Еремей Парнов - Пылающие скалы

Такси свернуло с грохочущего Ленинского проспекта в тенистый переулок и остановилось у двухэтажного дома с колоннами, полускрытого частой порослью старых лип. Волнующе остро повеяло только что распустившимися листочками. Жизнерадостно блестели лужи на свежеполитом, порядком растрескавшемся асфальте. Напитанные светом капли дрожали на чугунных пиках ограды. Скользнув бочком в растворённую калитку и осторожно ступая по мокрому гравию, Светлана Андреевна обогнула торчащие из-под земли грибы вентиляционных устройств. Дабы миновать бесконечные институтские коридоры с их хитроумно запутанной системой переходов, подъёмов и спусков, где ничего не стоило “зацепиться языком” с кем-нибудь из приятелей и сгинуть до конца рабочего дня, она решила войти с бокового подъезда. Спустившись в лабораторный цоколь и выйдя оттуда к парадной лестнице, можно было сразу подняться на второй этаж, к директорскому кабинету, где священнодействовал, пока академик Двурогих жарился под тропическим солнцем на “Витязе”, его зам по науке Федя Слепцов.

— У Фёдора Васильевича совещание, — отставив маникюр, мгновенно отреагировала молоденькая секретарша.

— Надеюсь, я не очень опоздала, — бросила Рунова и, с отрешённой улыбкой пройдя приёмную, распахнула дверь.

Совещания не было, хотя шла оживлённая беседа, в коей участвовали новоиспечённый доктор Гена Софронов и пожилой, порядком облысевший мужчина, чьё помятое, отмеченное клеймом вечного недовольства лицо показалось Светлане знакомым.

— Незваных гостей принимаете? — победно вскинув голову и слегка подбоченясь, она остановилась на пороге.

— О чём речь? — С заметно преувеличенным радушием Фёдор Васильевич выскользнул из-за стола и, разгоняя рукой папиросный дым, шагнул навстречу. Софронов неуверенно приподнялся и отошёл зачем-то к окну. Только лысый остался сидеть, замкнувшись в своей непроницаемой неприязни.

— Привет. — Светлана Андреевна слегка присела, повернувшись на носках, отчего плиссированная юбка, взметнувшись колоколом, послушно прильнула к ногам. — Рада видеть тебя, — благосклонно кивнула Фёдору Васильевичу. — Я ненадолго. — Она сама выбрала место, энергично выдвинув стул на самую середину, что помешало Фёдору Васильевичу возвратиться к вожделённому креслу, и он, помявшись, устроился за столом учёного совета.

— Да у нас, в сущности, всё, — пожал плечами Софронов и поманил за собой лысого. — Зайдём на минутку ко мне, а там поедем в гостиницу.

— Кто это? — спросила Рунова, когда дверь медленно и бесшумно закрылась.

— Банкетов из Дальневосточного центра Академии Наук. Приехал выбивать реактивы.

— Очень кстати, — удовлетворённо кивнула Светлана Андреевна. — Я к тебе, собственно, почти по этому поводу.

— Тебе нужны реактивы?! — несказанно удивился он.

— Нет, разумеется, а вот Дальний Восток мне действительно нужен. Хочу поработать на биостанции… Не возражаешь?

— Какой может быть разговор! Только вот…

— Не за ваш счёт, можешь не опасаться. — Светлана Андреевна позволила себе пренебрежительную гримаску. — Факультет даёт мне командировку.

— Это замечательно, — Фёдор Васильевич попытался изобразить восторг, — но мы располагаем очень ограниченным количеством мест, сама знаешь. Что, если вам напрямую связаться с Владивостоком? Уверен, что Московскому университету они не откажут.

— Зачем говорить об университете, когда дело касается меня лично? — сухо, с нажимом спросила Рунова. — Либо оторви местечко от себя, либо верни этого… Банкетова. Пока не поздно.

— Он ничего не решает, — досадливо поморщился Слепцов. — А тебе что, очень хочется?

— Надо, Федя. Слышал такое слово?

— Ох, Светик-Цветик, — Слепцов решил переменить тактику. — Взгляни на ситуацию моими глазами. Приезжает роскошная женщина, учти, что я отчётливо вижу тебя там, так сказать, на природе. Загорелую, взрывоопасную, в бикини… Ведь все мужики перебесятся. Работа к чертям собачьим полетит.

— Сволочь ты, Фёдор, — холодно бросила Светлана Андреевна, доставая пачку “Ронхила”. — Дай спичку.

— Прошу, — Слепцов услужливо клацнул электронной зажигалкой. — За что ты меня так?

— Я ведь всё равно поеду. — Она оставила вопрос без внимания. — Так или иначе, но я буду на станции. — И, выдержав сосредоточенную паузу, заключила: — На крайний случай Дима Северьянов поможет.

— Дима? — озадаченно поднял брови Фёдор Васильевич.

— Почему нет? — Рунова знала, что удар достиг цели. Напомнив про Северьянова, который безумно был нужен Фёдору, она прозрачно намекнула на весь их спаянный клан, на обостренную чувствительность всех и каждого к неписаным законам взаимовыручки.

— Передавай ему привет, — озабоченно кивнул Фёдор Васильевич, в мгновение ока сообразив, сколь многое может быть потеряно из-за какого-то пустяка. — Всё же, думается, мне это дело проще решить, чем Диме?

— И я так сперва думала, пока ты меня не огорошил.

— Это чем же? — Он осторожно коснулся её руки, в которой дымилась догоравшая сигарета, и хитро прищурил глаз.

— Гнусными намёками. — Она мгновенно приняла условия игры, сведя всё к шутке. — Вы, мужики, только об одном и думаете. Что, я не знаю, сколько там всяких лаборанточек-практиканточек? Старой бабы в бикини он испугался! Фу!

— Ну, прости, — он бережно высвободил дымящийся фильтр из её тонких, безупречно ухоженных пальцев. — На следующей неделе вылететь сможешь? — спросил вкрадчиво и, встретив просиявший взгляд, снисходительно усмехнулся. — Тогда заказывай билеты.

— Это уже разговор! Благодарю. — Она потянулась за сумкой, небрежно брошенной на зелёное сукно стола. — А ты постарел, — уронила не без злорадства.

— Тут не то что постареешь, — он машинально огладил красиво седеющую голову, — того и гляди, ноги протянуть можно. Забот полон рот.

— Ну, всего тебе лучшего, Федя.

— Постой, — он попытался удержать её, чтобы окончательно сгладить наметившуюся было трещину. — Как жизнь?

— Как всегда, превосходно. А у тебя?

— Никакой жизни, — он непритворно вздохнул. — Мышиная возня.

— Всё потому, что на Олимп лезешь. — Она показала глазами на знаменитое кресло академика, сделанное из оленьих рогов. — Мудрее надо быть, дружок. По-настоящему умные люди отбрыкиваются от власти.

— Какое там, — махнул рукой Фёдор Васильевич. — Надо бы комфорт достойный тебе обеспечить? — он перевёл разговор в другое русло. — Не в палатке же прозябать?

— Как-нибудь сама о себе позабочусь.

— Зачем же сама? Аль мы не рыцари, не кавалеры? Сегодня же позвоню, и всё будет тип-топ, в надлежащем виде.