Борис Фрадкин - Исчезновение Петра Деева

Наконец, придя к соглашению и полюбовавшись на окончательную формулу, вернулись к шахматному столику, чтобы с головой уйти в незаконченную партию.

— Теперь за машину? — с застывшим над доской ферзем спросил Дмитрий.

— Могим, — выпячивая губы, вздохнул Костя. Понаблюдай за ними специалист-физиолог, он бы пришел к любопытному выводу, что у этих молодых кандидатов в науку мозговые полушария работают автономно, независимо одно от другого: одно полушарие поглощено игрой в шахматы, а второе блуждает в математических дебрях.

Они шли вдоль тополиной аллеи, которая делила широкий проспект на две проезжие части.

Иногда они принимались напевать полюбившуюся им песенку из вчерашней телевизионной передачи. Сегодня они походили па слегка подвыпивших, страшно довольных собой, но твердо держащихся на ногах молодых людей. Сегодня они вполне могли бы себе позволить и такое, но, увы, у них кончались деньги, а до очередной получки оставалась еще неделя.

И вдруг они примолкли. На дальней скамейке в одиночестве сидела девушка. Было видно, что она плачет. Плечи ее вздрагивали, она часто подносила платок к глазам.

Дима и Костя переглянулись. До сих пор им не доводилось кого-либо утешать, тем более девушек. Они бы, пожалуй, прошли мимо, но сегодня у них было благодушное приподнятое настроение — перед глазами еще маячило уравнение движения по четвертому измерению вселенной.

Первым к девушке приблизился Дима.

— Вас кто-то обидел? — сочувствующе поинтересовался он. — Может, мы сможем вам помочь?

— А, иди ты! — вяло отмахнулась девушка. — Помощник нашелся…

— А плакать здесь запрещено, — громко пробасил Костя. — Милиция оштрафует.

Девушка подняла на него глаза, и тут «молчуны» невольно подивились их яркой синеве. И вообще девушка была очень хороша собой. Ее оголенные до плеч руки двигались, как у Одетты из «Лебединого озера». А златокудрая замысловатая прическа была, пожалуй, больше самой головы.

— Нет, на самом деле, — настаивал Дмитрий. — Что случилось?

— Да что случилось… — снизошла до ответа девушка. — Уволили, вот что случилось. А маму тоже уволили. Неделю назад. Что мы теперь жрать будем?

— А вы по профессии кто? — заинтересовался Костя.

— Ну, кто, кто… Лаборантка я. Была. В литейке. А теперь вот никто.

— Дима, — обратился Костя к другу, — а ведь нам позарез нужна лаборантка.

— В самом деле! — подхватил Дмитрий идею Кости. — Вас как зовут?

— Нелей… А вы что, кооператоры? — сразу перестав плакать, с надеждой поинтересовалась девушка.

— Нет, мы не кооператоры, — вздохнул Костя. — Мы из НИИ космической аппаратуры. Но на работу устроить сумеем.

— Могим! — подхватил Костя. — Ей-богу, могим! Неля встала, оправила платье. Из сумочки вынула зеркальце, посмотрелась в него, смахнула с ресниц слезы. Потом втроем они бродили по тополиной аллее, и Алевтина поведала им, как жестоко, как несправедливо обошлись с нею в литейке. А все потому, что она не любила несправедливости, говорила правду в лицо.

Как и следовало ожидать, Петя Деев решительно отказал в приеме на работу Алевтины Бородипой.

— Опять вы полезли не в свое корыто, — сурово глядя на «молчунов», процедил он. — На такую престижную работу нельзя брать первого попавшегося человека. А уж кого брать — позвольте решать мне.

— Между прочим, Петя, — глядя в сторону, проронил Костя, — мы с Димой вывели основное уравнение движения вдоль четвертого измерения. Думали, всю жизнь будем корпеть, а оно — вот оно. Опубликуем — все человечество вздрогнет.

Петя насторожился. Его внутреннее волнение выдали порозовевшие, прижатые к голове уши. Он испытующе поглядел в глаза каждому из «молчунов».

— Вы не шутите, ребята? — он понизил голос И воровато оглянулся на двери: не подслушивает ли кто? — Нет, в самом деле?

— В самом деле, Петя, — подтвердил Дмитрий. — Только вот какое дело: без Алевтины Бородииой мы далее работать с тобой не сможем. Будем тогда вместе с ней искать работу в другом месте.

— Это мы могим, — вздохнул Костя.

— Ладно, черт с вами, — сдался Деев. Он сам пошел с заявлением Али к директору института.

А тот, недолго думая, снял телефонную трубку и позвонил на тот завод, где работала Бородина.

— Ты кого принимаешь? — набросился директор на Петю. — Да ее же не уволили, а выгнали.

Выгнали за свинское отношение к работе, за постоянные прогулы, за лень, за шуры-муры в рабочее время, за… В общем, еще черт знает за что!

Но Петя Деев не был бы Петей Деевым, если б не умел доказывать, что черное — это абсолютное белое. И кончилось тем, что директор НИИ едва не прослезился от той задушевности, с какой Петя доказывал, что без Алевтины Бородиной секция существовать не сможет. Прощаясь, они крепко трясли друг другу руки, рассыпались во взаимных любезностях.

Выйдя от директора, Петя мысленно чертыхнулся: из-за какой-то паршивой девицы потратить столько энергии. Но он тут же вспомнил, что Евдокимов и Ку черняк получили-таки уравнение, которое еще не удавалось получить даже самым именитым физикам.

Подходит пора действовать ему, Петру Дееву, будущему родоначальнику путешествий по времени.

А уравнение-то все-таки преподнесло сюрпризец своим авторам, повергнув их в немалое смущение.

Да, оно утверждало возможность перемещения во времени материального объекта. Однако, связывая воедино время, пространство и материю, оно устанавливало неизбежность перехода одного в другое.

Так, например, при перемещении по четвертому измерению в будущее, вещество, из которого состоит перемещающийся объект, должно занять бесконечно большой объем, то есть, проще говоря, раствориться в пространстве, слиться с квантовым полем вакуума. Для земного наблюдателя объект попросту исчезнет.

При движении в обратную сторону, то есть в прошлое, дело обстояло не лучше. В этом случае масса материального объекта свертывалась, сжималась до объема точки.

Даже необузданное воображение «молчунов» не сумело воссоздать зрительную картину подобных превращений.

— Дима, — горестно вздохнул Костя, передвигая пешку, — для чего будет нужна наша машина времени, если мы с тобой не сможем в ней побывать ни в прошлом, ни в будущем?

— Костяша, — укоризненно исподлобья взглянул Дима на товарища, — да разве же мы с тобой не предвидели этого с самого начала? Главное-то во всем этом для нас что?

— Доказать принципиальную возможность перемещения по времени… — заученно пробубнил Костя.