Александр Бушков - Страна, о которой знали все

Наконец бронетранспортеры остановились на вершине холма, и журналисты получили возможность любоваться захватывающим батальным зрелищем — внизу, в долине, рота повстанцев Фронта демократического движения штурмовала форт, занятый правительственными войсками. Выглядело это впечатляюще, шуму было много — строчили пулеметы, звонко частили автоматические пушки, возле самого холма взорвались два заранее заложенных фугаса, имитировавших шальные снаряды. Лязгал гусеницами и палил по наступающим правительственный танк. Под занавес над полем боя появился вертолет Фронта и сбросил напалмовые бомбы на форт, где стояли дистанционно управляемые пулеметы и лежали несколько позаимствованных в морге безродных, а потому невостребованных покойников, изображавших павших защитников прогнившего режима.

Репортеры были в восторге. После боя им была предоставлена возможность побеседовать с представителями обеих сражающихся сторон («правительственный» танк поджег изнутри его же экипаж, потом выскочил и сдался в плен). Пленные много и охотно рассказывали о тяготах своей службы, о палочной дисциплине, введенной коммунистическими советниками, о моральных терзаниях, которые они, пленные, испытывали, сражаясь против повстанцев, и в заключение поголовно выразили пламенное желание вступить в ряды Фронта и сражаться до победы.

Повстанцы тоже не подкачали. Не помню точно, сколько заплатили статистам, но авторы либретто и текста свои десять тысяч, безусловно, заслужили. Любо-дорого было слушать, как повстанцы демонстрируют в беседах с журналистами боевой дух, национальное самосознание, приверженность высоким идеалам западного мира и моральную стойкость.

Выжав из повстанцев все и запасшись сувенирами вроде гильз и пуговиц от мундиров, репортеры окончательно обнаглели и заявили о своем намерении совершить поездку по окрестностям, но такой вариант мы предусмотрели и отреагировали соответственно. Нажав в кармане кнопку рации, я отдал приказ правительственным войскам контратаковать. Вокруг холма вновь стали рваться «снаряды», у горизонта замаячили правительственные вертолеты, повстанцы изготовились к обороне, и их командир, поблагодарив репортеров за визит, категорически предложил им покинуть зону боевых действий.

Что касается полковника Мукиели, с которым, естественно, рвались побеседовать репортеры, то мы еще вчера объявили, что полковник дал обет — до взятия им столицы не принимать ни одного журналиста и не давать ни одного интервью.

— Вот так все и было, — сказал я.

— Превосходно, — сказал Райли. — Теперь есть двадцать пять человек, которые плюнут в морду любому, кто усомнится в реальности Гванеронии. И вскоре эти двадцать пять начнут пудрить мозги миллионам… Кстати, Мукиели выделено оружия на двадцать миллионов. Оно уже погружено на корабль, идущий в Африку, — правда, не в Гванеронию, но наши с тобой счета от этого не пострадают. Разумеется, все пополам. Здорово, Патрик, верно? В несколько дней стали миллионерами, палец о палец не ударив! 

— Черт побери, Патрик, это великолепно!

Он вылез из-за стола и стал плясать джигу. Тоненько засвистел селектор.

— Генерал, к вам пытается прорваться какой-то тип, — раздался голос секретарши.

— Что за тип? — спросил я, ближе стоявший к столу.

— Понятия не имею, подполковник. Минутку… преподаватель географии на пенсии. Твердит, что пришел по срочному и важному делу. Как прикажете поступить?

— Пропустить немедленно, — быстро подсказал Райли.

— Пропустить, — машинально сказал я. — Тэд, ты его приглашал? Кто это?

— Понятия не имею.

— Самое время возиться с отставными географами.

— Ну да, — сказал Райли. — Самое время. В последние дни я вдруг страшно заинтересовался географией.

Через минуту в кабинете появился незваный гость — благообразный седой старичок, благородный отец из плохой мелодрамы.

— Прошу, — радушно приветствовал его Райли. — Садитесь. Я — генерал Райли, это — подполковник Грэм.

— Корбишли, — представился старичок, — учитель географии на пенсии, тридцать лет, знаете ли, отдал.

— Ну как же, — сказал Райли. — Благороднейшее занятие — приобщать юношество к познанию мира, верно, Патрик? Я как раз говорил Патрику, что сам когда-то мечтал стать учителем географии, честное слово, не получилось, жаль.

— Жаль, — сказал старичок. — Знай вы географию лучше, вы сразу поняли бы, как бессовестно вас дурачат.

— Что вы имеете в виду? — осведомился Райли бархатнейшим голосом.

— Я имею в виду Гванеронию, генерал. Может быть, это удивит вас, но ее не существует.

— То есть как это не существует? — раскрыл рот Райли с изумлением средневекового фанатика, которому вдруг заявили, что Земля, представьте себе, не плоская, а имеет форму шара.

— Ее нет, — сказал старичок. — Я не знаю, кто все это затеял и как ему удалось ввести в заблуждение прессу, правительство и разведку, но печальный факт остается фактом. Никакой Гванеронии не существует.

— Вы уверены?

— Генерал, я тридцать лет преподавал географию, она для меня все, я помню наизусть карты и списки городов, могу перечислить в алфавитном порядке все столицы мира… Страны с такими очертаниями нет ни на одной карте Африки. Нет таких городов, нет таких рек и такого озера. Нет и не было таких политических деятелей. Это грандиозная мистификация, афера века, и наш с вами гражданский долг — немедленно отыскать и разоблачить ее инициаторов. Мы с вами…

— Одну минуту, — вежливо перебил его Райли. — Прошу прощения, я приглашу еще одного человека, чье, присутствие, безусловно будет не лишним. Он с радостью вас выслушает.

Он встал и быстро вышел.

— Приятный человек, — сказал мне старичок. — Как быстро он оценил ситуацию!

— Да, — сказал я.

— Все же мне непонятно, как такое могло произойти.

— Сам теряюсь, — сказал я. — Вы с кем-нибудь делились своим открытием?

— Что вы! Я полагал своим гражданским долгом сначала поставить в известность тех, кто первым подвергся обману. Признаюсь, мне непонятно одно — с какой целью затеяно все это.

Дверь с грохотом распахнулась. Я примерно догадывался, что должно было произойти, но не думал, что они приедут так быстро.

Молниеносно, словно атакующие леопарды, двое верзил в белых халатах метнулись к мистеру Кор-бишли и подняли его из кресла. Когда его выносили из кабинета, на ходу запеленывая в смирительную рубашку, на его лице еще дотлевала счастливая улыбка выполнившего свой гражданский долг человека. В кабинет вернулся Райли в сопровождении молодого представительного врача.