподвижно, пока за окном не забрезжил серый нежеланный рассвет. Сел и какое-то время тупо глядел перед собой. Ни мыслей, ни чувств — комок плоти посреди пустоты...

Потом так же безучастно встал, механически взял нужные вещи и вышел. Он шел к воротам прямо по траве, минуя выложенные камнем дорожки.

Капли росы слабо поблескивали под ногами в свете щуплой луны.

Алон вышел за ворота и некоторое время стоял, словно в задумчивости.

Звезды на востоке уже бледнели. Листья шевелил утренний бриз. В ветвях за оградой захлопала крыльями птица.

Алон, очнувшись, оглянулся на темные окна и направился в сторону тянущегося вдоль прибрежной трассы апельсинового сада. Через мгновение снова стало пустынно и тихо.

И вряд ли кто-нибудь смог бы разглядеть в оконной темноте одного из домов едва угадываемую фигуру человека, смотревшего в сторону ворот печально и внимательно.

Дверь скрипнула.

Нир, войдя, аккуратно прикрыл ее за собой.

Мастер Бруно сидел в глубоком кресле у камина, уронив голову на грудь.

Казалось, он дремал. Одежда на нем, обычно чистая и отутюженная, была сейчас помята. Растрепанные волосы и темные мешки под глазами делали его на много лет старше.

Нир поколебался, глядя на усталую фигуру Мастера Бруно. Снова приоткрыл дверь, собираясь тихо выйти.

— Я не сплю, — раздался голос за его спиной. — Я же вас просил: в любое время...

— Простите, я не хотел.., — проговорил Нир, подходя ближе.

— Я вас слушаю.

— Только что из Центра получены предварительные результаты. Оценивается, что стадия предварительного эффекта достигнута...

Мастер Бруно кивнул, глядя на пляшущие язычки пламени.

— По результатам экспресс-анализа, продвижение этого проекта приостановлено. Ориентировочно на один-два года... Сейчас там чехарда с комиссиями, перетряской кадров, проверкой утечки информации... Потом станет не до того их верховному руководству — заработает предвыборная кухня... Сейчас группа Второго Стратега начала разработку дальнейшего блокирования...

— Ну, вот и хорошо, — сказал Мастер Бруно. — Это была важная работа... Теперь предстоит еще уточнить, благодаря чьей поддержке так деятелен тот исследовательский комплекс. То, что им выделяло правительство — гроши по сравнению с их расходами.

— Пока удалось установить, что они как-то связаны с теми, кто пытался вмешиваться и здесь.

— Серьезную музыку заказывают эти «меценаты», — промолвил Мастер Бруно.

— Похоже, это о них предупреждал господин Дан... Как их назвал Алон: крепкие ребята?.. Выходит, нам и его помощь еще может понадобиться.

Нир помолчал, потом произнес негромко:

— Алон исчез... Ищем. Мастер Бруно нахмурился.

— Да-да, найдите обязательно. Обеспечьте ему необходимую поддержку. Если понадобится — любое вознаграждение... Впрочем, он вряд ли примет.

Он помолчал, разглядывая носки своих башмаков.

— А знаете, Нир, я чертовски устал. Может, мне пора в отставку, а?.. Уступить место тем, кто помоложе.

Нир покачал головой.

— Такое место не для молодых.

— Почему? — Мастер Бруно посмотрел на него с любопытством.

— Молодость хороша в тактике. А наше дело даже стратегией назвать трудно. Мастер Бруно глядел на Нира задумчиво.

— Может вы и правы... Во всяком случае, надо будет отдохнуть... У нас с вами, брат, еще много дел... У нас, к сожалению, еще очень много дел!..

Нир по-прежнему стоял и почему-то не уходил.

Мастер Бруно поднял на него глаза. Взгляд его стал тревожным.

— Что? — дрогнувшим голосом спросил он. — Эва? Нир кивнул.

— Вашу дочь последний раз видели вчера утром.

Тяжело дыша и сдирая пальцы в кровь, Алон карабкался вверх по крутому склону. Поднимался на ноги, переступая по щербатым валунам, оступался, падал, снова цеплялся.

Он бы не смог сейчас вспомнить, где и сколько времени носился, словно загнанный зверь, прячась от людей, ночуя где попало: в зарослях, каменистых ямах, заброшенных развалинах. Он забирался в сады, подбирал там плоды деревьев. Таился, чуя издалека чье-нибудь приближение. Сворачивался ночью, прикрываясь руками от яркого крошева над головой. И выл беззвучно, искусав до крови губы...

Отверженный среди нормальных!.. Нечеловек!.. Убийца!.. Обманут, предан!.. Обманут и предан!..

Постепенно направление его движения стало определеннее.

Днем Алон брел вдоль дорог. Скрывался, лишь завидев машины полиции, да по какому-то своему наитию. Изредка кто-нибудь из водителей рисковал его подобрать, и тогда ему удавалось быстрее добраться до очередной развилки дорог.

...Тяжело дыша, Алон сел на камни в тени скального ребра.

Далеко внизу у подножия виднелся оставленный им прокатный джип. Алон до сих пор не мог понять, как его выдали ему, небритому, измятому. Но джип он получил без лишних вопросов, — может быть, он стал воздействовать на людей, уже сам не замечая этого.

Он поднялся и снова стал взбираться, сцепив зубы...

Зачем он стремился сюда сейчас, к этим безжизненным склонам посреди выжженной пустыни? В зону...

Он не знал.

Он бежал от остального мира. Словно с торчащими наружу оголенными антеннами нервов, обнаженный чьей-то неведомой волей перед всем мирозданием, он бежал от этого мира, обрушившего на него лавины бед, болезней и несчастий. От мира, одарившего его зельем любви, и предавшего. Вновь и вновь настигавшего чужими требованиями, шантажом.

И заставившего в конце концов стать убийцей!..

Алон не мог видеть другого джипа, стоявшего по другую сторону горы в долине. Было лишь ощущение преследования — слабой добавкой к тому, что билось в нем сейчас.

С ободранными руками, многодневной щетиной, в рваных башмаках Алон выбрался на неровное плато. Пошатываясь, добрел до валявшейся невдалеке самолетной тяги, брошенной им тогда.

Он опустился на колени. Плечи его вздрагивали.

"Кто ты, где ты, невидимый и несуществующий?!. За что избрал меня своей жертвой, неспособного и нежелающего?!. Меня, обычного, не страждущего, как другие, что рвутся ближе к силам твоим, и счастливы были бы такой награде...

Что делать мне с этим неподъемным для меня бременем, нежеланным даром? Если случайно пометил меня — сними с меня это клеймо, вожделенное для других, это мое проклятие!.. Я просто человек!.. Я не могу отвечать за весь мир, за все человечество!.."

Тихий и вечный скрип песчинок был ему ответом. Да столь же вечное движение подрумяненных на западе облаков. Да плавное кружение птицы над пустыней.