Василий Головачев - Извне

— Тем не менее они могли бы послать в космос пару сигнальных ракет или помигать прожекторами. Астероид вращается, и вспышки заметили бы даже с Земли. Почему они этого не сделали? Погибли?

Денис пожал плечами.

Он был согласен с третьим членом экипажа: фактов не хватало. А заранее хоронить американских астронавтов не хотелось. Как и разрабатывать гипотезу о корабле агрессивных пришельцев, прилетевших для завоевания Земли.

Спор ничего не дал. Все остались при своем мнении. А Глинич по-прежнему отказывался участвовать в беседах экипажа и обходился минимумом слов…

Восемь часов до встречи с гигантским каменным крестом изумительно правильной формы истекли. Денис произвел необходимые маневры, и оба тела — двадцатиметровая «Ангара» и великан-астероид, медленно вращающийся вокруг более длинной оси, — повисли в двух километрах друг от друга, продолжая мчаться к Земле со скоростью в сто шесть километров в секунду.

— По-моему, самый обычный оортид,[2] — заметил Денис, разглядывая крест в створе главного экрана. — Только что форма необычна. Предлагаю не ждать, а сразу подстыковаться к камешку поближе к шаттлу. Сила тяжести там, конечно, слабенькая, не более пяти сантиметров,[3] но, судя по данным анализа, в породах астероида около сорока процентов железа. Включим эм-калоши и будем чувствовать себя вполне устойчиво.

— Не суетись, Молодец, — сказал Зайцев. — Мы должны лишь выяснить причину молчания шаттла и дать команду на атаку астероида. До его рандеву с Землей осталось всего тринадцать дней.

— Поэтому я и предлагаю поторопиться.

— Возражаю! — впервые вмешался в разговор командира и пилота бортинженер. — Мы не знаем, что здесь произошло, поэтому действовать будем в соответствии с программой СРАМ.

Оба посмотрели на него.

— Командир здесь вообще-то я, — сказал полковник с неприязнью.

— Вскройте пакет СПИ.

Зайцев хмыкнул, поколебался немного, потом открыл командирский сейф, вытащил черный пакет с красными буквами СПИ, что означало: «Специальные предписания и инструкции». Вскрыл пакет, достал компакт-диск и два листка бумаги с текстом, прочитал. Вскинул на бортинженера сузившиеся похолодевшие глаза.

— Что? — не выдержал Денис.

— У него карт-бланш…

— Что еще за бланш? — не сразу понял Денис.

— Особые полномочия… при появлении экстремальной ситуации он вправе взять командование кораблем на себя…

Денис присвистнул, с любопытством посмотрел на костистое, сухое, с запавшими черными глазами лицо Глинича. Лицо человека, привыкшего не сомневаться в своей значительности.

— Похоже, нам не доверяют, Андрей Петрович.

— Да уж, сюрприз, — усмехнулся Зайцев.

— У вас есть какие-то претензии ко мне как к специалисту? — осведомился Глинич.

— Нет… претензий нет… пока… однако хочу заметить, что вы вступаете в свои права только при наличии экстремальной ситуации, если следовать букве параграфа официального указания. А поскольку таковая ситуация в настоящий момент отсутствует, командую кораблем я. Возражения по существу есть?

— Нет, — сказал Денис, пряча улыбку.

Глинич сверкнул глазами, помолчал, отвернулся:

— Нет…

— Вот и славно. Начинаем маневр.

Денис удобнее устроился в кресле пилота и включил аппаратуру БУК — бесконтактного управления кораблем. В БУК входили специальные перчатки, снимающие биопотенциалы руки и передающие их на контур управления, и система датчиков, встроенных в скафандр пилота, помогающая контролировать любое действие оператора. Благодаря БУК реакция пилота повышалась почти на порядок, что было немаловажно при возникновении непредвиденных ситуаций. Конечно, корабль имел и ручную систему управления, резервную, но включалась она редко.

Денис шевельнул указательным пальцем.

Сработали двигатели тангаж-маневра, и «Ангара» мягко пошла на сближение с глыбой астероида.

Космический корабль многоразового использования «Ангара-Э2» был создан российской корпорацией «Энергия» всего полгода назад. Точнее, он эксплуатировался всего шесть месяцев и несколько дней. До этого момента российские космонавты летали на «старой» «Ангаре-М», поступившей как в РВКН, так и в гражданское космическое агентство пять лет назад.

«Ангара-М» отлично зарекомендовала себя при полетах на МКС, к Луне и к Марсу, поскольку конструкторы использовали для ее создания все самые передовые технологии. Однако «Ангара-Э2» превосходила свою предшественницу по всем параметрам, так как представляла собой транспортно-космический комплекс нового поколения.

Система управления кораблем не имела аналогов в мире, как и двигательная установка, способная разгонять его до скорости в сто десять — сто двадцать километров в секунду. Да и компьютер «Ангары-Э2», созданный на основе нанотехнологий российскими специалистами, был на высоте. С ним даже можно было беседовать как с живым человеком.

«Техас» — самый современный «челнок» США, разработанный с учетом страшных катастроф с первыми шаттлами, в общем, тоже был отличным кораблем, и тем не менее он по многим характеристикам уступал «Ангаре».

Его система спасения, представляющая автономную капсулу, выстреливаемую в аварийной ситуации, могла обеспечить защиту экипажа всего на три часа, в то время как САС «Ангары» была рассчитана на сутки автономного функционирования и защищала экипаж даже от выбросов солнечной радиации. К тому же «Техас» не обладал такими мощными двигателями, как «Ангара», и не имел боковых движков с изменяющимся вектором тяги, которые обеспечивали кораблю максимально возможную степень маневренной свободы.

Остальные отличия были несущественными. «Техас», как и «Ангара-Э2», мог иметь на борту экипаж численностью до семи человек и был способен в одиночку слетать на Марс и обратно.

— Я настаиваю на включении программы СРАМ! — заявил Глинич, когда Денис подвел корабль вплотную к астероиду. — Мы до сих пор не знаем причин молчания китайского зонда. Кстати, я вообще его не обнаружил в этом районе. И мы не знаем, почему замолчал «Техас». По-моему, этого достаточно, чтобы перестраховаться.

— «Техас» цел… по крайней мере, на первый взгляд, — буркнул Зайцев; все они уже загерметизировали скафандры и вели переговоры по рации. — Если бы что-нибудь случилось на борту, американцы выбросились бы на спасательной капсуле. Но ее тоже не видно.

— Я требую…

— Оставьте свой тон, Феликс Эдуардович! Я не меньше вашего хочу выяснить, что здесь произошло.