Алекс Ривендж - Наш мир — тюрьма

Потом снова был какой-то провал в памяти, заполненный криками, звоном железа, сумасшедшим бегом… Когда Голик опомнился, он уже стоял возле той самой двери, сквозь которую должен выскочить из тоннеля загонщик.

Это был уже тоннель №2. Второй — и предпоследний перед ловушкой…

Итак, не миновала его все-таки чаша сия…

Голик ощупал дверь. Все повторилось как вначале, как повторяется дурной сон. Дверь двигалась, но двигалась с трудом, со скрипом, и рыжие хлопья ржавчины осыпались из пазов, будто снег.

И снова — проклятый вопрос. Удастся ли спустить ее быстро, одним движением?!

А где-то далеко, в глубине тоннеля, уже мелькнул факельный свет, раздались крики…

Началась очередная смертельная пробежка. Если повезет, если все правильно рассчитано — то, кроме этой, такая пробежка будет всего одна.

Но трудно опустить поржавевшую створку. И негде укрыться при неудаче.

— Л-ладно… — прошептал Голик. Он принял решение.

Тот, кто бежал по тоннелю №2, голося и размахивая горящей палкой, еще издали увидел, как исчез впереди справа узкий прямоугольник тусклого света. Увидел, но не понял смысла этого.

Но Чужой тоже заметил исчезновение света — и вот он-то все понял, мгновенно оценил значение этого факта нечеловеческим разумом или инстинктом. А оценив — заметался в поисках выхода.

… Вся сила задуманного плана была в его мгновенности, в моментальной смене цели. Чужой должен считанные секунды промедлить перед запертой дверью — и тут же ему будет явлена новая мишень для атаки в дальнем конце коридора.

Потому что надежно запереть тоннель, перекрыв в нем абсолютно все входы и выходы, было невозможно. В конце концов, нерешенной — и нерешаемой! — осталась проблема все тех же вентиляционных люков…

Загодя обезопасив себя (во всяком случае, так ему казалось), Голик сквозь бронированное окошко напряженно всматривался в прорезанную искоркой факела тьму. Вроде бы ничего не видно…

Может быть, стекло слишком мутное?

Но именно потому, что стекло было мутным, Голик кое-что увидел. Он увидел медленно надвигающуюся на него пасть, двойной ряд зубов.

Он еще успел понять, что это отражение, успел обернуться, успел закричать…

А человек, в отчаянии ударившийся всем телом о запертую дверь изнутри тоннеля, увидел, как прямо в лицо ему брызнули струи крови и кислоты, полетели клочья мяса — но, не долетев, страшная смесь размазалась по разделявшему их бронестеклу.

И он понял, что Ян Голик перехитрил сам себя.

А кроме того, он понял — Чужой ушел из оцепления…

Для всех остальных это было совершенной неожиданностью.

Чем ближе к ванне, тем проще было организовывать облаву, тем смелее и даже беспечней становились действия людей. В самом начале они были рассредоточены, рассеяны по дальним коридорам — а теперь они собрались вместе и успех от скоординированных усилий был куда выше.

За это пришлось платить — и платить кровью…

В противоположном конце того же коридора, где находился Голик, был еще один человек. Когда Чужой, расправившись с Яном, бросился к нему — он не только не обратился в бегство, но и не поднял факел для защиты.

Он попросту ничего не понял, точнее — не поверил сам себе.

— Ты что здесь делаешь?! — крикнул он скорее с удивлением, чем с испугом. — Тебя не должно здесь быть! Ты же заперт!

Со все возрастающим изумлением он рассматривал несущееся к нему чудовище.

«Бежит, как таракан», — мелькнула в его мозгу совершенно неуместная мысль. И действительно, Чужой в движении гораздо больше напоминал исполинское насекомое, чем теплокровного хищника.

И только в последний миг, когда до зверя оставались считанные метры, человек сообразил, чем закончится их встреча. Но даже не успел повернуться.

Хищник налетел на него как смерч и, даже не замедляя бега, растерзал его на ходу одним движением головы. Вновь пол и стены коридора окрасила багровая жидкость, перемешанная с брызгами кислоты.

В следующий миг Чужой, наращивая скорость, пролетел сквозь перекрестье тоннелей. И тут его увидели сразу несколько человек.

— Как это могло случиться?! — потрясенно крикнул Дилон.

Рипли опомнилась первой:

— Не время гадать об этом, брат! Что нам теперь делать?

Пресвитер сделал шаг вперед, но тут же споткнулся обо что-то. Наклонился, всматриваясь.

Споткнулся он, оказывается, о чьи-то ноги, торчащие из густой тени между пустыми бочками. И сейчас эти ноги поспешно втягивались обратно в тень.

— Ну-ка, кто еще там?

Поняв, что обнаружен, из пространства между бочками поднялся Смит. Лицо его было исковеркано страхом, но Дилон не сказал ему ни слова упрека.

— Что нам делать? Давай решать быстро, пока этот ублюдок не ушел черт знает куда, — снова выкрикнула Рипли.

Но Дилон уже не смотрел на нее, как не смотрел и на Аарона.

— Решать тут нечего. Надо просто бежать по коридору, уводя за собой зверя. Вот и все! Просто, как дважды два — шестнадцать… — По-прежнему без единого упрека он скомандовал Смиту: — Стань у той двери, Восемьдесят Пять!

— Есть, сэр! — не задумываясь выпалил тот. Он не заметил оскорбления — или же побоялся заметить. Впрочем, Пресвитер и не думал его оскорблять.

Схватив один из запасных факелов, Дилон с места перешел на бег. Вот он уже достиг перекрестья, быстро оглянулся по сторонам — и исчез в том самом ответвлении, где минутой раньше скрылся Чужой.

Гигантский организм завода-тюрьмы все еще продолжал жить, выполнять свои функции. Он был столь велик и сложен, что даже взрыв, пожар, полное отсутствие управления оказали на него то же действие, которое оказывает раковая опухоль — но не пуля в висок.

Безнадежно изувеченная, медленно умирающая система пока что продолжала жить. Главный компьютер сортировал поступающую информацию, посылал на имя директора сообщения, которые никто и никогда не прочтет, сам отдавал приказы автоматическим системам, работающим без постоянного контроля со стороны человека…

Поэтому вогнутые тарелки радаров, расположенных на внешней поверхности планеты, засекли приближающийся космический корабль сразу же, как только он показался в пределах досягаемости.

Тут же к нему протянулся невидимый пульсирующий луч наводки, который должен был облегчить действия космонавигаторов. Одновременно с этим сообщение о приближении корабля было послано на включенный экран дисплея.

Но никто не ответил на это сообщение, так же как и на запросы, ежеминутно поступающие с борта по каналам внеочередной связи.

… Звездолет опускался медленно, осторожно, словно океанский корабль, входящий в речной фарватер. Когда до поверхности оставались считанные десятки метров, были включены реактивные двигатели.