Стивен Дональдсон - Прыжок в конфликт. Правдивая история

А ждал он, по мнению наиболее проницательных из циников, того момента, когда полиция Компаний загребет Ангуса Фермопила на месте преступления с пультом управления от шизо-имплантата Морн в кармане. Ангуса казнят, имплантат изымут, Морн Хайланд окажется на свободе и вознаградит Ника Саккорсо тем, что он желает более всего.

Самой собой разумеется, наиболее трудной частью плана было организовать арест Ангуса. Его ни в коем случае нельзя было отнести к беззащитным жертвам. Пиратство, опасные похождения и убийства были им освоены досконально.

Так или иначе, Нику осуществить свой план удалось.

Опять-таки, все возможные объяснения по этому поводу относились к области домыслов. В станционной тюрьме Ангус не проронил ни слова. Ник Саккорсо и его команда скрылись, прихватив с собой Морн.

Тем не менее, слухи имели под собой твердую почву. Зная о том, что представляет из себя Ник, нетрудно было с достаточной точностью предположить, что он сделал для того, чтобы вывести Ангуса Фермопила из игры.

Прошлое Ника было весьма туманным. Его идентификационный файл выглядел одновременно как абсолютно чистым и законным, так и абсолютно фальшивым, не отражая ничего существенного. Все, что знало большинство, сводилось к тому, что в один прекрасный день Ник пришвартовал свой симпатичный фрегат «Каприз Капитана» к Альфа-Дельта станции, прошел инспекцию, направил свои стопы в сторону Дельсека и, выбрав наобум «Бар и постоялый двор Маллориса», стал завсегдатаем Станции. И только люди из углов, те, кто умел смотреть вглубь, знали о том, как Ник проходил инспекцию.

Будучи в трезвом уме и обладая хорошим зрением, станционный инспектор моментально заметил, что «Каприз» имеет в борту дыру размером со стол для пинг-понга.

– Вас подбили, – сказал он. – И очевидно, эта пробоина сделана выстрелом из лучевой пушки.

– Да, это так, – ответил Ник.

– Почему же в вас стреляли и кто?

– В меня никто не стрелял.

– Не стрелял? – Тон инспектора выражал крайнюю степень недоверия.

– Не стрелял. Дело в том, что я пытался разработать один очень неудобный астероид, слишком маленький для серьезных средств, но чересчур большой для проходки ручными резаками. Поэтому я решил попробовать развалить его на части выстрелом из своей корабельной пушки. Случилось так, что луч из пушки попал на участок зеркальной поверхности астероида и отразился обратно. – Ник любезно улыбнулся. – Я подстрелил сам себя.

– Объяснение не кажется нам убедительным, капитан Саккорсо. Извольте показать записи в бортовом журнале в вашем навигационном компьютере для того, чтобы мы могли перепроверить вашу историю.

– Нет, – снова возразил Ник. Теперь его улыбка уже не была такой любезной как прежде. – Я не обязан предоставлять вам бортовой журнал, если мне не предъявлены обвинения в совершении преступления. Таков закон. Есть ли в моих действиях состав преступления?

В итоге, Ник прошел через контроль. Корабль, стрелявший в него, должно быть, сгорел в глубоком космосе и так и не дошел до места назначения, поэтому никакого обвинения в преступлении предъявить ему никто не смог.

Завоевывая сердца женщин Дельсека своей улыбкой, опираясь на преданность своей команды и соря деньгами направо и налево, так, как если бы он имел неограниченный кредит Объединенных Компаний, Ник сосредоточился на всевозможных удовольствиях, ожидая завершения ремонта «Каприза». Ник отлично умел веселиться, его тонкий юмор и отменное мужество заражали окружающих. И только те, кто обращал внимание на его шрамы, догадывался о том, что Ник на самом деле занят гораздо более серьезными делом, чем поиск новых развлечений. У Маллориса «серьезным» могло называться только одно. Он слушал разговоры, проверял, отсеивал, просчитывал варианты и искал источники информации.

Он часто улетал куда-то со Станции и всегда делал это неожиданно. Возвращаясь обратно, он праздновал успех.

По некоторым сведениям, как раз в периоды его отлучек никому не известные корабли не прибывали в срок по назначению.

Даже без использования генератора нуль-волн можно было сообразить, что сердце Ника норовит выскочить из груди только лишь при одном взгляде на Морн Хайланд. Он был пиратом, а следовательно, он был романтиком, человеком такого типа, который часто встает на сторону добродетели. В свою очередь, облик Морн, прекрасный и патетический, облик несчастной девы, беззащитной и испытывающей тяжкое насилие, просто взывал к подобным людям. Однако нельзя было не принимать во внимание то, что она принадлежала человеку, пиратская слава которого могла затмить славу Ника почти без особых трудов. Но только очень поверхностные люди могли ожидать от Ника, что он двинется на спасение леди сразу и без подготовки. Люди в углах так не думали, они заранее представляли себе ход событий.

Он не будет стараться похитить ее незамедлительно. Для этого Ник слишком умен. Под этим подразумевалось, что Саккорсо очень серьезно относился к неприкосновенности Ангуса Фермопила. Все, что могло поставить его под удар, все свои слабые и уличающее места бывалый пират тщательно скрывал от глаз людских за семью печатями на борту «Смертельной Красотки». А если же Ник попытается проникнуть на борт грузовика Фермопила, полиция Компаний обязана будет немедленно схватить его, посадить под арест и завести дело.

Вот почему Ник предпочитал сидеть и слушать, глядя на Морн Хайланд издалека, стойко перенося внутренние муки, о которых говорила только темная кровь, все больше и больше наливающая его шрамы чернотой. Он ждал своего шанса. Он ждал того момента, когда Ангус Фермопил оступится.

Он ждал этого, и знал, что рано или поздно это последует. Ник хотел сделать то, на что никакая полиция Станции не была способна. Он хотел проникнуть в секреты Ангуса. Если он узнает каким будет следующий шаг Ангуса, то сможет воспользоваться знанием, предвосхитить этот шаг и устроить Фермопилу ловушку. Такую, чтобы он попал под арест и дал Нику реальный и, вероятно, единственно возможный шанс забрать себе Морн.

Он желал ее.

Кроме того, он хотел доказать себе и всем, что он в состоянии управиться с Ангусом Фермопилом. Если у него и были какие-нибудь другие планы, то Ник никому на Дельсеке о них не говорил.

Случилось так, что шанс претворить задуманное в жизнь представился Нику даже раньше, чем он ожидал. Может быть, Ангусу надоело таскать Морн за собой и он решил покрасоваться чем-нибудь еще. Может быть, его обуяла жадность, если только можно было стать еще более жадным, чем он уже был. Может быть, наживка оказалась для него чересчур аппетитной и он не смог проплыть мимо. Какова бы ни была причина, но он оступился менее чем через две недели после того, как впервые появился у Маллориса вместе с Морн.