Дуглас Брайан - Золото гномов

— Ты голоден?

— Нетрудно догадаться, — фыркнул гном. Конан сгреб валявшиеся на земле седельные сумки, которые он заботливо перенес в одно место, считая их содержимое честно завоеванным трофеем. Из одной он вынул кусок твердого сыра, черствую лепешку и немного вяленой рыбы. Гном тем временем по-хозяйски пошарил в другой и извлек оттуда кожаную флягу, к которой тут же приложился, жадно и громко глотая. Наконец он обтер рот и впился зубами в вяленую рыбу.

Конан глотал сыр, почти не прожевывая куски, как собака.

— Ну, — деловито произнес гном, как только утолил первый голод. — Что будешь делать теперь, дражайший варвар?

— Пытать тебя, — ответил Конан, зевая во весь рот. От сытости его потянуло в сон. Он пошарил в кошеле, болтавшемся у него на поясе, достал огниво и вырвал из почвы засохший кустик чертополоха. — Раскаленный кинжал дает неплохие результаты, говорил мне офирский палач, когда мы пили с ним в одном кабаке в славном городе Ианта… Большой души был человек. Рассказывал заслушаешься…

— Эй, эй, — произнес гном, вдруг не на шутку встревожившись. — Тебе не кажется, что ты впадаешь в крайности?

— Да? — протянул Конан и посмотрел прямо в зеленые глаза-щели. — Ты так считаешь, достопочтенный Алвари? Но ведь мне хочется разузнать про золото гномов. Разве есть другой способ это сделать?

— Есть, — твердо сказал гном.

— Ну-ну, послушаем, — Конан сунул огниво обратно в кошель и принялся играть с кинжалом, втыкая его в землю.

— Оставь оружие в покое, — посоветовал гном. — Нечего тупить его без всякой пользы.

— Так как насчет другого способа? — напомнил Конан.

— А, ты об этом… Ну, способ простой. Не пытать меня.

Конан расхохотался.

— Да, из тебя советник хоть куда. Удивляюсь, почему ты до сих пор бродишь по степи, вместо того, чтобы нашептывать на ухо какому-нибудь владыке.

— Правда, Конан. Я приведу тебя к золоту гномов. Ты увидишь его, коснешься руками…

— И заберу? — уточнил Конан.

— Это уж как у тебя получится, — загадочно ответил Алвари.

— Ты со мной шутки не шути, — посоветовал Конан и снова потянулся за кинжалом.

— Я не шучу. Клянусь тебе четырьмя сторонами света, Конан, я приведу тебя в страну туманов к покажу тебе золото гномов. А остальное уж зависит от тебя.

— Я сумею его забрать, — уверенно сказал Конан. — Мне бы только знать, где оно находится.

— Это можно, — сказал Алвари. — А теперь послушай моего совета, Конан: давай не будем рассиживаться. До гор Седых Обезьян еще очень далеко, а казаки скоро начнут наступать нам на пятки.

Вечером того же дня, проделав долгий путь, Конан и его низкорослый товарищ расположились на ночлег в ложбинке у пересыхающего ручья. Четыре лошади (две под седлом и две запасные, поскольку им предстояло уходить от вполне вероятной погони) паслись, фыркая в надвигающемся сумраке. Костра разводить не стали, закусили остатками черствой лепешки, найденной в седельной сумке одного из убитых противников Конана.

Гном дожевал свой кусок, обтер зачем-то рот, заботливо стряхнул все крошки с густой огненно-рыжей бороды, после чего обратился к своему спутнику:

— Эй, верзила. Подсади-ка меня на плечи. Конан даже подавился и несколько секунд ошеломленно моргал, уставившись в нахальную физиономию гнома.

— Что вылупился? — рассердился гном. — Подсади меня на плечи. Чем дальше у нас будет обзор, тем лучше для дела. Казаки, если и погнались за нами, то сейчас непременно жгут костры. Любят они жареное мясо, я их повадки давно уж изучил. Наверняка сейчас лопают. Барана по такому случаю зарезали, а то и двух…

Конан не стал спорить. Несмотря на свой неприятный характер, гном уже доказал, что в практической сметке ему не откажешь. Поэтому варвар присел на корточки и помог маленькой нелюди взгромоздиться на свои широкие плечи. Алвари оказался на удивление тяжелым. Сжав бока Конана толстыми короткими ногами в кожаных сапогах, гном слегка приподнялся, вгляделся в горизонт, выискивая нет ли где сполоха костров. Но кругом царила непроглядная тьма.

— Вроде не видать… — пробубнил гном. — Странно. Поглядим, что завтра будет. Чует мое сердце, что они не оставили это дело просто так…

— Хватит разглагольствовать, слезай, — оборвал его рассуждения Конан. — Не век же тебе торчать на моей шее.

Гном поерзал, удобнее пристраивая крепкое седалище на шее варвара.

— Шея у тебя, друг мой, хоть куда, — заявил он и тут же очутился на земле. Потирая ушибленную ногу, гном со злостью глянул на варвара, и желтые узкие зрачки вдруг блеснули нехорошим пламенем. Но свирепый взгляд не относился к числу тех вещей, которыми можно было произвести на молодого киммерийца хоть какое-то впечатление.

Конан равнодушно уселся на землю, скрестив ноги в ременных сандалиях, и принялся ковырять в зубе грязным твердым ногтем.

— Скажи-ка, Алвари, — вдруг произнес он, — а что это ты делал в гирканских степях?

— Тебе-то что за печаль… — вздохнул гном.

— На всякий случай, — пояснил Конан. — Твой народец, насколько я могу судить, малочислен и обитает в горах…

— В непроходимых горах, где живут, кроме нас, одни лишь серые обезьяны… — с достоинством уточнил гном. — Все верно. Там мы и живем. Хоть и малочислен народ мой, но наделен могуществом, ибо сокрытое в недрах открыто нам.

— Так зачем же тебя, дружище, понесло в степи?

— Дело у меня было в этой проклятой богами Гиркании, иначе я бы из моих гор и носа не высунул.

— Какое дело?

— Для варвара ты слишком последователен и настойчив, Конан из Симмерии…

— Киммерии, — поправил Конан. — Зато терпением я не отличаюсь.

И он невзначай коснулся кинжала, висевшего в ножнах на его поясе. Алвари ни секунды не сомневался в том, что варвар при необходимости пустит оружие в дело. Поэтому он плюнул и в сердцах сказал:

— Чтоб тебя Эрлик унес, зануда-варвар. Слушай. Я расскажу тебе о золоте гномов. Но сначала скажи мне: ты понимаешь что-нибудь в драгоценностях?

— Изрядно. — Конан усмехнулся, — Через мои руки прошло немало блестящих побрякушек.

Гном с сомнением посмотрел на крепкие, покрытые шрамами руки варвара, потом пожал плечами и выразительно вздохнул.

— Что ж, много людей берут в руки один и тот же камень. И чем дальше, тем грязнее пальцы. Сперва это руки рудознатца, потом ювелира, потом торговца, потом богача, а под конец — вора…

— Каждый живет, как может, — философски произнес Конан. — Зачем мне тратить дни, сгибая спину над гончарным кругом или бороной, если боги наделили меня силой?