Влад Менбек - Церебралка

В этот момент Анатолий Евгеньевич наладил электричество. Опять вырос непреодолимый барьер в виде гула. Игорь вновь отказался от продолжения сеанса, сославшись на усталость. Слишком много обрушилось на него в концентрированном виде. И еще начали лопаться зерна глубинной памяти, обрушиваясь в сознание водопадом данных о себе и о жизни.

Анатолий Евгеньевич жестко сжал губы, но не сказал ничего. Игорь понял, что с ним у него будут неприятности.

Он не спал почти всю ночь, с трудом перебирая в уме свалившиеся данные, понимая, что никогда всего не поймет. Он догадался, что взрослый не дал ему ничего, он только подтолкнул его организм к правильной генной памяти, возбудив цепную реакцию в развернутом сознании. Он понял, что правильно присоединить перепутанные двигательные нервы не сможет, поэтому оставался единственный путь: нужно было пробивать новые тропы по имеющимся нервам от мозга к мышцам. И он попытался это сделать, но ничего не выходило. Внутри происходило только слабое шевеление. Не было сил. И тогда он сообразил, что для последнего рывка ему нужны компьютеры, которые непонятным образом присоединились к непонятному информационному полю вселенной. И он уснул в ожидании последнего сеанса.

Когда ехали в институт, отец стал беспокойно возиться на сиденье, искоса посматривая на сына и, решившись, рассказал, что у Анатолия Евгеньевича был сын, который тоже болел церебралкой. Он умер двадцать лет назад. Всю свою жизнь Анатолий Евгеньевич посвятил изучению этой болезни, хотя был физиком.

После этого сообщения у Игоря немного отлегло от сердца, и он по-иному стал смотреть на поведение ученого.

Но встретившись с Анатолием Евгеньевичем в компьютерном зале, увидев его сумасшедшие глаза, Игорь понял, что доверять ему нельзя. Внутренне сжавшись, он покосился на физика, приникшего к какому-то окуляру на приборной панели, и ударил по силовому кабелю. Энергия исчезла. Лампочки погасли. Анатолий Евгеньевич медленно разогнулся и уставился на Игоря.

– Ты знаешь, Игорь, – тихо и угрюмо начал он. – Это уже напоминает систему.

Игорь молчал, закрыв глаза. Он впитывал жизненную энергию из основы основ, из вселенского поля. Она ему была нужна, как воздух: для себя, для Ирины, для других больных.

Анатолий Евгеньевич покачался с пяток на носки и, не дождавшись ответа, медленно вышел в коридор. Отец подошел поближе к пультам, собираясь защищать сына любым способом.

Напитываясь энергией, Игорь напрягся и с рваным треском, дергаясь, с грохотом в голове, со слепящими вспышками света в глазах, пророс нервами от мозга в большой палец левой руки. Не обращая внимания на острую и жгучую боль, он стал пробивать каналы к остальным пальцам, затем к мышцам самой руки. Он взмок, как мышь, когда с трудом прорвался к правой руке и к ногам. Все мышцы его тела дрожали мелкой нервной дрожью, от которой было очень щекотно. Он до того обессилел, что не мог пошевелиться.

Дыхание стало шумным и прерывистым. Отец стоял посреди зала, сжав побелевшие кулаки, но, как будто зная, что происходит, не мешал ему.

Отдышавшись и немного придя в себя, Игорь попытался осторожно пошевелить пальцами на левой руке, со страхом ожидая результата. Ему пришлось приложить громадное усилие, чтобы сдвинуть пальцы с места. И они зашевелились так, как ему хотелось, без дрожи, при этом возникли очень странные, незнакомые ощущения. Было трудно, но интересно. Чем дольше он двигал пальцами, тем было легче ими управлять.

Он пошевелил рукой и сумел несколько раз согнуть ее в локте. С усилием поднял руку, будто нагруженную гирей, и содрал шлем с головы.

– Так, так! – услышал он победный голос Анатолия Евгеньевича. – Старого воробья вокруг пальца, значит?..

Отец Игоря быстро пошел наперерез ученому.

– Спокойно! Спокойно, Игорь Игоревич! – остановил его Анатолий Евгеньевич, подняв ладонь. – Я не такой кровожадный, как вы думаете.

Отец набычился и встал неподалеку.

– Что скажем, молодой человек? – елейным голосом спросил он у Игоря.

Игорь молчал, собираясь с силами. Подумав, сказал:

– Для вас наука важнее человека.

– Постой, постой! Значит, по-твоему, я – садист?! Это я?! Я, кто решил помочь тебе!..

– Минутку, Анатолий! – вмешался отец. – Дело не в твоей щедрости. Ты полностью отдался проблеме. У тебя сумасшедшее желание узнать о церебралке все, и ради этого ты готов разрезать на куски и растворить по пробиркам любого, годного для опытов. Средства для тебя закрыли цель. Тебе уже безразличны сотни и тысячи жизней больных. Проблема болезни для тебя стала главнее их судеб и жизней. Ты даже не заметил, как изменился.

– Я остался таким, каким был раньше.

– Я помню тебя другим, Анатолий.

– Подожди! – зло оборвал Анатолий Евгеньевич отца: – Ему каким-то образом помогли мои эксперименты, и я должен узнать, как это произошло! – он повернулся к Игорю: – А ты не хочешь поделиться со мной?

– Каким образом? – спросил Игорь.

– Расскажи, что и как, и я буду нем, как рыба.

Игорь мучился, размышляя, что сказать. Поколебавшись, спросил:

– Вы верите в чудеса?

– А причем здесь эта чушь? Только ограниченные люди воспринимают непонятное явление как чудо. И это все исходит лишь от недостатка информации. Наука может объяснить все!

– Ваши компьютеры – это костыли, это инвалидная коляска, – начал Игорь, с трудом подбирая слова. – Настоящая жизнь за компьютером…

– Не надо темнить, Игорь!

Отец решительно надвинулся на физика:

– Я могу тебя убить, Анатолий, – тихо сказал он.

Но Анатолий Евгеньевич не обратил внимания на эту угрозу.

– Я не верю тебе, Игорь, – задумчиво сказал он.

– Вы больной, Анатолий Евгеньевич, – сделал вывод Игорь.

– Я?! Ты хочешь сказать – шизофреник?!

– Не знаю. Но я это вижу.

– Чушь!.. – хрипло выдавил Анатолий Евгеньевич и, поколебавшись, отошел к обесточенному пульту и оперся об него. В зале густела тьма. За окнами опускался вечер.

– Чушь! – повторил он. – Мои желания естественны. Я всю жизнь шел к этому.

– И не пожалел собственного сына! – зло бросил отец. Анатолий Евгеньевич дернул плечами, но ничего не ответил. Пауза затянулась. Звуки и шумы улицы едва-едва проникали в хорошо изолированный зал.

– Идите к черту! – тихо и с трудом сказал физик.

Отец пересадил сына из кресла в коляску и повез к выходу. В дверях он остановился:

– Заходи, Анатолий, – посидим, выпьем…

Анатолий Евгеньевич неопределенно шевельнул плечами и промолчал. Они ушли.

Следующий день был субботой. Игорь проснулся рано, потому что рано уснул прошлым вечером от усталости. После сеанса, дома, он стал повторять процедуру пробоя нервов в руки и ноги. Было больно, но уже не так сильно. Иногда в спинной мозг впивались раскаленные иглы, отчего перехватывало дыхание и замирало сердце. Затихнув, Игорь пережидал приступ и опять продолжал пробивать каналы в нервах, сгибая ноги, руки и пальцы.