Герман Подкупняк - Поиск-85: Приключения. Фантастика

Тонкое лицо Радомского удивленно вытянулось, но ненадолго. Лейтенант верил, что все пойдет Как надо.

Лунев в диагоналевой парадной гимнастерке с двумя орденами и медалью «XX лет РККА» на груди, прохаживаясь по тесной комнатке аппаратной, диктовал текст телеграммы.

Четко стучал СТА, подвластный уверенным движениям молоденького красноармейца.

«…Отступлений от технологического процесса, утвержденного Наркоматом вооружения, при производстве 45-миллиметровых пушек не установлено. Орудия, предназначенные для комплектования 103-го и 105-го артполков, согласно Вашей директиве от 1.5.1942 года, испытаны вторично. Несоответствия требованиям технических условий не обнаружены. В настоящее время заканчивается формирование 112-го артполка. Старший представитель ГАУ завода 29 полковник Лунев».

Полковник вытер лоб платком, дождался, пока телеграфист получит подтверждение приема, и вышел.

В сборочном цехе его поджидала группа командиров. Среди них выделялся пышными усами черноглазый артиллерист с массивной тростью в руке. Командир вновь формируемого артполка подполковник Кочубей еще заметно прихрамывал после ранения.

Сборка орудий, стоящих колесами на широком железном желобе, пока шла согласно графику.

Рабочие, занятые делом, не обращали внимания на командиров: присутствие в цехе военных давно стало привычным явлением.

— Что, товарищи фронтовики, — подойдя вплотную, спросил Лунев, — познакомились с нашим главным конвейером?

Командиры задумчиво, по единогласно кивнули. Они, конечно, понимали, что деревянная коробка цеха, стволы, которые вручную ставили на лафеты, мало напоминают современное оборонное производство, но они видели и другое: готовые орудия, ждущие своей очереди у выездных ворот. Там «сорокапятки» прицепляли к полуторке, и она буксировала пушки на полигон для контрольных стрельб.

Кочубей, подкрутив кончик усов, ответил за всех:

— Все ясно, Владимир Николаевич. В тылу несладко приходится, но у нас ведь приказ: получить материальную часть и прибыть к месту сосредоточения такого-то, во столько-то ноль-ноль. И никаких!

— Технику получите точно в срок, — уверенно сказал Лунев, глянув на циферблат часов. — За нами задержки не будет. Не ваш полк первый, не ваш последний…

Лучи заходящего солнца, отражаясь от орудийных щитов, немного ослепляли, и Климов не сразу понял, что произошло.

— Немедленно прекратить огонь! — крикнул военпред и резко склонился над орудием.

Даже невооруженным глазом артиллерист заметил на стволе тонкую извилистую трещину.

— Так, — сухо произнес лейтенант. — Давайте следующие.

Отстреляли остальные пушки батареи. Военпред осмотрел стволы и направился к телефону.

У всех пяти «сорокапяток» после первых же выстрелов обнаружились повреждения стволов. С вмиг посеревшим лицом начальник полигона приказал оцепить стрельбище и никого не выпускать…

Всякое случается на полигонах, особенно при испытаниях новой техники, но выход из строя серийного изделия — это чрезвычайное происшествие. Вскоре у контрольно-пропускного пункта остановилась черная потускневшая «эмка». Из нее вышли Лунев, главный инженер завода Санин и парторг ЦК Захаренко. Следом на мотоцикле подъехал уполномоченный НКВД, коренастый, плотный лейтенант Мигунов.

Осмотр поврежденных орудий занял несколько минут. Картина была ясная.

— Эшелон задержать, — приказал Лунев. — Снять с каждого дивизиона по два орудия и произвести пятикратную испытательную норму выстрелов.

— Алексей Петрович, — обратился он к Санину. — Если эти пушки выдержат стрельбу, прошу вас полностью укомплектовать полк. Его ждут на фронте. А брак срочно на экспертизу.

Лунев устало козырнул и, сутулясь, пошел к машине.

Экспертиза установила, что «нарушение целостности орудийных стволов вызвано локальными перенапряжениями в структуре металла, вероятнее всего возникшими в результате кратковременного изменения температуры стали при закалке».

— Черт знает что! — недовольно сказал Санин, протянув Луневу заключение экспертизы. — Просто вредительство какое-то…

— А что? Совсем не исключено, — потирая лоб, заметил главный технолог. — Хотя контрольный образец этой партии прошел экспертизу нормально.

— Может, кто-то прекрасно осведомлен, что о качестве литья орудийных стволов судят по контрольным образцам, — грубовато вмешался Мигунов, просматривая заметки, сделанные на полигоне. — И уловил момент, когда эта партия уже прошла выборочный контроль.

Санин пожал плечами: дескать, чекисты во всем обязательно видят руку врага.

— Не будем заранее разводить панику. Сейчас вызову начальника литейного цеха. Разберемся, что у него там за порядки. Возможно, просто не уследили за техпроцессом. Мы же неделю назад все проверяли.

— Наистраннейшие заявления для главного инженера оборонного завода делает наш уважаемый Алексей Петрович, — вскипая яростью, бросил доселе угрюмо молчавший Захаренко. — Опять, значит, не уследили за техпроцессом! А куда, позвольте спросить, смотрит ОТК? Для выполнения плана пропускают заведомый брак? Чушь!

— Тоже верно, — согласился Санин.

— Товарищ главный технолог, — обратился к Ковалеву парторг ЦК, — популярно объясните присутствующим, что может означать «кратковременное изменение температуры при закалке?»

— Возможны разные варианты, — чуть помедлив, ответил Ковалев. — Ну, например, достаточно плеснуть на стволы, когда их переносят из печи в ванну, любой подвернувшейся под руку жидкостью — и готово. Возникает микротрещина, которая в динамике приводит к разрыву ствола. Способ, правда, кустарный, еще демидовских времен, но безотказный.

— Что, можно и прямо из чайника? — спросил Мигунов.

— Можно и чаем, — подтвердил главный технолог. — Для стали это не имеет значения.

— Охо-хо, — нахмурившись, вздохнул Санин и обратился к чекисту. — Вы связались с областью?

— Так точно, — ответил лейтенант. — Оперативная группа из управления НКВД уже в пути.

Снятые с эшелона по приказу Лунева для повторных усиленных испытаний орудия отстреляли уже близко к полуночи. «Сорокапятки» выдержали стрельбу, и военпред, придирчиво осматривающий при свете мощной фары каждый сантиметр еще горячих стволов, весело сообщил Кочубею:

— Порядок, товарищ командир полка. Можете забирать свои пушки.

Кочубей, забывшись, схватил Климова за руку, с горячностью хотел пожать ее и густо покраснел от своей бестактности. Пальцы ощутили только холод кожаной перчатки. Словно устыдившись того, что руки-ноги у него пока «в наличии», подполковник неловко хлопнул военпреда по плечу и сказал: