Фриц Лейбер - Зеленое тысячелетие

После рычания улица перешла на глухой горловой звук, исходивший от двух нижних уровней. Он состоял из электрического гула, грохота тяжелого транспорта, доносившегося из-под земли, вяканья конкурирующих звуковых реклам и нервного шарканья ног. Шарканье было таким же, как и во все времена, только многократно усиленным женскими туфлями на «платформе», достигавшей двадцати пяти и более сантиметров в высоту.

Но никакие звуки сейчас не волновали Фила. В другое время он бы уже заткнул уши пробками и с напряженным лицом вглядывался вперед, нервно ища глазами горячие прутья, которые, как известно, выскакивают из обочин. Но сегодня он просто хотел впитывать все это, видеть то, чего так долго не замечал, подобно слепцу. Теперь он стал обращать внимание на озабоченные и безразличные лица пешеходов, почувствовал невидимые силовые линии, которые, словно ниточки паутины или веревочки марионеток, привязывали их к огромному морю разнообразной рекламы — от решительного «Учись ломать шеи» и очаровательной «Кукла-стриптизерка — только для вас» до «Почему бы и не лоботомия?» и поражающей воображение «Ваша фигура засверкает в нашем вечернем платье-аэрозоле! Пластоткань — дышит, лечит в один миг. Художники дизайнеры сочиняют прямо на теле!»

Счастливчик, казалось, был напуган не больше Фила. Он резво бежал вдоль цоколя монументального фасада Небесных Многоэтажек, окрашенного в защитный зеленый цвет. Может быть, поэтому никто из пешеходов не замечал его — хотя вряд ли стоит объяснять, что эти ходячие сгустки нервов ничего не видели у себя перед носом.

Сияющий робот-торговец сделал вираж и бесшумно покатил по направлению к Филу, но тот ловко укрылся за мужчиной в надувном костюме. Робот принялся болтать о сокращающих масляную пленку пилюлях. Очевидно, он уже просканировал биографию пешехода.

Фил спешно свернул за угол вслед за Счастливчиком, который неожиданно повернул к сверкающей огнями Опперли Авеню. Словно идя по следу, кот скользнул на тротуар и потрусил через Опперли Авеню, лавируя среди проходящих машин. Фил последовал за ним, и хотя сердце билось учащенно, не ощущал серьезной тревоги. Что-то помогало с легкостью угадывать намерения всех машин в квартале. Ему даже доставляло удовольствие лавировать в их потоке. Он добежал до обочины, на два метра обогнав веселого юнца в старом драндулете, пестревшем (как космоджип) надписями типа «О ты, венерианец!» и «Девочки, осторожно — избегайте нулевой скорости».

Без труда восстановив дыхание, Фил обнаружил, что стоит перед разукрашенным входом в пещеру, по обе стороны которого сверкают старомодные светящиеся плакаты. Большие буквы гласили: «Сегодня! Юнона Джоунс, Амазонка-Мужевредительница, против Карлика Зубека, Костолома-Женоненавистника!».

Однако не было времени дочитать плакаты, так как Счастливчик потрусил вдоль широкого коридора, увешанного громадными стереограммами угрожающего вида с изображением полуголых мужчин и женщин. В полутьме коридора они казались только что появившимися из дыма джиннами.

В обычных обстоятельствах Фил, войдя в зал, где проходили поединки между женщинами и мужчинами, или даже проходя мимо, испытывал частью омерзение, частью страх и… странную тягу к этому месту. Но сегодня это показалось просто частью его жизни. Даже мысли не возникало, что можно и не пойти за Счастливчиком.

На некотором расстоянии от турникета и робота-контролера, едва заметного в темноте, находился тускло освещенный боковой коридор. Счастливчик юркнул туда. Как только Фил повернул за ним, длинная серая рука без пальцев и костей выстрелила из стены и, крепко шлепнув, обхватила его за талию.

— Куда это ты собрался, парень? — проскрежетал голос. — Ну-ка, давай туда.

И рука подтолкнула его к контролеру.

Фил увидел, что любопытный Счастливчик засеменил дальше по боковому коридору, по обе стороны которого выстроились двери. Юноша попытался обойти руку, но та вытянулась и достала его у противоположной стены.

— Ты все еще здесь? — поинтересовался тот же голос. — Послушай, парень, я не знаю твоего голоса. Если у тебя к кому-нибудь дело, назови имя и слово, которое тебе дали.

— Я хочу забрать кота, — ответил Фил. Счастливчик уже достиг конца коридора и задумчиво

заглядывал в последний дверной проем.

— Иди сюда, Счастливчик! — окликнул его Фил, но кот не обратил на него ни малейшего внимания.

— Это ничего не значит, — продолжала скрежетать стена. — Ты все еще не назвал ни имени, ни слова, у меня не выключилось ни одно реле.

А Счастливчик уже исчез в дверном проеме. Фил взмолился:

— Пожалуйста, пропусти меня на секундочку, мне только забрать кота. — Он старался говорить как можно искреннее. — Я сейчас вернусь.

— Никого не пропущу, — заявила стена. — Давай имя и слово, быстро, парень.

В эту секунду омерзительный спазм страха сжал Фила, словно внутри него погас свет и сердце обрызгали жидким льдом. Ясно: со Счастливчиком что-то случилось. Фил поднырнул под серую руку и бросился вперед, но не успел сделать и пяти шагов, как его схватили и грубо поволокли назад. Коридор закружился перед глазами. Глянув вниз, Фил обнаружил, что эластичная рука обвилась вокруг него, словно серый питон. Стена проскрипела в самое ухо:

— Не пойдет, парень. Теперь придется держать тебя, пока не придет человек.

— Пусти меня! Мне нужно туда, слышишь, ты? — завопил Фил. Тщетно пытаясь вырваться, он продолжал следить за дверью, где исчез Счастливчик. — Пусти меня!

— Эй, что здесь происходит?

Из ближайшей двери вышла крупная, высокая, коротко стриженная блондинка со сломанным носом, выступающей вперед челюстью и большими голубыми глазами.

— Остынь, сынок, — пророкотала она, подходя ближе. — Чего ты хочешь?

— Туда забежал мой кот, — объяснил Фил, стараясь говорить спокойно. — Он забежал во-о-н в ту комнату в конце коридора. — Он кивнул головой в том направлении. — Я попытался пойти за ним, но эта штука ухватила меня.

— Твой кот?

— Да, домашний.

Женщина задумалась. Только сейчас он заметил (наверное, потому, что прежде пристально следил за дальней дверью) на ней темно-бордовое трико, до талии же блондинка оказалась совершенно голой. Она имела небольшую грудь и крутые, сильно накачанные плечи.

— Ладно, — сказала она спустя некоторое время. — Пусти его.

— Не сказал ни имени, ни слова, — пожаловалась стена. — Пытался проскользнуть. Нужно держать его, пока не придет человек.

— Ну, насколько я знаю Джека, это еще добрый час пройдет. Отпусти его, тупой робот, — велела блондинка великолепным басом. — Этот человек — мой друг. Я приглашаю его зайти.