Сергей Лукьяненко - Рыцари сорока островов

…А потом я спустился вниз, на снег, снова полз вверх, помогая Инге, и все повторял и повторял: «Мы победим, обязательно… Мы победим…»

Руки пришельцу связывали Крис с Тимуром. Связали жестоко, выгнув их так, что инопланетянин пискнул и прошипел: «В этом нет нужности…» Я не вмешивался. Я стоял в стороне и наблюдал. А после спросил:

— У твоих друзей есть оружие?

С руками, загнутыми за спину, пришелец утратил всякое сходство с человеком. Но голос его не менялся, оставаясь таким же механическим и спокойным:

— Оружие есть у всех. Но реактор разрушен, и зарядка излучателей невозможна.

Выдержав паузу, пришелец добавил:

— Готовый к бою излучатель имеется лишь у дежурного пилота. Но в нем лишь десять зарядов. Вы можете пропустить вперед наименее жизнеспособных разумных, на уничтожение которых будет истрачена…

Тимур ударил инопланетянина по голове. По кошмарному подобию лица… Взмахнув руками-крыльями, пришелец удержался на ногах и заявил:

— В этом нет нужности…

— Оставь его, Тим, — коротко приказал я. Взглянул на растерянные лица мальчишек с соседних островов и спросил:

— Ты знаешь, как был уничтожен реактор?

— Да. Взрыв в камере утилизации отходов. Разрушение первого и второго контура теплоносителей. Аварийная остановка реактора. Прекращение синтеза в основном блоке, распада во вспомогательном. После включения защиты группа энергетиков изолирована в секторе запредельной радиации.

Он опять помолчал. И сказал:

— Диверсия продумана с точностью, невозможной для нас. Мое решение о переходе на сторону вас вполне обдуманно. Запуск реактора и зарядка оружия в ближайшие циклы времени невозможны. Ваши разрубатели имеют автономное питание. Следовательно, победители — вы.

Я взглянул на меч. Разрубатель? Вот как вы их называете. Такая же фальшивка, как и все остальное, реагирующая на мысли хозяина и превращающаяся то в оружие, то в деревяшку… Что ж, сегодня вы поработаете вволю.

— Веди, — приказал я пришельцу. — И помни, если обманешь — умрешь первым. Экскурсовод…

Он не пытался нас обмануть. В его логике не было понятий обмана и предательства, их вполне заменяло прекрасное выражение: смена поведения.

Экскурсовод сменил поведение. Он перешел на сторону тех, кто сильнее. На сторону людей.

Вначале мы выбрались из паутины кружевных, решетчатых туннелей, оплетающих купол Полигона. Темные стальные коридоры перешли в облицованные пластиком туннели с неярким оранжевым светом аварийных ламп.

В круглом зале с поблескивающим зеркальным потолком мы наткнулись на трех инопланетян. Они были без плащей, с металлическими предметами на поясах («Оружие. Не заряжено», — пояснил экскурсовод). Кружась вокруг бесформенных, похожих на набитые гнилью мешки, аппаратов, они прикасались к ним тонкими птичьими лапами, которые казались толстыми и сильными из-за кожистых складок, бывших когда-то крыльями.

Вначале ребята просто смотрели на них — танец зачаровывал, внушал невольное уважение к чужому разуму. Но когда на лапах одного из «танцоров» сверкнули когти, Меломан не выдержал:

— Убийцы…

И все бросились вперед. Я едва успел схватить за плечи Ингу, заслонить ее от рвущейся в драку толпы. Прошептал:

— Стой. Тебе это не нужно…

Инга упрямо смотрела мне в глаза:

— Почему? Я не хуже других!

— Лучше. Не смей убивать, Инга!

— Почему? — упрямо переспросила она.

— Потому что… я… ты девчонка. Ты не должна убивать.

Она стояла рядом, словно ждала других слов, так и не прозвучавших. Потом высвободилась. Насмешливо сказала:

— Ладно. Я буду держаться сзади… пока вас всех не перебьют.

И вдруг, отступая на шаг, выкрикнула:

— А если с тобой… что-то сделают, я тебе не прощу! Слышишь?

Я замер, не зная, что ответить, и нужно ли отвечать. Но тут заговорил Экскурсовод, неподвижной тенью замерший в нескольких шагах от нас.

— Эту реакцию мы так и не смогли понять. Странное свойство человеческого разума. Перенос основной поведенческой реакции самосохранения на заведомо безразличных индивидуумов. Если объяснять реакцию с позиции воспроизводства…

— Замолчи! — крикнул я. Экскурсовод издал клокочущий звук и проглотил остатки фразы. А я взглянул на поле боя. Ребята стояли неподвижно, тремя тесными группами. Все было кончено. Незнакомый пацан с одного из соседних островов сидел на полу. Рита бинтовала ему руку.

— Осталось одиннадцать… — вполголоса сказал я. — Эй, Экскурсовод, что они делали?

— Перенастраивали механизмы имитации. Неразумно. Работа на два полных цикла. Не успеть.

— Веди, — приказал я.

Мы прошли по коридорам, изгибающимся под такими углами, которые не решился бы спроектировать самый авангардистский земной архитектор. Мы миновали машины, похожие на котлы с лениво кипящей белой жидкостью, и машины, напоминающие клубок хорошо спутанной колючей проволоки. Мы наткнулись еще на двоих пришельцев…

Самой удивительной казалась реакция Экскурсовода. Он шел за нами, укутавшись в свой плащ, временами поясняя, куда следует идти. В его поведении не было ни тени сомнения.

Поведение выдавало в нем чужака сильнее, чем сгибающиеся наоборот коленки.

Задержка вышла лишь у помещения, которое Экскурсовод назвал «контрольным центром». Овальный вход в него закрывала металлическая диафрагма, похожая на ту, что ставят в объективы фотоаппаратов. Открыть необычную дверь не удалось, и мы принялись выбивать ее с разбега.

Скорее всего, у нас ничего бы не вышло. Но у дежурного, слышавшего глухие тяжелые удары о диафрагму, сдали нервы.

В плотно сомкнутые металлические лепестки как раз ударили двое: Толик и Роман, рослый парнишка с соседнего острова. Они даже не успели отойти, когда металлические створки выгнулись и раскрылись от нанесенного изнутри удара чудовищной силы.

Мальчишки упали. Те, кто стоял у двери, метнулись в стороны. Я дернул Экскурсовода за связанные руки, повалил на пол, прижал к горлу меч. Толик неподвижно лежал под согнувшимися, смятыми лепестками диафрагмы. Изнутри металлические листы были багровыми и тускло светились. Я не сразу понял, что они просто накалены от выстрела. Ромка, неуклюже волоча ноги, отползал от двери.

Еще один заряд ударил в противоположную сторону, пройдя сквозь выбитую диафрагму. В коридоре разорвался ослепительный белый шар, угас, оставив в стене рваное метровое отверстие в вишнево-красными, оплавленными краями. Воздух на линии выстрела несколько секунд мерцал.