Бертрам Чандлер - Вернуть вчера

— Отец, — сказала Элспет, неторопливо отстраняясь от меня, — это мистер Петерсен.

Его водянисто-голубые глаза пытливо смотрели на меня из-под седых кустистых бровей. Старик холодно усмехнулся, а вслух заметил:

— Похоже, детка, вы с мистером Петерсеном уже успели познакомиться довольно близко.

Я выдержал его взгляд, не зная, как вести себя в такой ситуации. На каждой планете свои нравы и обычаи, и кое-где в галактике еще сохранились архаичные понятия о главенствующей роли родственников в отстаивании девичьей чести.

Старик протянул мне сухонькую руку.

— Добро пожаловать на борт, Петерсен. Что-то подзадержались вы в пути.

Я ответил на приветствие крепким рукопожатием.

— Мы были уже почти у самой цели, когда нас едва не настиг кто-то из ваших друзей-почтовиков.

Самообладание изменило Элспет, и она уже больше не казалась такой смелой и решительной, как прежде.

— Это было ужасно, — с дрожью в голосе проговорила девушка. — Там было трое, трое реактивных саней для наземной доставки почты. У них были пулеметы, они пытались остановить нас.

Старик посерьезнел.

— Я знал, что так оно и будет, — вздохнул он, — вернее, вспомнил… но было уже слишком поздно. Я… я вспомнил. Но еще раньше я знал, что вы оба благополучно доберетесь сюда. Я пытался предупредить тебя, Элспет. Раз за разом пытался связаться с вами по радио. И когда ответа не последовало, то грешным делом даже начал подумывать о том, а уж не нарушился ли порядок вещей.

— Порядок вещей? — переспросил я. Внезапно меня охватил приступ яростного гнева. — Да вы посмотрите на себя, разве вы отец? Какой нормальный родитель отправит дочь туда, где она может подвергнуться нападению вооруженных бандитов? Какой нормальный отец захочет, чтобы у нее на глазах люди сгорали заживо и утопали в пыли?

Он устало улыбнулся.

— Вы не понимаете, Петерсен. Пока еще вам этого не понять. И еще вы не знаете, почему было так уж необходимо, чтобы вы прилетели на Венцель и в конце концов оказались здесь, в моей лаборатории. Пока что об этом знаю только я.

— Полагаю, и это тоже часть вашего дурацкого распорядка?

— Часть единственно возможного порядка вещей, — поправил он меня.

— А мы до сих пор стоим здесь и препираемся, — весело воскликнула Элспет, — паримся в скафандрах, в то время, как для нас уже давно готовы комнаты. Послушай, Джонни, ты вроде бы жаловался, что умираешь с голоду. Тебе разве не хочется поскорее выпить и закусить?

— Я бы с превеликой радостью выпил, закусил и снова выпил, — ответил я в тон ей. — И еще принял бы душ. В этом чертовом скафандре ужасно жарко, я весь взмок, и временами мне даже кажется, что я сижу по уши в болотной тине.

— Вот и замечательно. Сейчас я тебя провожу в твою комнату.

Мы вышли из шлюзовой камеры, впереди шел Фергюс. Я изо всех сил старался не думать о девушке, что теперь шла рядом со мной, пытался действовать в лучших традициях Шерлока Холмса — видеть и примечать. В конце концов, меня прислали с Каринтии именно для того, чтобы во что бы то ни стало проникнуть под этот купол, и тот факт, что я оказался здесь по приглашению самого хозяина, отнюдь не освобождало меня от возложенных на меня обязательств.

Если накрытые огромным куполом улицы Плзеня напоминали собой огромную, сказочную теплицу, то интерьер этого, меньшего купола поначалу навевал воспоминания о космическом корабле. Здесь был отсек с гидропоническими резервуарами, в которых беспочвенным методом выращивались различные сельскохозяйственные культуры. Откуда-то доносился знакомый гул двигателя Манншенна. И если в Плзене хлюпание насосов и и жужжание вентиляторов было ненавязчивым, то здесь, видимо, просто не считали нужным пускаться на какие бы то ни было ухищрения ради снижения уровня шума от работающего оборудования.

И затем сходство с космическим кораблем неожиданно закончилось.

Перед нами открылась тяжелая, хорошо изолированная дверь открылась, и мы оказались в отсеке, из которого на нас пахнуло леденящим холодом. Здесь повсюду были расставлены клетки, и в каждой из них находилось по одному небольшому животному, в которых я без труда узнал каринтийских горных кошек. Это были симпатичные, пушистые животные, шкурки которых отличались завидным разнообразием расцветок. Все кошки крепко спали. Вооружившись длинной палкой, Фергюс привычно зашагал вдоль ряда клеток, пытаясь разбудить их обитателей. Но ни одна из кошек даже не пошевелилась.

— Спячка, — объяснил он. — Эти животные были завезены из зимнего полушария и помещены в условия, близкие к зимним.

— Но их можно разбудить? — поинтересовался я, испытывая невольный интерес к происходящему.

— Разумеется. — Старик замолчал и сосредоточенно уставился в пол, словно пытался что-то вспомнить. Затем он продолжал: — Я мог бы взять одну из этих кошек, поместить ее в теплое помещение, и она пробудилась бы от спячки. Или я так уже делал. Или еще только собираюсь. — Он снова немного помолчал. — Но тут существует этот проклятый элемент принуждения. А когда я начал этот цикл?

Его сбивчивая речь была внезапно прервана пронзительным мяуканьем. Разом обернувшись, мы увидели, что одно из животных все же отреагировало на прикосновение палки и проснулось. Похожая на нескладного тигра в миниатюре горная кошка металась по клетке, и от холода шерсть на ней стояла дыбом.

— Перестань, — радраженно пробормотал Фергюс. — Хватит беситься. Скоро тебе станет совсем тепло. Подожди еще немного. — Он обернулся к дочери: — Элспет! Время!

Девушка взглянула на циферблат огромных стенных часов.

— Сейчас 22:03, - ответила она.

— Хм-м, 22:03. Как следует запомни.

Взявшись за ручку в конце клетки — присмотревшись повнимательнее, я заметил, что в основании каждой из клеток находилась небольшая тележка Фергюс покатил ее к выходу из комнаты. Элспет же забежала вперед, чтобы предусмотрительно распахнуть перед отцом еще одну бронированную дверь. Мы прошли через шлюз, выполнявший здесь роль теплоизоляционной камеры, и оказались в другом помещении, которое, так же как и первое, было сплошь заставлено клетками. Здесь было очень душно и нестерпимо воняло кошками. Со всех сторон доносилось мяуканье и рычанье горных кошек, так что вести здесь нормальный разговор было практически невозможно.

— Вот видите, — прокричал Фергюс мне в самое ухо, — это единственная особь тигрового окраса. Теперь смотрим на табличку, прикрепленную на клетке. Номер 403. Так, эту киску нужно покормить и налить ей воды.

Взяв шланг, он наполнил миску водой, после чего открыл стенной шкаф, вынул оттуда кусок мяса и сунул его между прутьями клетки. Животное жадно лакало воду, но завидев или учуяв мясо, тут же оторвалось от миски. Наблюдение за этой трапезой было зрелищем не из приятных.