Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

— Торможение!

Второй токовый импульс выключил мотор. Вестинг и Далберг остановились непосредственно рядом с трапом.

— Получается отлично! — Вестинг ухмыльнулся, — Хорошая игрушка.

— Тогда вперед! — нетерпеливо проворчал Далберг. Ночь была ясной. Безоблачно, без малейшего следа тумана. Огромный диск Сатурна погрузил снежные поля в блеклый свет. На горизонте было видно даже вулканы.

Сани почти бесшумно отдалялись от «Пацифики». Они шли вплотную друг к другу.

Вестинг согнул спину, упер подошвы обуви о передний опорный поручень своих саней и с полной силой отталкивался палками. Ему пришлось заметить в пользу Далберга, более молодого и сильного, что самый быстрый определял число оборотов канатного барабана в шлюзовой камере. Когда он отставал, буксирный трос ослаблялся у его саней, барабан продолжал наматывать, и трос мог запутаться, возможно, завязаться узлом. Это могло создать трудности при возвращении. Он взмок от пота.

— Без спешки, пожалуйста!

Далберг не реагировал. Он сидел прямо как столб, ослабив широкие плечи. Алюминиевые палки вытанцовывали в его руках словно вязальные спицы.

— Медленнее!

— Я слышал! — раздалось скучным тоном из наушников Вестинга.

Они прошли четыре или даже уже пять километров, когда Далберг на полном ходу луг на живот и затормозил сани руками.

— Точно перед нами!

Перед ними была ухабистая поверхность с коричневыми вкраплениями. Она простиралась на широкий фронт в обе стороны, но внизу, казалось, была сильно сужена. Была ли у нее действительно форма трапеции, или же это впечатление основывалось лишь на иллюзии перспективы? Вестинг пожал плечами. Неважно в данный момент! Он направил взгляд на передние ряды небольших возвышений, которые выделялись словно свежевыброшенные земляные кучи кротов на бледно-белом фоне.

Ни пеньков ни стеблей не было видно. Казалось, словно шляпки лисичек приклеились прямо ко льду… Или? Вестинг вспомнил описания Анне из свода: Шляпки грибов были похожи на крохотные радарные экраны… Он улыбнулся и поднялся из положения лежа на животе.

— Играть в прятки излишне, Гарри! Все шляпки направлены на нас. Вся честная компания нас пеленгует.

Огромное стадо! Тысяча, тысяча пятьсот, две тысячи экземпляров? — Огромное по количеству, но беспомощное в своей зависимости от этого жалкого клочка ледяной пустыни. Они сидели прочно, словно цветы, беззащитно предоставленные любому движущемуся врагу. Биологическая жизнь такого вида действительно могла развиться и сохраниться только в местности, которая не породила одновременно и другие, конкурирующие семейства.

— Думаю, что не так уж необходимо проявлять излишнюю осторожность!

— Простите, как Вы сказали?

Вестинг справился с собой.

— Я спросил, хотите ли Вы так близко к цели бросить здесь якорь.

— Ага. Да, верно! Значит, двигаемся дальше!

— Как мы будем продвигаться?

— Влобовую. Не похоже, чтобы чудища охранялись.

Они медленно приближались к первому ряду, и Вестингу снова бросилась в глаза геометрическая структура, в которой были организованы лисички. Расстояние между отдельными экземплярами в ряду, казалось, были заданы с помощью рулетки; второй ряд был расположен параллельно по отношению к первому; экземпляры второго по отношению к первому ряду сидели «на пятачке». Таким образом питательная поверхность использовалась оптимально.

Далберг остановил сани, повесил на плечо камеру и без колебаний шагнул в центр die посадки. Он шел между рядами с лисичками, словно фермер на своей сахарной плантации.

Вестинг тоже поднялся. Несколько дней он ждал этого момента и довольно часто спрашивал себя, что он должен был делать в первую, что во вторую, а что в третью очередь, чтобы не тратить попусту ни секунды, когда он неожиданно предстанет перед лисичками. Он должен был снимать, фотографировать, регистрировать все детали и хорошенько запоминать их. Одна лишь мысль, что у него может это не получиться, что он исчерпает момент без остатка, нервировала его. Но сейчас он был исполнен ясным спокойством, и ему казалось почти нелепым размахивать камерой среди мирно сидящих там созданий.

Он неспешно установил штатив, привинтил узкопленочную кинокамеру и включил ее. Лисички грациозно вытянули навстречу ему свои шляпки, словно они стремились к тому, чтобы выгодно попасть в кадр. Вестинг оставил работающую камеру там, где она стояла, осторожно перелез через первый ряд маленьких лунных жителей и сел на корточки. Он сразу же был окружен мягко снующими взад и вперед грибными шляпками.

Пеньки были гибкими и растягивающимися как жевательная резинка. Четверо лисичек, среди которых он сидел, усердно старались осмотреть или обнюхать его с головы до ног и со всех сторон. Что они, собственно, делали, он не знал, потому что он не мог обнаружить никаких органов чувств на шляпках. Отдалившиеся экземпляры проявляли всяческую сноровку, чтобы тоже занять выгодную позицию. Некоторые из них плашмя ложились на лед, словно старались получить в поле зрения или радара хотя бы нижние конечности странного гостя, другие вытягивались почти в человеческий рост, при этом появлялась угроза потери равновесия. А парочка, чтобы поймать «взгляд», даже устремилась в высоту на три-четыре метра, словно вертикально взлетающий самолет. Лисички не сидели на своей питательной почве так прочно и беспомощно, как он прежде предполагал.

— Что Вы, собственно, ищете, Далберг? — Вестинг покачал головой. Пилот истоптал колонию вдоль и поперек, время от времени нагибался и непрерывно фотографировал.

— Агрессора Вы не найдете даже с увеличительным стеклом. Я же сразу сказал Вам, что лисички безвредные.

— А это… и это?

Далберг защищался руками от нескольких озорных экземпляров, которые слишком приблизились к нему. «Если бы они могли, они бы нешуточно атаковали меня».

— Глупости! Они только слишком любопытны.

Сухой скрябающий звук снова обратил внимание Вестинга на четырех существ рядом с ним. Они, кажется, достаточно осмотрели и обнюхали их. Теперь они принялись за их обувь, и впервые он увидел, что у них было что-то вроде щупа или загребающей лапы погрузчика. Он брал начало на нижней стороне шляпки, был толщиной примерно с палец, тридцать пять-сорок сантиметров длиной, на другом конце утолщенным и разделенным надвое, и он должен был втягиваться.

Аналог человеческой руки? Вестинг протянул им правую руку. Они сразу же начали деловито теребить и дергать мягкие перчатки. Применяли ли они эти конечности также для того, чтобы производить орудия труда? До этого было только одно единственное указание на творческие способности лунных жителей: площадка для выращивания молодняка в своде. Необходимо было искать другие продукты их практической деятельности и образа жизни. Они скорее всего давали разъяснение…