Эдуард Шауров - Доминирующий вид

– …и украли индри у профессора ван дер Роя.

Фил поднялся из кресла и прошелся по лаборатории, дымя самокруткой.

– Выходит, что так, – сказал он, останавливаясь перед Джеем.

– И зачем им это надо?

– Общая дестабилизация обстановки.

Джей хмыкнул.

– Ты знаешь Анри Диаша?

Джей кивнул:

– Немного.

– Так вот, он мне настроил камеры в лаборатории так, что время от времени я могу их отключать, чтобы покурить не только в личной каюте.

– Ну и что? – Джей пожал плечами.

– А переводы? – не унимался Фил. – Я смотрел закрытые служебные файлы. Програмщики постоянно переводятся с места на место: из Люпье в Конрада, из Конрада в Ло Фэня, из Ло Фэня в Санникова.

– Ты параноик, – сказал Джей с некоторым восхищением.

– Думаешь? – Фил погасил окурок в керамической чашке. – А мне кажется, что это самая обычная конспирация. И притом не слишком умелая. А потом мы все удивляемся, почему у нас то одно не работает, то другое…

– Саботаж, – подсказал Джей.

– В том числе, – Фил взлохматил волосы и опять прошелся по лаборатории. – В том числе. Но главное, думаю, в том, что они готовят покушение, а мелкие диверсии, вроде поломки харвестеров или похищения индри у ван дер Роя, совершаются для отвода глаз. Соображаешь?

– И покушение готовится, конечно же, на Лаграна.

– Соображаешь, – удовлетворенно согласился Фил. – Он идеальная мишень: влиятельнейший эксперт, представитель панконтинентального правительства, правая рука председателя Комитета по Экспансии. Лично я бы его непременно грохнул.

– И откуда ты все это взял?

– Умение искать и находить информацию, – Фил похлопал ладонью по настольному блоку.

– Моя Анна тоже програмщик, – как бы между прочим сообщил Джей, – и в Соммерс перевелась из другого купола, но на нашей биостанции никаких диверсий не происходит, а аппаратура работает как часы.

– Это еще ни о чем не говорит, – пробурчал Фил.

Он сунул руки в карманы штанов.

– Если все так серьезно, то почему ты не пойдешь к Крайцу? – спросил Джей.

Розенштайн презрительно выпятил губу.

– Чего ради? – сказал он брюзгливо. – Директор службы безопасности за меня мою работу не делает. С чего я стану делать его?

Фил подошел к кубу термического утилизатора, высыпал в его зев пепел вместе с раздавленным чинариком и нажал ногой педаль.

– Классика, – сказал он удовлетворенно, имея в виду то ли курево, то ли терроризм. – Слушай, старик, а не посидеть ли нам в кафе? – Фил сильно оживился. – Я нашел отличное кафе на десятом. Очень уютное и кормят прилично.

– Можно и в кафе, – согласился Джей. – А к биологам позже зайду. Я Чака у тебя оставлю?

– Давай, – отозвался Фил. – Только привяжи его, чтобы не получилось, как в прошлый раз.

Лаборатория Розенштайна располагалась на самом отшибе северо-восточного сектора станции, почти у самой наружной стены, зато недалеко от магистрального коридора. Рабочий день был в самом разгаре, и в переходах шестого яруса толкалось совсем немного народу.

Широкая лента пассажирского транспортера, в простонародье – «тянучка», несла приятелей к лифтам восточного проезда. Нескончаемая вереница белых дверей с крупными оранжевыми цифрами быстро уплывала куда-то за спину. Слева бежали навстречу остроносые светлые стрелки разметки, нанесенные на темно-серую гуттаперчевую поверхность правой полосы, бойко текущей в обратную сторону.

Доехав до каньона восточного проезда, огороженного по краю никелированными перилами, приятели перешли на полосу, двигавшуюся к центру слоеного пирога. На консольных галереях, подвешенных с двух сторон от пропасти центрального проезда, было куда многолюднее, чем в периферийных коридорах яруса. Джей и Фил кивали встречным знакомым.

Немного не доезжая до центральной площадки купола, где четыре куска пирога соединились между собой широкими пешеходными мостиками, Фил сказал: «Стоп». Серая лента моментально замедлила ход и встала. Белые стрелки, очерчивающие ее с краев, деформировались, сжимаясь в одну сплошную линию. Фил и Джей перешли на твердую поверхность пола, и тянучка с облегчением побежала дальше, растягивая на ходу свою серую поверхность.

– Господин Лагран, как ни крути, очень важная шишка, – говорил Фил, направляясь к стеклянной колонне ближайшего лифта. – А может, на Земле окончательно зашли в тупик, если посылают эксперта с чрезвычайными полномочиями.

– Но ведь в Комитете по Экспансии все равно будут какие-то обсуждения, – предположил Джей.

– Необязательно. Совсем не обязательно.

Лифт гостеприимно растянул в стороны створки дверей.

– Говорят, председатель безоговорочно доверяет Лаграну… – говорил Фил, вворачиваясь в просторную кабину. – Десятый, пожалуйста…

Десятый ярус был целиком отведен под нужды здорового досуга жителей купола. Кроме бассейнов и спортивных площадок, здесь имелось несколько парков, засаженных разнообразными пихтами-кактусами, солярий, где можно было всласть поваляться под лучами трикстеррианского желтого карлика и даже молельный комплекс на любой вкус любого конфессионера. Несколько десятков небольших кафе и баров было раскидано по всему этажу. Время от времени старые кафе вдруг исчезали с привычных мест, а новые появлялись в совершенно неожиданных закоулках. Даже такие закоренелые скептики, как Фил Розенштайн, признавали, что в этом есть некоторая свежесть и интрига.

Двери лифта разъехались, и приятели вышли на полукруглую площадку, от которой разбегались в стороны несколько дорожек, выложенных светлой синтетической плиткой. За бордюром площадки по ухоженному полусинтетическому газону медленно полз маленький киберсадовник. Чуть дальше, буквально в двадцати метрах от лифта, сплошной стеной начинался выверенный по линеечке лес из японской карликовой сосны в широких низких горшках. Между горшками полз еще один робот, время от времени погружая длинную иглу манипулятора в почву.

– Нам вот сюда, – сказал Фил, затем, покосившись на объемистый зеленый контейнер Джея, поинтересовался. – На фига ты его с собой таскаешь? Не мог оставить в лаборатории?

– На обратном пути зайду к Элкинсу, – объяснил Джей, – оставлю образцы. Потом к О’Хара…

– А… да… О’Хара, – Фил потер лоб. – Совсем забыл… Фрау Марсельеза просила передать, чтобы ты зашёл, как появишься.

– Дьявол, – Джей поставил контейнер на пол. – А чего ты молчал? Когда она с тобой говорила?

Марсельеза О’Хара, к которой с подачи каких-то станционных остряков приклеилось обращение «фрау» (странная немецкая приставка к странному имени), имела невероятную способность узнавать что-либо о своих подчиненных чуть раньше, чем они узнавали это о себе сами, и Джей знал, что визиты к фрау Марсельезе лучше не откладывать.