Александр Маслов - Крылья

Было уже совсем темно. Они устроились между корней дуба с низкими ветвями, собираясь, по замыслу Шадрина, отсидеться здесь час-полтора и двинуться потом вдоль дороги к поселку. Игорь открыл бутылку коньяка, и пили они его с горлышка, заедая горечь черствым хлебом.

– Ты знаешь, старики рассказывали… – Шадрин положил под голову сумку, вытянулся, Наташа удобнее легла на его груди, – только мне это в детстве сказкой понималось. Будто под Кума-Юр особые двери есть. Поверье ходило, что они в далекую страну ведут или саму преисподнюю – это уже кто как говорил. Отворяются они как бы нечасто на несколько дней, и тогда возле горы можно встретить демонов крылатых и еще таких чудищ, что от одного вида их вряд ли жить останешься. Да… вот такая, если хочешь, легенда у нас была с самых, что ни есть давних пор. Старики в легенду эту верили, и редко кто сюда захаживал – чертячьими эти места считались. А потом, как дорогу к карьеру построили, и техника сюда с побеждающим прогрессом шагнула, вроде и подзабыли о старых россказнях. Только, нет-нет да удивлял кто нелепой историей о свечении в лесу странном, то об ужасных тварях.

– Игореш, а я тоже вспомнила… Можно закурю, а? По-жа-луй-ста. Я огонек ладонью закрывать буду, – Наташа села повыше и щелкнула зажигалкой. – Здесь, где-то возле Кума-Юр четверо наших геологов исчезло. Я знаю это потому, что в той группе сын профессора Каладышева был. Так вот, четверо ушли из лагеря утром и не вернулись. Их искали несколько дней… Но одного все же нашли. Вернее он сам в лагерь пришел. Говорят, крышу у него совсем сорвало – такой бред нес несусветный! Про деревья до облаков с огромными бурыми листьями, про ящериц говорящих. И про людей с крылышками… Представляешь? Самое интересное, что в рюкзаке его образцы очень странной породы оказались. Даже от вида минеральных зерен наши специалисты ахнули. А состав некоторых камешков – 63 процента иридия. Такого не может быть здесь. Вообще не может быть на земле. Вот, Игореш… только геолог сумасшедший тот куда-то потом делся. Камешки забрали из нашего института. Якобы в Москву. И вправду чертячьи у вас места, – она затушила окурок и потянулась к Шадрину. – Только тебя я люблю… Хоть и ты тоже чертик.

– И я тебя люблю, Ната, – он поцеловал ее в губы, повалил на себя и зашептал почему-то на ухо: – Вот еще вспомнилось про чертячью любовь. Страшное… Когда-то давно проживала в наших местах девица одна. Красивая, как ты. И женихов у нее много было. И все бы хорошо, только повадилась она по лесу возле горы гулять. Да… Серого черта с крылышками там повстречала. И любили они друг друга душой и телом. К следующему же году родила девица чертенка. Будто сам отец убил ее и ребенка нечистого.

– Игореш, пойдем, а? Подальше отсюда.

– Идем, – Шадрин встал, поднял сумку и ружье.

Скоро они вышли на дорогу, километра на полтора дальше от разбитой «Нивы». Луна показалась за бледным слоем облаков, словно жидкий свет фосфора из могилы. Снова дул этот ровный мертвый ветер, похожий на движение тени какой-то неземной твари. Нити тумана тянулись вдоль обочины, повисали на деревьях, кустах, и пахло гадкими цветами, тлением, кладбищем.

– Страшно здесь, – Наташа шла чуть позади, замедляя шаг и озираясь. – Может, лесом пойдем?

– Наташенька, лесом в такой темноте далеко не уйти. А вот ноги сломать по овражкам да корягам запросто можно. Пойдем. Просто пойдем быстрее.

Молча, они прошли еще с пол километра. Дорога здесь, изгибаясь, вела вверх. Справа темным массивом вставала Кума-Юр, будто осколки костей в свете луны виделись выступы скал. Лес был реже – лиственницы и высокие сосны с черной вуалью хвои скрывающей чуть искорки звезд. Слева же, у начала каменистой осыпи мерцало туманное пятно, похожее на огромную воронку с зыбкими краями.

– Игорь, мне страшно! – повторила Наташа. – Давай обойдем лесом. Да хоть через пни, выворотни вслепую, хоть по скалам ползком! Но здесь жутко! Вот эти чертовы двери! – она схватила Шадрина за руку и твердо остановилась.

– Я только посмотрю, Ната. Одну минутку. И мы обойдем по склону, – он бросил сумку на землю и двинулся к светящемуся тускло кругу.

Странный, ровный и мертвый ветер шипел в камнях, вертким телом змеи проникал под одежду. Шадрин шел вперед, вглядываясь во вращающуюся кругом мглу. Где-то там, за ее размытым пределом виделись синие до черноты утесы, сходящие каскадом в долину, огромные столбы не то обелиски на фоне зеленоватого, будто болотная вода неба. Он сделал еще шаг и тут же услышал вскрик Наташи.

Игорь резко повернулся, вскинул ружье. Шагах в двадцати от него стоял тот серый крылатый человек.

Шадрин выстрелил почти сразу, не целясь, не успев прочувствовать ужас, кольнувший под ногти пальцев, доставший мигом сердце. Он не знал даже, попала ли мелкая бесполезная дробь в цель – существо было перед ним, рухнуло сверху, сложив крылья, вцепившись скрюченными пальцами в горло. Игорь задыхался. Пытался вырваться, отсрочить зачем-то мгновенье смерти, но отчаянные его порывы были лишь биениями тщедушного зверька в хватке хищника. Вспомнил об охотничьем ноже, болтавшийся на ремне, потянулся бессильно. Тут же, словно видение потустороннего мира, увидел глаза этого существа, похожие на влажные, блестящие камни. Вспомнил крылатую женщину… как картечь кровавыми брызгами разрывала ее тело… потом, ее обезображенный труп на обочине.

Шадрин упал. Хрипя, размазывая густую кровь лицом об траву, он почувствовал, что тварь, пришедшая убить его, почему-то отступила. Просто бросила его, как потрепанную бесполезную вещь. Вытащив нож, Игорь пополз, встал на четвереньки. И только теперь понял, какую страшную месть задумал враг…

Наташа затихла. Наверное, она лишилась чувств. Эрон, прижав к груди ее обмякшее тело, сделал еще один круг и, взмахивая тяжело крыльями, исчез в пределах туманной воронки.

В голову бил ветер, ровный, будто, каменный, принося запахи кладбища, каких-то гадких цветов. Нити синеватого тумана стелились по земле, а над миром, казалось, пела, стонала скрипка с треснутой декой.