Майкл Муркок - Черный коридор

Чуть не падая, Райн доплелся до каюты и немедленно лег. Закрыв глаза, он тут же погрузился в сон.

Райну приснилось, что он вновь очутился в рубке. Джеймс Генри по-прежнему копался в панели управления, стоя спиной к двери. К этому моменту Райн уже совершенно отчетливо понял — Генри хочет стать единовластным командиром корабля. Он знал его амбиции: они, к несчастью, значительно превышали действительные возможности этого человека. Райн ни минуты не сомневался в том, что в угоду своему самолюбию Генри способен погубить экспедицию. Единственный аргумент, которым можно было остановить упрямца, приятно холодил ладонь Райна.

Он поднял автоматический пистолет, — тот самый, что был у него еще в «Альбионе», — прицелился в спину Генри и сделал глубокий вдох, готовый нажать на спусковой крючок.

В этот момент завыл сигнал аварии, и на экране компьютера сполошно замигали слова: «Внимание! Тревога!»

Опасаясь появления нежелательных свидетелей, Райн торопливо спрятал пистолет — и как раз вовремя: человек у пульта обернулся к нему. Скривив презрительно губы, он жестом предложил Райну взглянуть на экран. Там стало появляться какое-то сообщение. Райн прочел:

«Состояние здоровья капитана ниже нормы. Необходимо провести курс лечения с одновременным отстранением от управления кораблем. Режим лечения: по одной дозе продитола в течение четырнадцати дней. Следует немедленно приступить к исполнению данной инструкции. Немедленно приступить к исполнению данной инструкции».

Райн перевел взгляд с экрана на лицо Генри и процедил сквозь зубы:

— Так вот значит как? Сумел даже вступить в сговор с компьютером?

— Ты бредишь, Райн, — спокойно ответил Генри. — Почему бы тебе и в самом деле…

Пуля Райна прервала его слова. Тело Генри медленно сползло на пол возле пульта: кровавое пятно на лбу свидетельствовало о том, что Райн не промахнулся и на этот раз.

Райн угрожающе повел дулом в сторону экрана:

— Учти, следующая пуля — тебе. Она сможет вышибить и твои электронные мозги.

А между тем, то пропадая, то появляясь снова, на экране компьютера пульсирует все тот же текст:

«Состояние здоровья капитана ниже нормы. Необходимо провести курс лечения с одновременным отстранением от управления кораблем. Режим лечения: по одной дозе продитола в течение четырнадцати дней. Следует немедленно приступить к исполнению данной инструкции… Данной инструкции»…

Райн чувствовал, как сполохи на экране, словно иглы, впивались в мозг, вызывая нестерпимую боль, и подумал, что по-видимому Генри в свой последний миг испытал нечто подобное.

Потом предписание о замене капитана сменили слова запроса:

«В чем точная природа катастрофы?»

Райн проснулся от холода: промокшая от пота одежда облепила тело ледяным компрессом. Он выбрался из постели и встал под горячие струи душа. Потом, когда омерзительная дрожь пошла на убыль, вернулся в каюту, сменил влажные простыни и надел свежее белье. Похоже, подумал он, одного курса продитола маловато, а продолжение инъекций — смертельно.

И снова тупик. Он так надеялся на помощь продитола! И первые часы после инъекции определенно дали положительный результат. Но почему же потом кошмары возобновились? А что, если…

Нет, этого не может быть! И все-таки… Если принять версию, что его намеренно отравляли чем-то под видом продитола, все становится на свои места. Но как поверить, что он стал жертвой друзей… семьи… Его семья!

Он подумал, что сейчас у него разорвется сердце, и невольно застонав, рухнул ничком на постель.

Сочувственный голос Джона оторвал его от тягостных размышлений:

— Тебе плохо, старина?

Райн сел, недовольный тем, что брат застал его в минуту слабости. Чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул. Ему очень хотелось поделиться с этим бесхитростным человеком своей бедой, но останавливала мысль о возможном предательстве. Однако не в силах более в одиночку сражаться со своими галлюцинациями, он решился:

— Представляешь, Джон, даже продитол не избавил меня от кошмаров. Пожалуй, стало еще хуже.

Ладонь Джона рубанула воздух.

— Прежде всего, не нервничай. Я, правда, не знаю, как действует этот наркотик, но, возможно, ему свойственно последействие. Накопится в организме определенное количество — и лишь тогда появится результат. Подождем. Тем более что незачем торопиться: команда успешно втянулась в работу. Прав был покойный Шонберг — с управлением может справиться даже ребенок.

Райн вытер глаза.

— Это верно. И главное, вы все вместе. Я прежде думал, что для вас лучше, если вы спите. Я так старался, чтобы было лучше!

— Вот и поднадорвался.

— Ты осуждаешь меня?

— Нет, конечно, и мы очень благодарны тебе.

— Я стал убийцей, братишка… — продолжал истязать себя Райн.

— Вспомни свои же слова: самозащита — это не убийство. Просто ты берешь на себя слишком много, вот и мучаешься… Лекарство одно — отдых.

— Я так и сделаю. Спасибо, Джон.

Райн снова услышал протяжную мелодию. Потом ее несколько оживили удары барабанов. Однако на этот раз танцоры «веселились» в главном отсеке корабля. Все те же примелькавшиеся сытые буржуа. Но нет: среди них появился новенький. Это Джеймс Генри — ему даже нашлась пара. Но вместо непременных черных очков у него кровавая дыра в центре лба.

Вздрогнув, Райн проснулся.

Сказав Джону, что кошмары стали хуже, Райн ничуть не преувеличивал. Прежде вызывал страх лишь вид отвратительных или непонятных персонажей, их загадочные действия. Теперь же сны видоизменились: появились сцены убийства, и, самое главное, они словно стали эпизодом реальной жизни — и от этого еще ужаснее. Во всяком случае, он не дал бы голову на отсечение, утверждая, что не убивал Генри, настолько силен был эффект присутствия. Однако скорее всего с Джеймсом ничего не произошло, иначе об этом упомянул бы Джон.

Не в силах больше находиться в каюте, Райн снова направился в главный отсек. Он решил проверить свои подозрения.

В рубке никого нет. Нет и следов борьбы… нет трупа. Только тихое гудение приборов.

Райн успокоился, но, вернувшись к себе, подивился, странной пустоте главного отсека: казалось бы, там должен находиться дежурный.

Спустя мгновение он уже корил себя за неуместную подозрительность: он сам, в конце концов, не жил постоянно в главном отсеке!

Ну что ж. Похоже, психика приходит в норму. Он порадовался, но тут же отругал себя и за излишний оптимизм: все-таки нельзя излишне расслабляться. От новых волнений его опять клонит в сон. В этот раз обошлось без сновидений. Открыв глаза, он с удовольствием увидел улыбку на лице Джозефины