Тэд Уильямс - Город золотых теней

— Но что это за место? Где я? Меня переполняют вопросы.

— Тебе не положено здесь находиться. Меня могут навещать только призраки… и зловещие инструменты Старика. Он говорит, что они не дадут мне скучать, но у некоторых есть зубы и весьма необычное чувство юмора. А Маслошар и Никелированный — самые жестокие из них.

Ошеломленный, Пол порывисто шагнул вперед и схватил женщину-птицу за руку. Кожа ее была прохладной, лицо очутилось совсем близко.

— Вы пленница. Я вас освобожу.

Она отдернула руку.

— Вне клетки я не выживу. А если Старик тебя здесь увидит, то не выжить тебе. Ты пришел сюда, охотясь за Граалем? Тут ты его не найдешь — здесь не реальность, а тень.

Пол нетерпеливо тряхнул головой.

— Я ничего не знаю ни о каком граале. — Но, уже произнося эти слова, он понял, что это не совсем правда: слово пробудило внутри него глубинное эхо, коснулось пока еще недоступных частей его сознания. Грааль. Что-то… что-то это слово для него значило.

— Ты не понимаешь! — воскликнула женщина-птица. От гнева сверкающие перья у нее на шее встопорщились. — Я не одна из его охранников. Мне нечего от тебя скрывать, и я не перенесу… не перенесу зрелища твоих страданий. Уходи, глупец! Даже если ты сможешь им завладеть, Старик отыщет тебя, где бы ты ни затаился. Он выследит тебя, даже если ты переберешься через Белый океан.

Пол ощущал исходящий от нее страх, и тот на мгновение захлестнул его, лишив возможности говорить и двигаться. Она боялась за него. Этот плененный ангел переживал за него.

И еще грааль, чем бы он ни был — Пол разглядел и эту идею, плавающую, подобно яркой рыбке, на самой границе досягаемости.

От жуткого шипения, словно вырвавшегося из пастей тысячи змей, всколыхнулась листва. Женщина-птица ахнула, бросилась к центру клетки и съежилась. Секунду спустя от громового лязга содрогнулись деревья, стряхивая с листьев пыль.

— Это он! — сдавленно вскрикнула она. — Он вернулся!

К ним приближалось нечто гигантское, пыхтя и громыхая подобно боевой машине. Заросли пронзил резкий свет.

— Прячься! — Откровенный ужас ее шепота заставил сердце Пола бешено заколотиться. — Он высосет мозг из твоих костей!

Шум становился громче; дрожали стены, прогибался пол. Пол сделал шаг, споткнулся и опустился на колени, когда на него черной волной обрушился ужас, затем пополз в самую гущу зарослей. Листья хлестали по лицу, пачкая его пылью и сыростью.

Послышался громкий скрип, словно повернулась на петлях гигантская дверь, и помещение наполнилось запахом грозы. Пол закрыл лицо руками.

— Я ВЕРНУЛСЯ. — Голос Старика был громким, как канонада, и столь же грохочуще нечеловеческим. — А ГДЕ ТВОЯ ПРИВЕТСТВЕННАЯ ПЕСНЯ?

Долгое молчание нарушалось лишь шипением, словно из машины выходил пар. Наконец женщина-птица тихим дрожащим голосом ответила:

— Я не ожидала тебя так скоро. Я не подготовилась.

— А ЧЕМ ТЕБЕ ЕЩЕ ЗАНИМАТЬСЯ, КАК НЕ ГОТОВИТЬСЯ К МОЕМУ ВОЗВРАЩЕНИЮ? — Снова грохочущие шаги — Старик подошел ближе. — У ТЕБЯ ВСТРЕВОЖЕННЫЙ ВИД, МОЯ ПТИЧКА. ЧТО, МАСЛОШАР ГРУБО С ТОБОЙ ИГРАЛ?

— Нет! Нет, я сегодня… плохо себя чувствую.

— И Я НЕ УДИВЛЕН. ЗДЕСЬ ПОВСЮДУ ВОНЯЕТ. — Запах озона стал сильнее, и Пол сквозь переплетенные ветви заметил, что свет замелькал вновь. — БОЛЕЕ ТОГО — ЗДЕСЬ ВОНЯЕТ ЧЕЛОВЕКОМ.

— К-как… как такое может быть?

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СМОТРИШЬ МНЕ В ГЛАЗА, ПЕВЧАЯ ПТИЧКА? ЧТО-ТО ЗДЕСЬ НЕ ТАК. — Шаги приблизились. Земля содрогнулась, и Пол услышал потрескивание, словно трещал мост под напором урагана. — МНЕ КАЖЕТСЯ, ЗДЕСЬ ПРЯЧЕТСЯ ЧЕЛОВЕК. КАЖЕТСЯ, У ТЕБЯ БЫЛ ГОСТЬ.

— Беги! — завизжала женщина-птица.

Пол выругался и неуклюже поднялся, прикрытый сверху ветвями. В помещении возвышался огромный силуэт, заслоняющий мягкий серый свет, сочащийся из окон. Теперь его сменило резкое бело-голубое сияние, смешанное с искрами. Пол метнулся вперед, продираясь сквозь цепкую листву; сердце у него колотилось, как у гончей. Дверь… если только он сумеет ее снова отыскать.

— КТО-ТО УБЕГАЕТ ЧЕРЕЗ ЗАРОСЛИ. — В голосе титана послышалось веселье. — ТЕПЛАЯ ПЛОТЬ… СВЕЖАЯ КРОВЬ… И ХРУСТЯЩИЕ КОСТОЧКИ.

Разбрызгивая воду, Пол перебрался через пруд, выскочил на берег и едва не потерял равновесие. До двери осталось всего несколько ярдов, но громыхающий великан был уже за спиной.

— Беги! — взмолилась женщина.

Даже объятый ужасом, Пол сознавал, что она понесет за это какое-то жуткое наказание; он чувствовал, что каким-то образом предал ее. Подбежав к двери, он рывком перебросил тело через порог и заскользил, а затем и покатился по гладкому каменному полу. Впереди виднелись огромные врата, которые, слава Богу, были распахнуты.

Сотня шагов, а может, и больше — трудных, словно бежишь по патоке. Весь замок вздрагивал от шагов преследователя. Пол добрался до ворот и выскочил наружу, где прежде сияло солнце, а теперь стояли сероватые полусумерки. Верхушка огромного дерева лишь чуть-чуть торчала над облаками; казалось, до нее невозможно далеко. Пол побежал к ней через облачное поле.

Великан протискивался в дверь — Пол слышал, как скрипят огромные петли. Его подтолкнул в спину, едва не сбив с ног, пахнущий озоном ветер, под небесами раскатился рев: Старик смеялся.

— ВЕРНИСЬ, МАЛЯВКА! Я ХОЧУ С ТОБОЙ ПОИГРАТЬ!

Пол мчался по облачной тропе, дыхание обжигало легкие. Дерево стало чуть ближе. С какой скоростью ему придется спускаться, чтобы оказаться вне досягаемости этого жуткого существа? Спуститься следом великан, разумеется, не сможет — даже такое гигантское дерево не выдержит столь чудовищного веса.

Когда Старик вышел из замка, облака под ногами Пола натянулись и дрогнули, как трамплин. Пол упал ничком, проткнув рукой поверхность облаков, словно паутину. Он кое-как поднялся и побежал вперед — до дерева теперь оставалось всего сотни две шагов. И если он сумеет…

Над ним нависла огромная рука размером с ковш экскаватора — сплошные кабели, заклепки и ржавое листовое железо. Пол завопил.

Облака провалились куда-то вниз: Старик схватил его и поднес к лицу. Пол снова завопил и услышал еще один крик, слабый и скорбный, эхом долетевший со стороны уже далекого замка, — жалобу птицы в клетке.

На него смотрел Старик. Вместо глаз у него были потрескавшиеся циферблаты башенных часов, а бороду изображал клубок вьющейся ржавой проволоки. Он был невероятно огромен и начинен медленно вращающимися шестеренками и кривыми медными трубками, которые испускали пар из каждой трещины и муфты. От него веяло озоном, а в ухмыляющемся рту вместо зубов торчали бетонные могильные камни.

— ГОСТЯМ НЕЛЬЗЯ УХОДИТЬ, ПОКА Я ИХ НЕ РАЗВЛЕК. — Кости черепа завибрировали от грохота его голоса. Утроба рта распахнулась еще шире. Пол дрыгал ногами и извивался в облаке удушливого пара. — СЛИШКОМ МАЛ. ТАКИМ ТОЛКОМ И НЕ ПООБЕДАЕШЬ, — сказал Старик и проглотил его.