Людмила Стрельникова - Сон павлина

Зная эти два факта, он просто отчётливо представил их, и мысленные картины были настолько чёткими, что он в первый момент решил, что видит всё наяву. Но прошло время — и он с уверенностью теперь может заявить, что это ему померещилось в силу сильно развитого художественного воображения. Чертежи ему почему-то не кажутся, потому что они его совершенно не интересуют. Каждый видит то, что желает увидеть — вот удивительное свойство человеческого мозга, которое ни к чему не обязывает и не всегда из него следует открытие. К такому выводу пришёл журналист, пока просматривал кадры на экране. Но разубеждать друга ни в чём не стал.

Когда плёнка кончилась, Валерий упаковал её в специальный кассетник, который сунул в портфель, и после этого попросил:

— Помоги донести до дома один прибор. Понадобится для изготовления машины будущего.

Конечно, сам он всю дорогу нёс портфель с кассетником, как наиболее ценную вещь, которую он не мог доверить никому, а Павел, пыхтя, как паровоз, тащил тяжёлый прибор.

Валерий жил в двухэтажном кирпичном особняке, огороженном металлическим забором. Семьи у него, как и у Павла, не было, но он жил с родной тётушкой Лидой. Дом и тётушка достались ему по наследству от отца-профессора, который скончался лет пять назад. И с тех пор сын его мечтал о самостоятельных открытиях и изобретениях, чтобы доказать, что он достойный преемник своего отца, а не пожинатель тех благ, которые накопил в течение трудовой деятельности родителей.

По сравнению с журналистом он жил шикарно, двухэтажный дом имел множество комнат, включая мастерскую, несколько спален, зал для отдыха или гостиную, все со вкусом обставленные и уютные.

На первом этаже, кроме того, располагалась ванная, кухня и прочие подсобные помещения, включая гараж со старенькой «Волгой», которую сам владелец именовал более звучно — «Кадиллак».

Тётушка Лида, худощавая женщина лет пятидесяти пяти с приветливым лицом и неторопливыми манерами, встретила их радостно.

— Наконец-то, явились. А то сутки — ни души. Я уж знаю, раз Валерика долго нет, значит, какой-нибудь эксперимент. Вся изволновалась, как бы чего не случилось. И, конечно, голодные, есть было некогда и нечего, — она ласково посматривала то на одного, то на другого.

— Угадали. Не ели со вчерашнего дня, — подтвердил племянник.

— Изводите себя наукой. Да разве так можно, голубчики мои! — запричитала она, засуетилась. — Сейчас накормлю вас. У меня отличный обед сегодня.

Через полчаса они сидели в столовой и ели суп с пельменями. Рядом расположились тарелки с сардельками и макаронами, салат с капустой и яблоками, винегрет. Тётушка Лида примостилась напротив и пододвигала к ним то одно блюдо, то другое.

— С завтрашнего дня приступаю к новой работе, — объявил Валерий. — Лидия Петровна, сходите сегодня к Ивану Ивановичу, попросите его помочь вытащить лишнюю мебель из мастерской. Главное — чтобы центр комнаты был свободен. Мне для работы необходимо свободное пространство.

Отобедав и отдохнув у друга, вечером Павел вернулся к себе домой. Когда он подходил к двери, ему показалось, что в прихожей кто-то прошлёпал в тапочках в комнату, но он решил, что это — у соседей, а он неправильно сориентировался, откуда исходит звук.

Как только журналист сунул ключ в замочную скважину, у него в квартире зазвенел звонок. Он взглянул на кнопку справа от своей головы — она находилась в обычном положении.

«Наверное, от сотрясения двери получилось замыкание, — решил он и попробовал выключить кнопку, но она продолжала трещать. — Кажется, придётся вызывать электрика». — Он вошёл в прихожую. Но как только дверь за ним захлопнулась, звонок смолк. — «Точно, заклинило в цепи», — утвердился он в своём мнении и сразу же забыл про эту мелочь, так как в его голове забродила интересная тема для статьи.

Сбросив плащ и шляпу, он наклонился и пошарил рукой под трюмо, куда обычно, уходя, клал домашние тапочки. Их на месте не оказалось.

«Что такое? Куда же я их засунул?»

В носках он прошёл в комнату и, обшарив все углы и закоулки, обнаружил пропажу за дверью.

— Как они здесь оказались? — удивился Павел. — Сроду их сюда не ставил.

Но останавливаться на этой пустяковой мысли было некогда, он опасался упустить более серьёзную — для статьи, поэтому, сунув ноги в тапочки, подсел к компьютеру и около часа стучал по клавишам, пока мысли в голове окончательно не иссякли.

Поставив точку в конце предложения, он с минуту посидел, проверяя, не залетит ли в голову ещё какая-нибудь шальная фраза, но вокруг образовался вакуум. Поняв, что на данный вечер он себя исчерпал, Павел пошарил под столом носком в поиске тапочек.

Обычно он, когда садился за стол, снимал их и ставил ступни на перекладину стола, так ноги лучше отдыхали. Тапочек на обычном месте не оказалось снова. Он заглянул под стол, но паркетный пол отражал только его конечности в носках и крышку стола.

«Странно, куда же они задевались? — удивился он и направился в прихожую. Тапочки спокойно стояли под трюмо. — Что это со мной сегодня? Забыл надеть и ищу их под столом, а они здесь. Какие-то провалы памяти. Или это чёрный ящик так на меня подействовал? Опыты на первый взгляд кажутся безобидными, а последствия уже — налицо: с организмом начинает твориться что-то неладное. А что делать? Ради друга и науки приходится рисковать собственным здоровьем, а может быть и жизнью. Но Валерий тоже в юности рисковал, когда я провалился в прорубь, — вспомнил журналист. — Он тоже не думал о себе, когда полз по льду спасать меня».

Павел вздохнул, вспомнив минувшие годы детства, и, вновь надев непослушные тапочки, поплёлся в комнату. Включив телевизор, он улёгся на диване, решив посвятить себя отдыху.

Как раз только что начался увлекательный фильм «Граф Монте-Кристо», и первые кадры настолько захватили его, что он мгновенно забыл и о тапочках, и о собственном здоровье.

Но фильм держал его в плену лишь несколько минут, потом произошло непредвиденное. Молодой человек, главный герой кинокартины, точнее будущий граф Монте-Кристо, вдруг материализовался, соскочил со светящегося экрана прямо к нему в комнату и так просто, словно спрыгнул с окна. Приветливо улыбнулся и попросил прикурить.

— Сигаретки не найдётся? В горле пересохло.

Павел только что выкурил одну, и перед ним на табуретке лежали пепельница и пачка «Явы». Оторопев от случившегося, он, усиленно и непонимающе хлопая ресницами, сел на диване и машинально подал молодому человеку сигарету.

Тот закурил, с наслаждением втягивая ноздрями аромат табака, прошёлся по комнате, оглядывая скромный интерьер, и сообщил: