Иден Филлпот - Рыжие братья

В эту минуту вбежал запыхавшийся Марк Брендон.

- Поджи не посылал никакого письма, и Альберта Редмэйнеса нет на вилле в Белладжио.

Глава 17

Ганс и Брендон

Два пассажира ехали в скором поезде Милан - Кале, занимая отдельное купе. Ганс читал газету; его спутник с изможденным и утомленным лицом глядел в окно. Брендон постарел за эти несколько дней и осунулся.

Сочувственно поглядывая на него из-за газетного листа, Питер, наконец, решил втянуть его в разговор и развлечь.

- Друг мой, если вы хорошо вспомните, как было дело, то должны понять, что в смерти Альберта я виноват гораздо больше вас. Майкель Пендин взял лодку, переоделся и явился на виллу с черного хода. Ассунта не узнала его, и он сказал, что прибыл посланцем от Виргилия Поджи, находящегося при смерти. Узнав об опасности, грозившей другу, Редмэйнес забыл все свои обещания и поспешил в Белладжио. На середине озера Пендин убил его, вероятно, так же, как в свое время Роберта и Бендиго Редмэйнесов: привязал к трупу тяжелые гири и сбросил в воду. Повернув обратно, он в лодке же переоделся, быстро направился к берегу и по дороге обеспечил себе алиби, зайдя в трактир с таким расчетом, чтобы мы, в случае, если бы заподозрили его, могли установить, что он пил в трактире вино за час перед тем, как вернуться на берег.

- Да, - согласился Брендон, - по-видимому, так это и было. Но я вас вот о чем очень прошу, Ганс. Расскажите, в чем была моя первоначальная ошибка. Я был бы очень благодарен, если бы подробно сказали, как вы нашли в Англии потерянный мною ключ к этому проклятому делу.

Питер улыбнулся и, свернув газету, отложил ее в сторону.

- Я вам говорил, что дело нужно было начинать сначала, а не с середины. Вы попали в очень трудное положение. Преступники, уверенные в своей ловкости, повели дело так, что сделали вас как бы своим сообщником. Это, по-видимому, входило в их план и было заранее обдумано и условлено. На вашем месте тысяча сыщиков попалась бы на ту же удочку. Но, влюбившись в красивую и несчастную вдову, вы значительно облегчили их задачу...

"При первой же встрече с племянницей Альберта я решил, что все ее показания и утверждения необходимо проверить. Во всяком случае, мне было ясно одно: если она вышла замуж за Дориа, это значит, что она не любила своего первого мужа; если же не любила, то зачем же она так всех убеждала в своей любви к покойному? Нужно было выяснить этот вопрос и навести возможно более полные справки о семейной жизни Пендинов.

Копаясь в прошлом семьи Пендин, я сразу напал на важное открытие. Джозеф Пендин, отец Майкеля, часто бывал в Италии, вел с Италией дела и женился на итальянке. От этого брака родились сын и дочь, умершая в детстве. Муж и жена, по-видимому, жили не в ладах; жена большую часть времени проводила в Италии, а муж подумывал о разводе, но мысль о сыне останавливала его. Майкель был глубоко предан матери и часто сопровождал ее в Италию. В одной из таких поездок, когда ему было 17 или 18 лет, он упал и сильно повредил голову; но рана зажила, и ушиб, по-видимому, не оставил последствий на умственных способностях юноши, если не считать, что он стал молчалив, скрытен и перестал ссориться с отцом.

Миссис Пендин умерла в Италии и, похоронив ее Неаполе, Джозеф Пендин с сыном окончательно переселился Англию. Юноша поступил в обучение зубоврачебному делу, проявлял большие успехи и некоторое время занимался врачебной практикой в Пензенсе, но вскоре это занятие ему надоело, он вернулся к отцу и принял участие в его торговых делах, часто наезжая в Италию и проводя там по несколько месяцев.

Мне не удалось раздобыть хорошей фотографии Майкеля, но один из его дальнейших родственников показал мне портрет его родителей. Отец обладал чертами рядового англичанина, но мать была очень красива, и, всматриваясь в фотографию, я нашел в ней много сходства с нашим знакомцем. Тотчас же перед моими глазами приоткрылась завеса занимавшей нас тайны. Я пересмотрел все дело с новой точки зрения, подсказанной этим неожиданным открытием, и увидел, что обстоятельства вполне подкрепляют мои предположения. Я не сомневался, что жена Джозефа Пендина была матерью Джузеппе Дориа. Мне, впрочем, не сразу пришло в голову, что Джузеппе Дориа и Майкель Пендин одно лицо, я думал сначала, что Джузеппе был вторым, незаконным сыном красавицы, и что, войдя в заговор со своим полукровным братом Майкелем, он убил братьев Редмэйнесов с целью передать их богатства в руки жены Майкеля...

Правду я понял тогда, когда, по наведенным в Дартмуре справкам, выяснилось, что Джузеппе Дориа поступил на службу к Бендиго Редмэйнесу на следующий день после убийства Роберта Редмэйнеса в Фоггинторских каменоломнях...

Глава 18

Исповедь

Осенью Майкель Пендин предстал перед судом присяжных в Экстере и был приговорен к смертной казни за убийство Роберта, Бендиго и Альберта Редмэйнесов. Убийца не защищался на суде и с нетерпением ждал вынесения приговора.

Вернувшись в камеру, он потребовал чернил и бумаги и составил "исповедь", которую мы приводим, не изменив в ней ни слова.

"Исповедь.

Все-таки, как ни были хитры сыщики и судьи, они не поняли главного... Они судили грубого и корыстного убийцу, перед ними был художник крови и философ. Моя жена умерла, и ничто более не притягивает к жизни, но перед казнью я хотел бы сказать несколько слов, чтобы несколько сбавить сыщицкой спеси у людей, празднующих надо мной случайную победу. Если бы ни пуля итальянца, нечаянно сразившая Дженни, я не отдался бы так легко в руки полиции и, смею верить, до сегодняшнего дня разгуливал бы на свободе.

Ни науки, ни философия, ни религия не соблазняли меня своими тайнами и откровениями. Что может сравниться с таинственностью, опасностями и торжеством преступления? Ничто не может дать человеку высшего наслаждения, чем человеческая кровь.

Впервые я понял это, когда пятнадцатилетним мальчиком убил Джоба Тревоза, приказчика моего отца; смерть его до сих пор осталась непонятной для окружающих и для полиции. Случайно при мне он оскорбил мою мать, я вынес про себя смертный приговор негодяю. Заманив его на прогулку, я камнем раздробил ему череп и свалил с высокого обрыва в море. Никому не пришло в голову подозревать меня, и смерть Тревоза была приписана несчастному случаю. Но этот первый опыт раскрыл мне глаза на собственную душу и на человеческую природу.

В течение некоторого времени я усиленно предавался изучению человеческой психологии и работе над самим собой, вырабатывая в себе самообладание, внутреннюю сдержанность, подчиняя разуму владевшие мною страсти, превращая себя в отточенное и холодное орудие бесстрастного и ясного ума. Жизнь текла своим чередом, а я закончил образование, получил диплом зубного врача и научился ненавидеть Англию, отдав всю страсть души прекрасной Италии. Женщины меня не занимали, я не думал о них, пока случай не привел меня встретиться с Дженни Редмэйнес. С первого взгляд, при первом звуке ее голоса я полюбил ее; счастье мое был необычайно, когда я увидел, то Дженни сама нашла во мне дополнение к своей собственной душе, бессознательно сливаясь со мной в единую мысль, единое чувство. Мы любили друг друга так, как едва ли люди любят на земле; мы оба были красивы, умны, предприимчивы и деятельны, и вряд ли когда-либо судьба так удачно соединяла мужчину и женщину. Она была свободна от каких-либо предрассудков, легко и радостно восприняла мои взгляды на жизнь и людей, разделила мои вкусы, мои мечты. Когда она узнала про опыт, проделанный мной над Тревозом, она пришла в восхищение от моего хладнокровия, самообладания, хитрости, ловкости, мудрой расчетливости в борьбе с опасностью.