Сергей Галихин - Эра Водолея (главы из романа)

— Можно и проехать, — сказал Зубков. — Можно и с вами.

Жестом руки сержант Юшкин показал Косте на микроавтобус, стоявший напротив дверей комбината, раскрашенный в синий и желтый цвета. Один из рядовых проворно открыл перед Зубковым дверь. Костя покорно зашел в автобус. Двое рядовых милиционеров сели рядом с ним, сержант Юшкин занял место с водителем. Двери закрылись, и микроавтобус плавно тронулся с места.

Телефон звонил противно и настойчиво.

— Какая сволочь?.. — сонным голосом прохрипел Зубков и выругался.

Лежа на спине и все еще не открывая глаза, Костя вытянул левую руку в сторону, но она почему-то не нашла тумбочки. Пошарив рукой в пространстве, Зубков открыл глаза и, повернув голову налево, тупо посмотрел на сервант с простеньким сервизом на шесть персон. Телефон истошно звенел, а сон продолжался. Рывком Костя поднял корпус и сел на диване. Оглядевшись, он понял, что находится не в своей московской квартире, а в той же, где заснул. Он снова проснулся во сне. Часы показывали без пятнадцати восемь.

Завернувшись в простыню, Костя вышел в коридор и снял телефонную трубку.

— Костя? — спросила трубка.

— Да.

— Дядя Юра говорит. Ты спал, что ли?

— Да… прилег на диван и задремал.

— Приходи ко мне, отметим выписку.

— Хорошо… — согласился Костя. — Сейчас… только умоюсь.

— И вот что, по пути зайди в булочную, купи пару черного хлеба, а то я зевнул, у меня четвертинка осталась.

— Хорошо.

— Записывай адрес.

Чуев жил на той же улице, что и Зубков, поэтому Костя записал лишь номера дома и квартиры. Через десять минут он вышел на улицу, а еще через десять звонил в квартиру дяди Юры. Дверь открыла Наташа.

— Привет, — сказала она, улыбнувшись.

— Привет, — ответил Костя, несколько растерявшись. Дядя Юра говорил, что Наташа живет в квартире напротив, но Костя совсем не ожидал ее встретить на пороге его квартиры.

— Проходите, — сказала Наташа.

Квартира Чуева имела точно такое же расположение, как и квартира Зубкова, и являлась точной ее копией. Разве что меблировка была побогаче. Костя отдал Наташе сумку с хлебом, снял ботинки и вошел в комнату.

Посреди комнаты стоял большой стол, заставленный разнообразной снедью и напитками. За столом кроме дяди Юры сидели еще три человека.

— Проходи, не стесняйся, — сказал хозяин.

— Здравствуйте, — поздоровался Костя.

— Здравствуйте, — ответили все трое.

Костю усадили с правой стороны стола, напротив Чуева. Наташа принесла плетенку с нарезанным хлебом и чистую тарелку для Кости, после чего обошла стол и села рядом с дядей Юрой.

— Знакомься, — сказал дядя Юра и представил своих гостей. — Борис Евгеньевич Мухин, подполковник Службы государственной безопасности.

Широкоплечий мужчина сорока лет поднялся из-за стола и пожал Зубкову руку. Рукопожатие было крепким.

— Константин.

— Иван Данилович Богатырев. Слесарь. Если есть на свете механизм, то он его обязательно сломает. Простите, — поправился дядя Юра, — я хотел сказать, починит.

Ивану Даниловичу было за пятьдесят, но выглядел он довольно бодро.

Богатырев легко поднялся из-за стола, дожевывая копченую колбаску, пожал Косте руку и сел на место.

— Евгений Владимирович Лукошкин. Доктор наук, историк.

— Очень приятно, — сказал доктор, пожав руку Зубкову.

— Взаимно, — ответил Костя.

— Наталью ты знаешь, — продолжал дядя Юра, повернувшись в сторону соседки, — ну а это, господа, Константин Зубков. Журналист.

Костя окинул стол взглядом, и в животе у него подло булькнуло. Еще бы!

Последний раз он ел в больнице, за обедом, а сейчас уже давно прошло время ужина. Да и на столе тоже было что откушать: салат крабовый, салат мясной, бульон с профитролями, поросенок с хреном, голубцы под грибным соусом, гусь, запеченный с яблоками и картофелем. Холодная телятина, горячие котлеты, картошечка отварная рассыпчатая. А также икра черная, помидоры красные, огурчики маринованные, грибки соленые.

А уж что касается колбасы копченой, ветчин и сыров… не перечесть.

— За встречу? — сказал Лукошкин и потянулся к бутылке.

Костя еще раз оглядел стол, не решаясь, с чего начать.

— Возьмите грибочки, очень вкусные, — сказала Наташа, протягивая Косте лоток с солеными груздями.

— Спасибо, — сказал Костя и переложил себе в тарелку четыре пятачка молодых черных груздей, засыпанных репчатым луком и залитых подсолнечным маслом.

— Наташка, ты прям как я не знаю… — сказал дядя Юра. — Мужик не жрамши с обеда, а она ему грибочки… Константин, давай налегай на мясо. Поросенок, телятина, гусь сегодня замечательный. Конечно, Наташу тоже понять можно, грибки-то она сама солила…

— Дядя Юра… — чуть повысив голос, сказала Наташа, глядя на соседа.

— А что дядя Юра? — Чуев посмотрел на соседку и тут же повернулся к Зубкову. — Константин, накладывай мясной салат. Его, между прочим, тоже Наталья делала.

Наташа сдержанно улыбнулась и, бросив на Костю быстрый взгляд, снова опустила глаза. Костя заметил этот взгляд. Его тарелка уже была полна, так как за ним ухаживали со всех сторон, но он не мог не положить еще хотя бы ложку салата.

Рюмки дзынькнули. Прохладная водка горьким ручейком стекла по пищеводу. Костя закусил груздем и приступил к поросенку. На его тарелке лежали два сочных куска с румяной корочкой. Запах жареной свинины вызвал обильное выделение слюны. Водка приятно зажгла в желудке. Костя почувствовал мягкое головокружение и с большим аппетитом начал ужин.

— Мда, — сказал Богатырев, с улыбкой глядя на Костю. — Система. Карточку дали, квартиру. Выдали телевизор, холодильник поставили, а наполнить забыли.

Все одобрительно замычали, не переставая жевать.

— Итак, господа, минуточку внимания, — дожевывая, сказал дядя Юра, положив вилку зубьями на край тарелки. — Константина я вам уже представил.

Теперь я хочу вам про него немного рассказать. Ты не возражаешь? — спросил он Зубкова.

— Да нет… рассказывай. Может, и я что-нибудь интересное узнаю.

— Так вот… — сдержанно начал дядя Юра. — С Костей мы познакомились в клинике, где я проходил обследование. Выписали нас вместе. Но у Кости остались некоторые провалы в памяти.

— И большие? — спросил Мухин.

— Последние тридцать лет он не помнит. То есть он достаточно адекватно оценивает действительность, и в принципе он ничем не отличается от нас с вами, но из того, что касается Эры Водолея, он не помнит ничего. То есть как будто в другой мир попал. Я ничего не напутал?