Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электроовцах

Совсем еще молодые, уже располневшие женщины в одинаковых черных пальто проталкивались в магазины, торгующие подержанными вещами и продуктами сомнительной свежести, и спешили домой к своим страждущим семьям, задыхающимся в пропахших мочой жилищах.

“Судьбы людские нисколько не меняются, — подумал Картрайт. — Ни система Классификации, ни очень точные и сложные игры-вопросники совершенно не улучшили жизнь большинства людей. Ведь всегда есть и будут неклассифицированные”.

В двадцатом веке была решена проблема производства товаров. С шестидесятых годов на Западе начали скапливаться самые разнообразные товары. Их выпускали столько, что они уже стали представлять угрозу для свободного рынка. В 1980 году было вынесено срочное решение все это сжечь, и неделя за неделей в дым превращались миллиарды долларов.

Каждую субботу горожане и горожанки, собираясь в мрачную и злобную толпу, созерцая заправленные топливом автомобили, тостеры, одежду, апельсины, кофе и еще многое другое, чего никто не был в состоянии купить, наблюдали, как все это сжигалось в ослепительном пламени.

Таким образом, в каждом городе появились специальные площадки, обнесенные колючей проволокой: целые поля, усыпанные пеплом и обломками. Здесь горели произведения рук человеческих, которые не могли найти владельцев.

Игры чуть-чуть улучшали положение.

Если раньше люди не имели возможности приобрести дорогостоящие промышленные товары, то здесь они могли хотя бы надеяться выиграть их. В течение нескольких десятилетий в экономике благодаря сложным механизмам, распределявшим тонны сверкающих товаров, произошел резкий скачок. Но на каждого человека, выигравшего автомобиль, холодильник или телевизор, приходилось миллионы людей, которые не выигрывали ничего.

Постепенно в число разыгрываемых предметов вместе с обыкновенными товарами попали и более весомые “вещи”: власть и престиж. И на вершине всей этой пирамиды находился человек, распределявший власть. Тот, кого называли Ведущим Игру.

Медленно развиваясь и углубляясь, шел процесс распада социально-экономической системы. Теперь уже люди не верили в независимость законов природы. Ничто не могло быть постоянным, вселенная стала вечным потоком.

Невозможно было предсказать последствия любого события. Ни на что нельзя было с уверенностью положиться. Статистические предсказания получили всеобщее распространение. Люди перестали верить в понятие причинности, в то, что они могут влиять на окружающую жизнь. Остался только расчет на удачу, предоставленную игрой случая.

Теория Минимакса — игра “М” — являлась своего рода стоическим самоотречением, невмешательством в бесцельный круговорот человеческих жизней. Игрок в “М” ни к чему себя не обязывал, он ничем не рисковал, ничего не выигрывал и не терпел краха.

Его целью было накапливать удачу и стараться продержаться дольше других игроков. Игрок “М” спокойно ожидал окончания партии, ему больше не на что было надеяться.

Минимакс, метод ведения крупной игры, был изобретен в двадцатом веке двумя математиками: фон Нейманом и Моргенстерном. Этот метод использовался в ходе второй мировой войны, войны в Корее и финальной войны. Сначала с его помощью действовали военные стратеги, затем к ним присоединились финансисты.

В середине этого века фон Нейман был приглашен в Американскую комиссию по энергетике, что явилось неоспоримым признанием значимости теории. А два с половиной века спустя эта теория стала основной для управления всем миром.

Именно поэтому наладчик электронной аппаратуры Леон Картрайт, как человеческое существо, наделенное сознанием, не мог не стать престонистом.

Картрайт остановил свою допотопную колымагу у края тротуара. Освещенное ярким майским солнцем, перед ним возвышалось грязно-белое здание Общества. Над узкой трехэтажной постройкой висел плакат, часть его заезжала на соседнюю прачечную: “Общество престонистов. Вход в основные службы с другой стороны”.

Здесь находилась погрузочно-разгрузочная платформа. Картрайт открыл багажник и принялся вытаскивать из него коробки с рекламной литературой. Прохожие не обращали на него внимания. В нескольких метрах от Картрайта разгружал грузовик владелец рыбного магазинчика.

На противоположной стороне улицы под прикрытием отеля расположились разнообразные паразитирующие коммерсанты: ростовщики, продавцы сигар, проститутки, бармены.

Картрайт вошел в прохладное помещение магазина, тускло освещенное единственной астронической лампочкой. Он шатался под тяжестью коробки, которую тащил перед собой. Образуя огромные кучи, в магазине высились ящики и коробки, окованные железом. Найдя свободное место, он положил туда свою ношу, затем пересек холл и вошел в крошечную контору.

Как и маленький приемный зал, она оказалась пуста. Дверь, ведущая на улицу, была широко распахнута. Картрайт разложил на столе корреспонденцию и принялся ее просматривать. Не было ничего важного: счета из типографии и транспортного агентства, квартирная плата, предупреждение за неоплаченное потребление энергии, счета за уборку мусора и поставку воды и сырья.

Вскрыв один из конвертов, Картрайт обнаружил в нем пятидолларовую бумажку и длинное письмо, написанное дрожащей рукой старой женщины. Он обнаружил еще несколько мизерных вкладов. В общей сложности Общество обогатилось на тридцать долларов.

— Они начинают выражать нетерпение, — произнесла Рита О’Нейл.

Она возникла позади Картрайта на пороге конторы.

— Может, начнем?

Картрайт вздохнул. Время пришло. Он тяжело поднялся, выкинул мусор из пепельницы, сложил стопкой разрезанные экземпляры “Диска Пламени” Престона и наконец, как бы сожалея о чем-то, направился вслед за девушкой.

При его появлении в зале все люди разом заговорили. Все взгляды были направлены на него Зал задрожал в надежде и страхе. Ободренные его видом, все бросились к нему. Шум возобновился, но с меньшей силой. Картрайт прошел на середину зала. И тут же жестикулировавшие мужчины и женщины тесно окружили его.

— Он направляется туда! — с облегчением провозгласил Билл Конклин.

— Мы так долго ждем, мы больше не можем ждать, — резко выкрикнула Мария Юзич.

Картрайт покопался в карманах и вытащил список, чтобы провести перекличку. Вокруг него, волнуясь, стояли мужчины и женщины: молчаливые и запуганные мексиканские рабочие, державшие при себе свой тощий багаж, пара горожан с суровыми лицами, сварщик, японские рабочие-оптики, девица с красными губами, разорившийся торговец деталями, студент-агроном, представитель от фармацевтов, повар, санитарка, плотник. Все они, обливаясь потом, толкались, стараясь подойти поближе. Слушали они его и смотрели на него не отрываясь.