Андрей Дашков - Собиратель костей

23 апреля 2324 г.

Место, отгороженное от мира стеной кипарисов, на полосе ничейной земли между небом и морем… Все это слишком хорошо, чтобы показаться правдой ещё через несколько дней. А пока этот день умирает в криках чаек над водой и в гулком пространстве. И та, которая рядом, заслонила разбухшее солнце… Красота – это всегда безысходность, она сама, молодость, осень, невозможность ничего удержать. Это слишком сентиментально, чтобы не быть истиной. Все это так хрупко и плавает перед глазами от ветра из холодных глубин. Облака уносят за горизонт свои бесплотные тени, машина – сияющая игрушка вдалеке. Все здесь – размываемый морем замок из песка. И та, которая рядом, щебечет о чем-то… Я чувствую: жизнь – это сон глухонемого. Впереди – залитый огнями город. Цивилизованная ночь, парализованная ночь… Поднимаю голову к небу – там слишком яркий свет пустоты.

19 сентября 2389 г.

Тело – тюрьма с прорезью для глаз. Вокресает мёртвое сердце Вдовы. Она вспоминает пустоту в своём доме, всегда одиноком. Сквозь её мозг провалился мир и раздавил её жизнь, и так задохнувшуюся в водорослях Саргассова моря. Жабы её фантазий, змеи её снов… Ты чувствуешь молчание, и запах тления, и тоску по всем этим глупым лицам.

Их давно нет рядом. Ты где-то далеко, застыл в оцепенении на полюсе холода мира. Не вынес грубости жизни земной. А тут – испарения тел, содрогания плоти, неисчислимость ловушек природы…

6 марта 2463 г.

Тяжёлое дыхание новой зимы, пронизывающий ветер последнего оледенения. Движутся сны от золотого века к железному. Поднимается с востока гарь укорачивающихся дней. Смешно предсказывать судьбу. Здесь – однонаправленное изменение погоды. Просто плохие времена на планете. И рассыпаются в прах скелеты охранников веры.

Земля под тёмным колпаком тумана, Внутри у меня падает ртуть ниже нуля. Не лучшее время для надежд. Замёрзла чистая вода. Напрасно жду поезда на заброшенной ветке. Ржавые рельсы, пятно бродячего пса, ослепительный Орион над изломанным краем земных неудобств, дорога среди звёзд, неизвестный сезон во Вселенной. Машущий куст, лестница шпал, адский зрачок семафора, могила всех поездов. Вмёрзшие в лужи окурки вдали от уютных трактиров. Чья-то рука, протянутая из пустоты, гонит меня снова по новым безлюдным дорогам… Покой – на самом дне летаргии, в овраге, вырытом ветром.

25 августа 2581 г.

Есть течения сквозь это, несущие сны к тёмным берегам, где растут другие цветы, где все, что я знаю, – мусор. Ветер иной природы перемывает мои кости. Вулканы извергают любовь к ущербным лунам. Отмели плывут в сумерках под парусами невидимого величия… Далеко дом, набитый сокровищами (ненужными сокровищами пропащего тысячелетия), раздавленный однажды пальцем хозяина Вселенной. Кто из близости смерти вывел новую любовь, отрицание созвездий, отсутствие теней, здешнюю музыку, когда кричат, падая, листья – и каждый становится могилой тысячи планет? Вот что значит – не повезло.

1 ноября 2673 г.

Иду, опять иду мимо изваяний чужих богов, унылых построек, пустых глазниц окон. Здесь иногда слышен голос мёртвой звезды, висевшей над этой дорогой много миллионов лет назад… Душа разорена, есть основания для суеверий, впереди – новая катастрофа и взорванный мост между мной и тобой. Незачем собирать этот хлам, незачем затевать все сначала – плохие девочки это хорошо понимали.

Птицы летят со скоростью смерти, разрушают твёрдое небо. Смотрю вверх с околевшего тротуара, жду изменений, появления, что-ли, Бога в отверстии небес. Все упрощают холодный ветер и снег. Из подворотни появляется и в подворотне исчезает Чёрная Вдова… Глядя вслед собственной юности, Я вижу ухмыляющегося шута. Счастливчик, счастливчик, возьми меня с собой!

31 декабря 2999 г.

ETC…

Декабрь 1999 г. – февраль 2001 г.

Перевод М. Цветаевой.

Мойры – в греческой мифологии богини судьбы.

LIEBESTODS – Любовь до гроба (нем.)

Феба считалась основательницей храма в Дельфах, подаренного затем Аполлону.

Per se – как таковой, сам по себе (лат.).