Сергей Герасимов - День рождения монстра

Лица людей к этому времени стали одинаковы. Лица были похожи на морды маленьких монстров.

– Почему они завернули Хоста в занавес? – спросил Гессе.

– Должно быть, это символ. Примитивные люди любят символы.

– Они так и похоронят занавес вместе с ним?

– Я думаю.

– Но ведь Хост собирался хоронить занавес вместе с монстром, а не вместе с собой?

– Невелика разница.

К полудню работа была закончена. Три скалы стояли полукругом, между ними возвышался деревянный треножник – первый памятник герою. Памятник, который впоследствии заменят на постоянный. Треножник поставили над горкой камней.

Привели человек сорок сторонников мертвого монстра и показательно казнили двоих на могиле победителя зла. Казнь остальных производили с перерывами – чтобы оставшимся было страшнее. Сторонники, потерявшие вождя, съежились, сломались, сморщились. Некоторые вялялись в пепле, вымаливая пощаду или быструю, без мучений, смерть. Другие пытались убежать, но так неловко, что были тотчас же остановлены. Между тем сорок хорошо обученных и закаленных сторонников представляли грозную силу сами по себе, даже безоружные. Но сейчас их толпа напоминало тело, из которого вынули хребет, или зонтик, который потерял спицы.

Сторонники героя запели ритмичную песню на местном языке.

– О чем они поют? – спросил Коре.

– Что-то патриотическое. Очень бессмысленно. Так примерно: «Свою державу хвали на славу. Любит заяц тот лес, в котором вырос. Хорошо везде, а дома лучше.

Наши дружные молоты все перекуют. Славна смерть за отчизну.» И так далее.

Треножник, поставленный на могиле Хоста вдруг покачнулся. Песня прервалась.

Люди попытались начать припев снова, но пели невпопад. Земля приподнималась, над ней шел пар.

– Что это? – спросил Гессе.

– Это день рождения монстра, если я не ошибаюсь.

Земля осыпалась, обнажив нечто большое, завернутое в золотистую материю.

Занавес.

Хост Хо, только что закопанный в землю, вновь вырастал из-под нее. Материя натягивалось. Мертвому Хосту, казалось, было тесно под ней. Лопнула.

Ядовито-желтое яйцо величиной с небольшой холм поднялось над поверхностью.

Люди снова запели песню, еще с большим воодушевлением. Яйцо треснуло и из него потекла бурая жидкость. Люди отодвинулись, им было слишком жарко. Несколько человек отойти не успели и сейчас на них пылала одежда. Никто не спешил спасать несчастных. Песня стала громче и ритмичнее. Грозный хор многих голосов взлетал к небу и спугивал птиц. Птицы поднимались из гнезд и кружили над скалами.

– Хост вылупился, как бабочка из куколки, – сказал Коре. – Как раз этого я и ждал. Я так и думал, что наш дружок превратится в монстра.

Новый монстр, СМ5 поднялся во весь рост. Он был меньше своего предшественника в его лучше дни, но он ведь только родился и у него еще будет достаточно времени, чтобы вырасти. Коре сложил из двух половинок маленький цилиндр и вложил в него литиевую пулю. Монстр блистал на солнце свежей черной чешуей. Он был страшен, как и все громадное. Коре представил себя на месте тех людей, над которыми поднялась морда чудовища и содрогнулся. Генетический страх перед большим зверем, перед зверем, который видит тебя и может настичь в несколько шагов. СМ5 сделал шаг, но люди не прекращали петь.

– Они вроде как замороженные, – прокомментировал Гессе.

СМ5 взял зубами первого. Торчащие из пасти ноги дрыгались в воздухе. Сосед схваченного продолжал петь, как ни в чем не бывало. За несколько минут монстр разжевал всех. Перед тем, как схватить последнего, он лег рядом с человеком, положил голову на землю и смотрел с таким выражением, будто слушает песню.

Песня звучала достаточно громко, но последний певец немилосердно фальшивил.

– Что он поет? – спросил Коре.

– То же самое. Не стоит переводить.

Наслушавшись, СМ5 разжевал последнего и направился к холму, на котором стояла клетка. Громадный силуэт медленно поднимался, закрывая скалы.

Медленно, очень медленно приподнимались лапы, медленно проносились в воздухе и медленно опускались на грунт, продавливая следы, в каждом из которых можно было бы поставить маленькую палатку. Инерция массы не позавляла делать резких движений. Коре снова ощутил генетический страх и приказал себе сосредоточиться.

Он велел мушке отключиться, но интонация голоса была необычной и мушка неверно поняла приказ. Она переключилась на прием развлекательного канала. По каналу текла музыка, сочиненная музыкальными машинами. Живая гора двигалась под музыку, перетекали бугры под пупыристой кожей на ее груди; солнечный день казался совершенно мирным и тихим – вздрагивала земля при каждом шаге СМ5, листья деревьев опустились под ярким солнцем, над камнями дрожал накаленный воздух – и музыка неким непостижимым образом превращала эту картину в идилию.

Трам-там-там-там-там-там. Веселенький фон, на котором СМ кажется исполняющим завораживающий танец. На его плече еще до сих пор болтается кусок театрального занавека с рисунками. СМ5 не собирался применять луч – он хотел еще раз почувствовать запах крови.

Когда чудовище было метрах в пятидесяти и закрывало почти половину неба, нависая над холмом, Коре направил цилиндрик и выстрелил. Несколько секунд ничего не происходило и монстр продолжал двигаться в своем последнем танце, не почувствовав укола. Вдруг он остановился в долю мгновения разбух как пузырь.

Коре накрыл голову курткой и спрятал кисти рук. Пузырь разбух еще сильнее и лопнул, разбрызгивая капли расплавленного вещества. Скалы стали белыми, будто вылепленными из снега – и разделенными черно-сиреневыми тенями. Как будто под фотовспышкой. Листья деревьев потемнели; трава у того места, где только что стоял СМ5, горела. На месте монстра осталась лужица расплавленного вещества.

Бревна, из которых была изготовленна клетка, испустили смолу и смола вскипела, наполнив воздух запахом свежести. Коре опустил куртку и осмотрелся – за клеткой осталось решетчатая зеленая тень – из полосок несгоревшей травы. Он приказал мошке восстановить связь.

– Что там случилось?

– Я его уничтожил.

– Я хотел бы это видеть.

– Тебя нельзя было это видеть. Канал связи не выдержал бы такой фотонагрузки. Извини, но пришлось тебя отключить.

– Все в порядке?

– Да, не считая собак. Еще час или полтора, и их будет здесь целый табун.

Так что поторопись, я ведь в клетке, а они запросто пролезут сквозь прутья.

– А если стрелять?

– У меня остался всего один зарад. Экологически чистый термоядерный. Я не могу даже отстрелить замок на двери, потому что все вокруг расплавится или испарится. Я могу лишь взобраться на потолок и висеть там, изображая наших общих предков. Я смогу провисеть столько, сколько нужно, но ты все-таки спеши. И не вздумай заснуть по дороге.