Георгий Гуревич - Беседы о научной фантастике. Второе Издание.

Если бы мы попытались рассказывать и объяснять вам фантастику в исторической последовательности, нам пришлось бы метаться по карте Страны Фантазий из угла в угол, даже на исторической схеме взгляд скользит то направо, то налево.

Зависит это от того, что у читателя сменяются вкусы и интересы. Так мы и назвали беседу — "Компас вкусов".

Интересы меняются и с возрастом, вы это знаете по себе. Вспомните, какие книжки увлекали вас в I классе, в V классе, какие вы проглатываете сейчас.

У детей вкусы меняются с возрастом, у взрослых тоже, и не только с возрастом, но и в зависимости от исторической обстановки. Изменения ее сказываются на вкусах читателей, а также и писателей, и не только в фантастике. И бывает так, что с годами увядает слава самого знаменитого автора, а потом неожиданно интерес к нему возрождается.

Сошлюсь на литературную судьбу одного из самых великих — Вильяма Шекспира. Он жил и творил в Англии в конце XVI — начале XVII в., незадолго до английской буржуазной революции. Его знаменитое "Быть или не быть" в монологе колеблющегося принца Гамлета выражало, так я понимаю, сомнение в том, стоит ли вступать в борьбу, когда люди-то сами так ничтожны, так ненадежны, мать его родная вышла замуж за убийцу отца. Но следующее поколение англичан решилось: "Революции быть!" Колебаниям пришел конец… и интерес к Шекспиру увял на его родине… но возродился в следующем веке, потом в Германии, еще позже, в XIX в., - в России. Потому что эти страны готовились к революции, и люди, как в Англии во времена Шекспира, размышляли: быть или не быть? В Англии же, где революция уже состоялась, вкусы изменились. В начале XVIII в. им отвечали писатели, рассказывающие не о сомнениях, а об активной деятельности, например Дефо — автор "Робинзона Крузо". Вот и Свифт, совсем не одобрявший энергичных буржуа, избрал для своей сатиры в духе времени форму путешествий с приключениями.

Еще один пример, уже из истории французской литературы, о судьбе писателя, которого вы знаете наверняка, — Александра Дюма, автора "Трех мушкетеров", "Графа Монте-Кристо"…

К середине XIX в. во Франции сложилась обстановка, напоминающая английскую начала XVIII в. И там и тут после революции произошла реставрация королевской власти, но непрочная, за ней последовала еще одна революция, завершившаяся соглашением вновь пришедшего короля с буржуазией. Открылась дорога к активной деятельности, появилась тяга к авантюрной литературе. Дефо выразил дух времени в предприимчивом Робинзоне, а Дюма — в доблестных мушкетерах. Сам Дюма был сыном наполеоновского генерала, все его поколение было воспитано на рассказах ветеранов о победоносных походах. Русскому читателю, глубоко уважающему героизм народной Отечественной войны 1812 г., нелегко представить, что французская молодежь тех времен гордилась победами Франции во всей почти Европе, лелеяла легенду о национальной французской доблести, надеялась, что доблесть обеспечит свободу и справедливость.

"Три мушкетера" вышли за два года до революции 1848 г. Доблесть была проявлена, а свобода не завоевана. Во главе Франции оказался новый император — Наполеон III — "Наполеон Маленький", в выигрыше оказались только богачи. Снова последовали войны, не слишком удачные и совсем неудачные. Надежда на исконную французскую доблесть иссякла, и певец доблести Дюма потерял популярность, вышел из моды, умер в нищете. Зато именно в эти годы взошла звезда Жюля Верна. Стрелка вкуса передвинулась. Теперь читатель возлагал надежды не на мушкетерскую отвагу, а на всемогущество ума — на ученых и инженеров.

Разочарование в технике пришло позже — его выразил Уэллс, и не во Франции, а в Англии, чья техническая мощь прошла пик в середине века, а к концу уже клонилась к упадку.

Как видите, стрелка вкуса в каждой стране колебалась по-своему, описать все это в нашей маленькой книжке невозможно. Хотелось бы только, чтобы вы знали, что вкусы зависят от возраста, от образования, от круга специальных интересов, а кроме того еще и от исторической обстановки и меняются в связи с социальными переменами.

Обо всем не расскажешь. Прибавим только беседу об истории нашей советской фантастики. Она очень показательна, потому что в XX в. обстановка у нас менялась резко, происходило много поворотов и каждый по-своему отражался на литературе.

В начале XX в. и вплоть до Октябрьской революции научной фантастики в русской литературе было мало, существенной роли она не играла. Передовая мысль была занята в то время подготовкой революции. Читатель понимал: сначала необходимо расчистить строительную площадку, потом уже возводить на ней замки. Ни одного заметного имени не выдвинула русская научная фантастика в то время. Можно припомнить только рассказа два Куприна, поэт Брюсов обращался иногда к фантастике. Пожалуй, значительные романы написал только А. Богданов, революционер, почитатель Ленина, хотя и философский путаник, в дальнейшем директор Института переливания крови, мечтавший найти путь к омоложению.

И после Октябрьской революции научная фантастика развилась не сразу: лишь тогда, когда закончилась гражданская война, открылась перспектива свободного развития. В создании научно-фантастических произведений приняли участие видные ученые — К. Циолковский В. Обручев, известные писатели и поэты А. Толстой ("Аэлита", "Гиперболоид инженера Гарина"), И. Эренбург ("Трест Д. Е."), М. Булгаков ("Собачье сердце"), Е. Замятин ("Мы").

Чтобы легче запоминалось, я, рассказывая, буду делать каждому периоду название по одному из характерных произведений. Самый первый период, примерно до 1923 г. можно было бы назвать "Красная звезда", по роману А. Богданова. Главной темой его было отношение к революции и, пожалуй, самым характерным произведением — "Аэлита", роман о революции, хотя и на Марсе, а также и о любви, хотя и разделенной межпланетными расстояниями. В этом мотиве отразились переживания человека, отделенного от Родины фронтами гражданской войны.

Позже, в 20-х годах, в многочисленных популярных и приключенческих журналах начала появляться фантастика, посвященная научным открытиям. Александр Беляев — самый видный представитель этого времени. Поэтому и назовем период "Продавец воздуха", по одному из романов А. Беляева. Научной фантастики стало много, читатели проявляли к ней интерес, как бы осматривались, примеряли пути в будущее.

Почти не было произведений научной фантастики в 1931 и 1932 гг. Это решающие годы первой пятилетки.

Лишь после того, как завершилась пятилетка, фантастика начала медленно восстанавливаться, появились и новые авторы — А. Казанцев ("Пылающий остров"), Ю. Долгушин {"Генератор чудес"). Самым же заметным тогда был Г. Адамов ("Тайна двух океанов", "Победители недр"). Так и назовем этот период — "Победители недр".