Аврам Дэвидсон - Рорк!

Когда он замолчал, раздался гомон. Трудно сказать, было это знаком согласия или нет. Но вот со скалы, на которой он сидел, медленно поднялся старый Доминик. Борода его не стала белее, но голос заметно ослаб.

— Мир, говоришь. И война. Я мало видел мира и много войн. Теперь лихорадка не будет нас убивать. И войны и набеги тоже. Год назад не поверил бы в это. Я тогда ненавидел гильдсменов и ненавидел рорков. Теперь у меня нет к ним ненависти…

Жаль, подумал Ран, что старик не развил дальше эту тему. Но тут кто-то встал и прервал мысли Рана.

Это был один из молодых мистеров, вождь по имени Тарми. Ран почти не знал его. У него пронзительный голос, заставляющий всех вслушиваться.

— …не будет лихорадки, говоришь. Хорошо. Может быть, хорошо. Но я говорю — люди не будут умирать от лихорадки, рорки не будут умирать от лихорадки. Больше людей, больше людей, больше людей. И больше рорков, больше рорков…

Он додумался. Ему трудно иметь дело с непривычными соображениями, но он додумался.

— Теперь. Что нужно людям? Краснокрылку, верно? Я говорю, краснокрылку. Сорвать ее, отделить листья, продать их. Краснокрылку. Так. А чего же хотят рорки? А?

Поднялся гомон. Люди задвигались, разговаривая друг с другом. Рорки, повиснув между своих ног, не двигались и не издавали ни звука. Роркмены опирались на посохи (на этот раз они не захватили с собой дубинки или прятали их где-то поблизости) и улыбались своей чуждой, загадочной улыбкой. Ломар чувствовал сильный запах древесного дыма и чуть слабее запах краснокрылки.

— …Рорки должны есть то, что они едят всегда. А что едят рорки?

Кто-то в толпе выкрикнул ответ. Дюжина голосов подхватила его, потом еще и еще.

— Краснокрылку! Краснокрылку! Краснокрылку!

Кивая и кивая, мистер Тарми ждал, пока они угомонятся.

— Говорите, краснокрылку. Верно. Теперь я спрашиваю. Не говорите, что Тарми против мира. Нет. Я только спрашиваю. Если людям нужна краснокрылка и роркам нужна краснокрылка, и если будет больше людей и больше рорков, рано или поздно настанет такое время, когда человек увидит краснокрылку и скажет: «Это мое!» И рорк увидит краснокрылку и скажет: «Это мое!»

И он сел среди общего смятения. Ран поднял руки, требуя тишины, и подождал, пока все замолчат.

— Вот этот гильдсмен хочет сказать.

Это был отец Линдел, Аквилас Арлан. Как всегда, нервный, он, очевидно, был настолько увлечен, что забыл хихикать.

— Единственный ответ на этот вопрос, — сказал он, — разделить территорию…

Наступило молчание.

— Разделить ее, — пояснил он, — вот так…

Вперед выступил Жан Малларди.

— Кто будет определять границы? — воскликнул он.

— Ну… естественно… гильд…

Его прервал гул выкриков. Ран взглянул на Харба. Тот кивнул. Ран посмотрел на рорков и их людей. Они по-прежнему не шевелились. Ран поймал взгляд одного из роркменов по имени Транак. И Транак, со своей загадочной улыбкой, сделал еле заметное движение. Постепенно, постепенно шум затихал. Все как будто чего-то ждали. И постепенно установилось абсолютное молчание.

Все еще никто не говорил.

И тогда огромный старый рорк двинулся вперед. Медленно приближался он к людям и приблизился настолько, насколько не приближался ни один рорк в этот день. Он держал что-то во рту. Толпа расступилась в обе стороны. Она не испугалась, не удивилась, скорее просто ждала. А огромное существо продолжало приближаться.

И остановилось в пяти шагах от Тарми.

Рорк поднял одну ногу, извлек что-то из рта и этой своей ногой, удивительно напоминавшей длинную человеческую руку, медленно поднял это что-то, чтобы все могли видеть.

Это был большой побег краснокрылки. Медленно, но сильными и мощными движениями рорк отбил корни растения. Медленно, под удивленными взглядами людей, придвинувшихся ближе, оборвал листья. Медленно сжевал стебель.

И затем, по-прежнему медленно, протянул охапку листьев Тарми.

Решение было столь очевидным, что было непонятно, как его могли не увидеть. Людям и роркам не нужно соперничать из-за краснокрылки, сколько бы их ни было, потому что они использовали разные части растения.

Конечно, еще шли споры и обсуждения, но в целом все было решено в эти несколько минут. Наконец договорились, что люди не будут рвать краснокрылку в Роркленде, но будут собирать листья, оставленные для них рорками.

— Что ж, я доволен, — сказал Харб. — На самом деле доволен. Все так четко, что должно быть выгодно.

— Тут миллион выгод, — сказал Ран. — Конечно, будут и трудности. Их иногда называют «изменениями», например. Увидим, когда встретимся с ними.

Командир кивнул, не вполне убежденный.

— Я могу их разглядеть даже сейчас, до того, как мы к ним приблизимся. Потребность в краснокрылке не бесконечна. По крайней мере в нашем застывшем обществе. Предположим, токи увеличатся в численности, и увеличатся их потребности. Их больше не удовлетворяет старая одежда, лезвия мотыг, сера. Что произойдет, когда они потребуют расширения рынка, а мы не сможем сделать этого?

— До этого еще очень — очень много времени, — сказал Ран. Лицо Харба прояснилось.

— Да, конечно. Я не хочу иметь с этим дело. Старый Харб тогда будет есть лотос или еще что-нибудь на более цивилизованной и приятной планете. К тому времени я отсюда улечу.

Такова была его реакция. Но в своей Ран не был уверен. Однако Линдел была уверена.

— Тебя продвинут, — говорила она. — Теперь в этом нет никакого сомнения.

— А? — он глядел на нее слегка ошарашенный. — Что? Кто меня продвинет?

— Директорат Гильдии! — выпалила она нетерпеливо. — Я уверена, они утвердят твой временный ранг. Тебя продвинут с трех до семи. Это неизбежно: ты отлично выполнил их задание. Ты теперь имеешь право получить любое назначение, какое только захочешь. Семь! Что тебе понравится? Геркулес? Или Трансфер-10?

— Ну…

Она продолжала даже быстрее, чем он мог ожидать. Но наконец он спросил:

— А ты чего хочешь?

Она замолчала и посмотрела на него с изумлением.

— Как чего? Того, что всегда хотела, — уехать отсюда. Убраться отсюда в другое место. В цивилизованное. Какая тут отвратительная жизнь, а, Ранни?

И он понял, что все, чего она хочет, — это выйти замуж за кого-нибудь с высоким гильдейским рангом, делающим быструю карьеру.

— Мы могли бы даже отправиться на Старую Землю, — говорила она. — У тебя есть семья и связи. Мы сможем получить особняк в Комплексе Скалистых Гор… Через несколько лет у тебя будет десятый ранг!

Вот чего она хотела. И чего не хотел он сам. Очень плохо для Линдел. Очень плохо, Линдел. Дорога через Роркленд ничего не значила для нее. Не об этом она мечтала. И мечты ее никогда не станут правдой.