Жерар Клейн - Боги войны

Наконец Веран поднял руку, и стрельба прекратилась. Потом воцарилась ночь.

Она затопила лагерь, женщин, солдат. Корсон нерешительно отступил на шаг, потом лег на землю. Веран поставил на свою лучшую карту — глушитель света. Быть может, он наугад откроет огонь из своих батарей, целясь по периметру лагеря. Корсон попробовал ползти, потом перекатился на бок, собрался и крикнул, молотя руками загустевший воздух. Чья-то рука схватила его и повернула, а затем сжала шею и вздернула голову. У самого уха он услышал свистящий голос Верана:

— Ты достал меня, Корсон. Ты силен… сильнее, чем я думал. Я мог бы тебя убить, но не люблю хаоса. Оставляю тебе ключ… ключ от ошейника. Позаботься о других.

Что-то упало у ног Корсона, рука отпустила его горло. Он упал на четвереньки, пытаясь отдышаться. Где-то за его спиной Веран бежал к гипрону, которого Корсон не потрудился спрятать. На бегу он кричал: «Я еще рассчитаюсь с тобой, Корсон! Обязательно рассчитаюсь!»

Послышалось агрессивное шипение термического луча. Корсон вжался в землю и закрыл глаза. До него донесся запах паленого дерева и мяса.

Когда он открыл глаза, было светло. Все еще лежа, он осмотрелся. Более ста женщин и около двадцати солдат были убиты, больше дюжины — тяжело ранены, часть лагеря сгорела.

Корсон встал, повернулся, взглянул в направлении леса и увидел то, что осталось от Верана. Он сыграл своей последней картой — и проиграл. Ему повезло быть убитым двумя разными способами. Термический луч, возможно направленный в Корсона, настиг его, когда он был уже рядом с гипроном, а тот, осознав опасность, на долю секунды раньше переместился во времени, не обращая внимания на окружающее. Он забрал с собой половину Верана и глушитель света.

«Где-то во Вселенной, — подумал Корсон, — бедняга гипрон мечется в непроницаемом мраке, в глубине колодца, куда не может проникнуть никакая энергия, и будет метаться, пока не кончится энергия в батареях глушителя или пока он не потеряет аппарат в одном из панических прыжков. Однако почему Веран выбрал именно этого гипрона? В лагере их полно». Потом он понял: его толкнуло к этому любопытство. Он умел проникать в память гипрона и хотел знать, кем и как он был приручен.

Корсон наступил на что-то, наклонился и поднял маленький плоский кусочек потемневшего металла, на одном конце которого был вырезан квадратный желобок. Он поднес его к шее и приложил желобок к обручу. Никакого результата. Тогда он начал медленно вращать обруч. Руки у него тряслись, пот заливал глаза, поглотители скафандра не успевали осушать пот, стекавший по его спине.

Когда обруч сделал полный оборот, он вдруг распался на две части. Корсон схватил их, осмотрел — края были гладкие, как будто все время были только приложены друг к другу, — а потом отбросил подальше.

Он не мог понять смысла поступка Верана. Может, он надеялся бежать так далеко, что Корсон никогда уже не смог бы ему угрожать? А может, он испытывал к нему симпатию? Одна мысль не давала ему покоя: Веран хотел добраться до гипрона, чтобы вернуться на Эргистал. Что ж, если Эргистал был адом, ему это удалось.

Корсон направился в лагерь, надеясь найти хоть какого-нибудь гипрона. Сражение прекратилось. Максимум через несколько часов граждане Урии возьмут дело в свои руки, не встретив никакого сопротивления. Умирающие были добиты, легко раненные перевязаны. Тут и там валялось оружие. Однако то, чего больше всего боялся Корсон, не произошло: солдаты не глумились над женщинами. Одни несмело ходили по лагерю, провожаемые эскортом из трех-четырех красавиц, другие, сидя на траве, пытались завести с ними разговор. Они казались удивленными и даже испуганными таким слабым сопротивлением. Через сорок восемь часов, подумал Корсон, они удивятся еще больше. На лафете орудия он заметил солдата, уткнувшего голову в ладони. Корсон коснулся его плеча.

— Ключ, — сказал Корсон, тронув его за плечо. — Ключ от ошейника.

Мужчина поднял голову. В его глазах Корсон увидел непонимание и беспокойство.

— Это ключ от ошейника, — повторил он.

Наклонившись, он расстегнул обруч и подал две его половинки солдату. Тот устало улыбнулся.

— Возьми ключ, — сказал Корсон. — Помоги другим снять обручи.

Солдат коротко кивнул, но выражение его лица не изменилось. Никакой ключ не мог избавить его от воспоминаний о Веране, о призраке погибшего вождя.

Никто не протестовал, когда Корсон выбрал себе гипрона и оседлал его. Он выполнил свою задачу — замкнул кольцо. Оставалось только прыгнуть на пляж, где, он надеялся, его ждала Антонелла.

А также Совет Урии. Сид, Сельма и Ана. Его друзья.

На пляже лежала на животе нагая женщина, блондинка. Она то ли спала, то ли была в контакте. На песке рядом с ней не было никаких следов. Корсон сел рядом и стал ждать, когда она проснется. Время у него было.

Наконец-то он добрался до конца дороги и мог теперь наслаждаться морем и пересыпать песок с ладони на ладонь. Потом он тоже научится владеть временем, уже сейчас у него есть некоторый опыт.

Женщина шевельнулась, потянулась, перевернулась на спину и села, протирая глаза. Корсон узнал ее.

— Флория Ван Нелл, — сказал он.

Она кивнула и улыбнулась, но улыбка была печальной.

— Где они? — спросил Корсон, а поскольку женщина, казалось, не поняла, добавил: — Сид, Сельма и Ана. Я должен доложить обо всем Совету Урии этого тысячелетия.

— Произошло расхождение, — тихо сказала Флория. — Благодаря тебе оно не распространилось на большое расстояние, но на этой линии вероятности их не существует.

— Умерли? — спросил Корсон.

— Просто никогда не существовали.

— Я ошибся, — сказал он. — Перепутал место, время, а может, и Вселенную.

— Ты их стер. Твое вмешательство вычеркнуло их.

Корсон почувствовал, что бледнеет, и конвульсивно сжал кулаки.

— Это были мои друзья, а я их убил.

Флория покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Они принадлежали к другой возможной современности, а ты сделал так, чтобы появилась эта, лучшая. Они знали, что с ними произойдет, если тебе повезет, и искренне надеялись, что тебе повезет.

Корсон вздохнул. У него были друзья, и они исчезли, стали тенями, не оставив после себя ни следа, ни царапины на камне, ни даже имени в этой Вселенной, которая была закрыта для них. Они просто не родились. «Все, чего я ни коснусь, — подумал Корсон, — исчезает». Он вспомнил Туре, хорошего товарища, попавшего на Эргистал из-за бессмысленных войн. Вспомнил Нгала Р'нда, последнего Князя Урии, уничтоженного собственными соратниками, и Верана, ловкого наемника, убитого своими товарищами. Со страхом вспомнил он Антонеллу, хотел задать вопрос, но не нашел слов.