Роберт Шекли - Корпорация «Бессмертие»

— Трансплант, мой друг, вот выход.

— Трансплант?

— Я тебе уже о нем рассказывал, — напомнил ему Джо, — в тот злосчастный вечер, когда мы познакомились. Помнишь? Трансплант, величайшее из развлечений, игра для бесконечного числа участников, встряска для пресыщенных нервов, тонизатор утомленных тел. У нас существует мировая сеть трансплантаторов, мистер Блейн. То есть люди, которые любят переключаться на время, которые устали от своих тел. Мы включим вас в эту сеть.

— И таким образом вы думаете переправить мое сознание через всю страну?

— Вот именно! Из тела в тело, — объяснил Джо. — Поверьте, это в высшей степени увлекательно и одновременно может многому научить.

Блейн вскочил так быстро, что опрокинул стул.

— Черта с два! — крикнул он. — Я вам тогда уже говорил и еще раз говорю, что в вашу вшивую игру я не играю. Пусть лучше меня пристрелят на улице!

Он направился к двери.

— Я знаю, это немного пугает, но… — начал Джо.

— Нет!

— Проклятье, Блейн, ты наконец дашь человеку сказать? — не выдержал Орк.

— Хорошо, — сказал Блейн. — Пусть говорит.

Джо налил себе полстакана вина и выпил залпом.

— Мистер Блейн, — сказал он, — мне трудно будет объяснить это вам, выходцу из прошлого. Но попытайтесь вникнуть в то, что я говорю.

Блейн нехотя кивнул.

— Значит так. В наши дни Трансплант используется как сексуальное развлечение, именно так его рекламировал и я. Почему? Потому что люди не имеют понятия о других способах его применения, потому что наше консервативное правительство запрещает его. Но Трансплант — это далеко не простое развлечение. Это совершенно новый способ жизни! И нравится это вам и правительству или нет, но за Трансплантом будущее.

Глаза подпольного торговца сверкали. Блейн снова сел за стол.

— Человеческие отношения содержат два основных элемента, — наставительно говорил Джо. — Один из них — это вечная борьба человека за свободу: свободу веры, свободу печати и собраний, свободу выбирать правительство… свободу вообще! А второй элемент — это стремление правительства эту свободу у людей отнять.

Блейну это утверждение показалось слишком упрощенным взглядом на человеческие отношения. Но он продолжал слушать.

— Правительство, — говорил Джо, — делает это по нескольким причинам. Для безопасности, для личной выгоды, для удержания власти или потому, что люди не готовы к пользованию этой свободой, как оно считает. Но конфликт остается тем же: человек стремится к свободе, правительство противостоит ему. Трансплант — это еще одна свобода, к которой тянется человек, и правительство считает, что это человеку не нужно.

— Свобода удовольствий? — насмешливо спросил Блейн.

— Нет! — воскликнул Джо. — Нет, это тоже имеет значение, но Трансплант создавался не для этого. Конечно, мы пропагандируем его именно таким образом — чтобы привлечь внимание. Потому что люди не воспринимают абстрактных идей, мистер Блейн, им не по вкусу сухая теория. Они хотят знать, что им даст свобода. Мы показываем им лишь малую часть этой свободы, а гораздо большую они открывают сами.

— Так что же может Трансплант? — спросил Блейн.

— Трансплант, — с пылом сообщил ему Джо, — дает человеку возможность преодолеть ограничения, наложенные на его существование средой и наследственностью?

— Вот как?

— Да! Трансплант позволяет вам обменяться телами, знаниями, жизненным опытом с каждым, кто этого пожелает. И многие охотно соглашаются. Человек — слишком беспокойное существо. Музыкант хочет стать на время инженером, рекламный агент — охотником, моряк — писателем. Но обычно человеку не хватает времени, чтобы испробовать более одного занятия за свою жизнь. Ведь нужно еще получить и развить необходимые умения и навыки. И даже если бы было время, остается слепой случай — талант, и это непреодолимая проблема. А с помощью Транспланта вы получаете врожденный талант, навыки, знания — все, что хотите. Подумайте об этом, мистер Блейн. Почему человек должен быть вынужден провести всю жизнь в одном теле, которое он не выбирал? Это все равно, что заставлять его жить с унаследованными болезнями и не пытаться излечить их. Человек должен иметь свободу выбора тела и талантов по своему вкусу и потребностям.

— Если ваш замысел осуществится до конца, — сказал Блейн, — вы получите толпу неврастеников, каждый день обменивающих тела.

— Именно такой довод был и приводится против введения каждой новой свободы. — Глаза Джо сверкали. — Вспомните историю — утверждалось, что человек не имеет права выбирать религию, или что женщины недостаточно умны, чтобы иметь право голосовать, или что люди не могут выбирать своих представителей в правительство, потому что могут сделать неправильный выбор. Конечно, неврастеников вокруг хватает. Но много и таких людей, которые разумно пользуются свободами.

Джо понизил голос до доверительного шепота:

— Вы должны понять, мистер Блейн, что человек — это не его тело, потому что тело он получает из рук случая. Он не имеет отношения к профессиональным навыкам, потому что зачастую причиной их приобретения служит нужда. Человек не заключается в своих талантах — ведь он наследует их. И он не определяется своими болезнями, к которым может иметь расположенность, или окружающей обстановкой, формирующей его. В человеке все это содержится, но он сам — нечто большее. Он способен изменять окружение, лечить свои болезни, развивать навыки и — наконец-то! — выбирать тело и таланты. Это следующая ступень свободы, мистер Блейн! Она исторически неизбежна, что бы ни думали вы, я и правительство. Потому что человек должен обладать наибольшей возможной свободой!

Джо завершил свою страстную и несколько непоследовательную речь. Его лицо покраснело, он тяжело дышал. Блейн смотрел на маленького продавца подпольных удовольствий совершенно новыми глазами. Это был, как осознал он, подлинный революционер 2110 года.

— Он прав, Том, — сказал Орк. — Трансплант разрешен в Швеции и на Цейлоне, и особого вреда общественной нравственности он пока что не нанес.

— Наступит время, — сказал Джо, наливая себе вина, — и весь мир обратится к Транспланту. Это неизбежно.

— Возможно, — сказал Орк. — А может, изобретут новую свободу, и она потеснит Трансплант. Во всяком случае, Том, ты теперь видишь, что у Транспланта имеется нравственное оправдание. И это единственный путь спасти твое тело. Что ты теперь скажешь?

— Ты тоже революционер? — спросил Блейн.

Орк усмехнулся.

— Мог бы быть и революционером. Я вроде тех парней, что продавали винтовки повстанцам из Центральной Америки. Они работали ради выгоды, но на пользу социальных перемен.