Айзек Азимов - Автора! Автора!

У Джун задрожали губы.

— Ох, Грэми, пожалуйста, не надо. Мама никогда не позволит мне выйти за тебя замуж, если тебя упекут в психушку.

— Ради бога, Джун, не называй меня Грэми. Говорю тебе, он приходил ко мне и пытался внушить, что писать и как писать. Почти прямо как ты. Да ну же, золотко, не плачь!

— Не могу. Я всегда думала, что ты ненормальный, но никогда не думала, что ты ненормальный!

— Ну и в чем разница? Давай не будем об этом. Я не намерен больше писать детективы. В конце концов, — он подпустил в голос капельку возмущения, — когда твой собственный персонаж — мой собственный персонаж — пытается поучать меня, что делать, а чего не делать, это уж слишком.

Джун выглянула из-за носового платка.

— Откуда ты узнал, что это был настоящий де Мейстер?

— Ах ты господи! Как только он вытащил турецкую сигарету и постучал ею по тыльной стороне ладони, а потом принялся через слово повторять «чертовски» и «старина», я сразу понял, что дело худо.

Зазвонил телефон. Джун подскочила.

— Не подходи к телефону, Грэм. Это, наверное, из сумасшедшего дома. Я скажу им, что тебя здесь нет. Алло. Алло! А, мистер Макданлоп. — Она вздохнула с облегчением, потом прикрыла трубку ладонью и хрипло прошептала: — Не исключено, что это ловушка. Слушаю вас, мистер Макданлоп!.. Нет, его здесь нет... Да, думаю, я смогу с ним связаться... Завтра в поддень в «Мартине»... Хорошо, я передам... С кем?.. С кем, с кем? — Она неожиданно повесила трубку. — Грэм, ты завтра обедаешь с Макданлопом. За его счет! Целиком за его счет! — Ее огромные голубые глаза стали еще более огромными и голубыми. — И Реджинальд де Мейстер тоже там будет.

— Какой Реджинальд де Мейстер?

— Твой Реджинальд де Мейстер.

— Мой Реджи...

— Ох, Грэми, не надо. — Глаза Джун затуманились. — Неужели ты не понимаешь, они хотят упечь в психушку нас обоих — и мистер Макданлоп с ними заодно. Наверное, нас посадят в одну палату, обитую войлоком. Ох, Грэми, три человека — это целая толпа.

И она залилась слезами.

Когда Грэм Дорн вошел, Грю Т. Макданлоп («Т», как голословно утверждали злые языки, якобы было сокращением от слова «типчик») сидел за столиком в одиночестве. Факт этот доставил Грэму мимолетное удовольствие.

Источником этого удовольствия, как вы понимаете, послужило не столько присутствие Макданлопа, сколько отсутствие де Мейстера.

Макданлоп взглянул на него поверх очков и проглотил пилюлю от печени — он поглощал их как конфеты.

— Ага. Вот и вы. Что за скверную шутку вы со мной сыграли? Вы не имели права подсылать ко мне этого типа, де Мейстера, не предупредив, что он реален. Я мог бы принять меры предосторожности. Нанял бы телохранителя. Револьвер бы купил.

— Нет никакого де Мейстера! Черт побери! Он наполовину ваша идея.

— Это клевета, — с жаром заявил Макданлоп. — И потом, как это нет? Когда он представился, я принял три пилюли от печени, но он все равно не исчез. Вы представляете себе, что такое три пилюли? Три такие пилюли, которые я принимаю (мой доктор упал бы в обморок), способны заставить испариться целого слона — если он, конечно, не существует. Уж я-то знаю.

— Опять двадцать пять, — устало протянул Грэм. — Он существует только в моем воображении.

— Я знаю, что он существует в вашем воображении. Ваше воображение опасно для общества!

Несколько вежливых возражений, которые одновременно пришли Грэму на ум, он по непродолжительном размышлении отбросил из-за чрезмерного содержания в них крепких англосаксонских выражений. В конце концов — ха-ха! — издатель есть издатель, пусть даже с англосаксонскими корнями.

Вместо этого Грэм сказал:

— Тогда возникает вопрос, как нам избавиться от де Мейстера.

— Избавиться от де Мейстера? — Макданлоп так резко вздрогнул, что очки слетели у него с носа, но он успел подхватить их одной рукой. От волнения у него сорвался голос. — Кто собирается от него избавляться?

— Вы хотите, чтобы он ошивался вокруг?

— Боже упаси, — в промежутке между двумя приступами дрожи сказал Макданлоп. — По сравнению с ним мой шурин — сущий ангел.

— Нечего ему делать за пределами моих книг.

— Как по мне, ему и в ваших книгах делать нечего. После того как я начал читать ваши рукописи, моему врачу пришлось прописать мне вдобавок ко всем моим лекарствам почечные пилюли и сироп от кашля. — Он взглянул на часы и принял почечную пилюлю. — Да я своему злейшему врагу не пожелаю быть книгоиздателем.

— Почему же тогда, — терпеливо спросил Грэм, — вы не хотите избавиться от де Мейстера?

— Потому что он — это имя.

Грэм недоуменно захлопал глазами.

— Смотрите! Кто еще из авторов создал настоящего сыщика? Все остальные — вымышленные. Все это знают. Но ваш — ваш настоящий. Он расследует свои дела, а мы получаем хвалебные рецензии в газетах. Полицейские по сравнению с ним — малые дети. Он...

— Это, — решительно перебил издателя Грэм, — бесспорно, самое непристойное предложение, которое когда-либо оскверняло мой слух.

— Он принесет нам большие деньги.

— Деньги — это еще не все.

— Ну назовите хотя бы одну вещь, которую можно получить без денег... Ш-ш! — Он так пнул Грэма по ноге, что едва не раздробил ему левую лодыжку, и с судорожной улыбкой поднялся. — Мистер де Мейстер!

— Простите, старина,— послышался сонный голос. — Насилу вырвался, представляете. Масса дел. Вы, небось, совсем уже заскучали.

По ушам Грэма Дорна побежали колючие мурашки. Он оглянулся через плечо и шарахнулся, насколько вообще может шарахнуться сидящий человек. Со времени своего последнего появления Реджинальд де Мейстер обзавелся моноклем, и от его одноглазого взгляда в жилах должна была стынуть кровь.

Де Мейстер небрежно приветствовал его.

— Мой дорогой Ватсон! Рад вас видеть. Чертовски счастлив.

— Почему бы тебе не убраться к дьяволу? — поинтересовался Грэм.

— Мальчик мой. Ох, мой мальчик.

— Вот это мне по вкусу,— просипел Макданлоп.— Шутки! Веселье! Сразу на душе радостно становится. Ну, перейдем к делу?

— Непременно. Надеюсь, обед уже на подходе? Тогда я ограничусь только бутылкой вина. Мне как обычно, Генри.

Официант, маячивший неподалеку, стрелой метнулся прочь и вернулся с бутылкой. Пробка была откупорена, и содержимое бутылки с бульканьем полилось в бокал.

Де Мейстер изящно пригубил напиток.

— Как это мило с твоей стороны, приятель, сделать меня завсегдатаем этого славного местечка. Это действует даже сейчас, и это весьма удобно. Все официанты меня знают. Мистер Макданлоп, я так понимаю, вы убедили мистера Дорна в необходимости продолжать серию романов о де Мейстере.