Тесс Герритсен - Игра с огнем (сборник)

Но его напарник по какой-то причине не овладел ею. Может быть, он вообще не появился тем вечером? Или решил дождаться другого случая?

Ведь теперь он знал, где ее найти.

Маура вошла в морг ближе к вечеру, увидела, как замер с чашкой в руке перед кофейником доктор Костас. Она увидела своего секретаря Луизу – та смотрела на нее поверх монитора компьютера. Ничего не сказав, Маура прошла мимо стола Луизы в собственный кабинет и закрыла дверь. Все они наверняка слышали новость про нее: среди медиков и копов почти не бывает секретов. Маура не присутствовала при вскрытии Кристофера Сканлона, но знала, что аутопсию делал доктор Бристоль, а значит ему были известны обстоятельства его смерти. Он знал, что в кармане убитого нашли визитку с адресом Мауры, что машину Сканлона отыскали у дома Мауры, что в машине обнаружены ее туфля и отпечатки пальцев.

Но больше всего мучило ее не то, что все эти чертовы подробности указывали на нее как на подозреваемую, – нет, сильнее ее мучили подробности, указывавшие на нее как на жертву. На доверчивую женщину, очарованную и опоенную хищником. Хотя ее не изнасиловали, она испытывала стыд оттого, что ее будто выставили напоказ точно так, как любую жертву насилия, и сегодня Мауре потребовалось все ее мужество, чтобы прийти на работу. «Вот как нужно наносить ответный удар, – подумала она. – Первым делом открой свое лицо».

Луиза постучала и вошла в ее кабинет, закрыла за собой дверь.

– Как вы? – спросила она. – Я так волновалась. Мы все волновались.

– Я в порядке, Луиза.

Маура спокойно включила свой компьютер, словно этот день не отличался от всех других дней, когда она исследовала чужие раны, а не свои собственные.

– Правда?

Луиза работала в бюро судебно-медицинской экспертизы очень давно, Маура даже не помнила того времени, когда Луиза не встречала ее весело по утрам, не приносила ей кофе. В бюро, где каждый день разражались трагедии, у Луизы всегда находилось доброе слово, утешительная улыбка. Но сегодня Маура не хотела никакого сочувствия от Луизы.

– Мне нужны результаты вскрытия Кристофера Сканлона, – сказала она.

Эта просьба испугала Луизу.

– Того самого… кто…

– Я знаю, кто он такой. Можете принести?

– Да, конечно. – Луиза открыла дверь, собираясь уходить, но оглянулась на Мауру. – Если хотите поговорить, если вообще что-нибудь нужно – я рядом.

Луиза явно думала, что Мауре не терпится, чтобы ее обняли, подставили плечо, на котором она могла бы поплакать. Но больше всего Мауре требовалась информация. Любая информация, которая помогла бы ей восстановить события тех не сохранившихся в памяти минут. Кто знает – может быть, она в тот вечер убила человека.

Она уже немало знала о Кристофере Сканлоне. Знала о двух его арестах на основании обвинений двух женщин, рассказавших пугающе похожие истории. Сканлон познакомился с ними на многолюдных собраниях и предложил принести выпивку. И Китти О’Брайан, и Сара Шапиро проснулись у себя дома несколько часов спустя, не помня о случившемся. В обоих случаях обвинения были сняты.

Китти О’Брайан так и не оправилась от психической травмы. Спустя несколько месяцев она покончила с собой, положив душераздирающий конец истории.

Нет, не совсем конец.

Маура нашла в Интернете статью об отце Китти, Гарри О’Брайане, который угрожал убить Сканлона. На фотографии она увидела бесконечную скорбь на лице Гарри, впавшие глаза, затравленное выражение. Его лицо так ошеломило ее, что она едва заметила, как Луиза положила отчет с результатами вскрытия Сканлона ей на стол и тихонько вышла.

«Гарри О’Брайан. Почему твое лицо кажется знакомым?»

Она открыла отчет и прочла описание ран Сканлона. Доктор Бристоль насчитал пятнадцать ножевых ранений различной глубины в спине и груди. Она перешла к выводам и поразилась заключению, сделанному Бристолем.

Раны имели разную ширину и глубину, и потому патологоанатом предположил, что использовались два ножа.

Нападение в состоянии крайнего возбуждения. Два разных ножа.

Насколько она знала, орудие убийства так и не нашли. Ее собственный драгоценный набор ножей бостонская полиция изъяла, и теперь их исследовали в криминалистической лаборатории. Неужели это сделала она? Снова и снова вонзала нож в спину и грудь Сканлона? Она знала: под воздействием золпидема пациенты водят машину, едят, совершают осмысленные действия и, кажется, пребывают в полном сознании, но после пробуждения ничего не помнят. Не могла ли и она под воздействием рогипнола автоматически совершать похожие действия? Или некий монстр, спавший в ней до поры до времени, выпущенный из самого темного уголка подсознания, проснулся и овладел ею?

«Может быть, я в конечном счете не так уж сильно отличаюсь от матери».

Потрясенная такой вероятностью, Маура закрыла глаза, пытаясь найти в памяти хоть какую-то зацепку. Она видела сверкание, слышала голос, похожий на далекое эхо. Но ничего существенного, ничего такого, за что могла бы уцепиться.

«Если его убила я, то я должна узнать место, где это случилось».

Она вышла из кабинета, более чем формально попрощалась с Луизой, снова почувствовала на себе взгляды коллег, идя по коридору, – возможно, они задавались вопросом, не она ли в самом деле убийца? Даже она сама не знала ответа.

Стоял теплый летний вечер, и в Олмстед-парке Маура увидела бегунов, которые добросовестно трусили по дорожке вдоль реки; влюбленные парочки сидели на берегу пруда. Она пошла по тропинке вдоль Мадди-ривер к тому месту, где, согласно отчету вскрытия, обнаружили труп. Найти его оказалось нетрудно: яркая вспышка полицейской ленты все еще огораживала заросли кустов. Маура узнала скамейку на берегу реки, два сомкнувшихся кронами дерева, которые видела на фотографии места преступления. Она разглядывала развороченную ногами криминалистов землю, параллельные канавки в земле – след, оставленный колесиками тележки, на которой вывозили тело.

Судя по отчету, во время нападения Сканлон находился на мощеной дорожке. Потом его тело оттащили вниз по крутому берегу и оставили почти у самой воды – камни там все еще имели бурый цвет. Там он умер, истекая кровью, подумала Маура. А здесь, на тропинке, где она стоит сейчас, ему наносили удары ножом.

Она закрыла глаза и попыталась представить, как это место выглядело в темноте. Попыталась отыскать в своей памяти след пребывания здесь. Вспомнить, как она держала нож, снова и снова вонзала его в тело.

Маура услышала треск веточки и открыла глаза. Повернулась: в нескольких ярдах от нее среди деревьев стоял человек. Давно ли? Вероятно, она была настолько одержима идеей найти место преступления, что просто не заметила его. Она тут же обратила внимание на тишину уединенной части пруда. Ни бегунов трусцой, ни отдыхающих пар. Только она и человек, смотревший на нее из-за деревьев.

Незнакомец двинулся к ней, и когда вышел из тени на солнце, Маура обратила внимание на его седые волосы и хромоту, словно у человека болела нога. Страх прошел, и она осталась на прежнем месте, а неизвестный медленно приближался к ней.

– Вы из полиции? – спросил он.

– Нет. Нет, я просто пришла посмотреть…

– Значит, вы слышали, что здесь случилось. Убили мужчину в субботу вечером. Об этом во всех новостях говорили. – Он остановился рядом с ней, устремил взгляд на речку. – Представить себе: его убили прямо здесь.

Она некоторое время разглядывала его лицо и вдруг поняла, почему оно ей знакомо.

– Вы – Генри О’Брайан.

Он вздрогнул, посмотрел на нее, и ей показалось, она увидела подобную же вспышку узнавания в его глазах. Но нет, невозможно, подумала она, – они никогда не встречались.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.

– Я знаю, ваша дочь – одна из его жертв. – Она махнула на реку, где нашли тело Сканлона. – Я читала статью в «Глоуб». О том, что вы угрожали ему, после того как она…

Ее голос смолк.

Он закончил за нее мучительную мысль:

– После того как она покончила с собой.

– Я вам очень сочувствую, мистер О’Брайан. Даже представить себе не могу, как ужасно потерять собственного ребенка.

– Никто не может, пока оно не случается. И тогда вы ни о чем другом не можете думать, не можете чувствовать ничего другого. – Он посмотрел в сторону реки. – Я пришел плюнуть на его могилу. Вы думаете, я плохой человек?

– Думаю, вы скорбящий отец.

Он кивнул, его худые плечи ссутулились.

– Я полагал, мне станет лучше, когда я узнаю о его смерти. А я чувствую только… облегчение.

Он посмотрел на нее, и снова Мауру охватило странное чувство узнавания. «Я откуда-то знаю его. И думаю, он знает меня».

– А вы почему здесь? – спросил он.

– Хотела посмотреть, где его убили.

– Вы его знали? – Он помолчал, потом тихо спросил: – Неужели и вам досталось от этого ублюдка?

Она не ответила, но не сомневалась: О’Брайан прочитал ответ на ее лице. «Да, мне досталось от него. Но вопрос в другом: досталось ли ему от меня?»