Дмитрий Казаков - Без вариантов

Нужно было спешить.

Обширный двор, окруженный громадами старых, чуть ли не полвека назад возведенных зданий, выглядел декорацией к фильму ужасов. Даже вечерний мрак не скрывал царящей вокруг разрухи – потрескавшихся стен, выбитых окон, загаженного асфальта.

А спрятать вонь гниющего мусора он и не мог.

– Куда ты меня привел? – поинтересовался Антон, боязливо оглядываясь. Пока они шли, перебираясь из переулка в переулок, из двора во двор, он совершенно запутался и потерял направление.

– К другу, – коротко ответил Виктор, на ощупь находя кнопку звонка рядом с обшарпанной дверью. – Этот дом собираются сносить, так что он один в подъезде и остался.

Домофон, вопреки всему, работал.

– Кто? – хриплый голос прозвучал из него неожиданно громко.

– Свои, – ответил Виктор, – Смирный это.

– Смирный? – вещающий через домофон тип не отличался, судя по всему, особой понятливостью. Слова он выговаривал со странной медлительностью, точно был не в силах шевелить челюстями. – Витька, ты?

– Кто же еще, хрен чертов?

Щелкнул замок, дверь с душераздирающим скрипом отъехала в сторону.

– Хозяин квартиры немного странный, – пояснил Виктор, заходя в подъезд, – но ты внимания не обращай. Мы с ним знакомы еще с детского дома, так что он не предаст…

– Ладно, – Антон кивнул.

В подъезде, судя по запаху, кто-то умер, причем не меньше чем месяц назад. Зажав нос и стараясь не дышать, Виктор заскочил в прямоугольное чрево лифта.

Антон поспешил за ним.

Лифт, новенький, точно сосланный из современного здания, вздрогнул и сдвинулся с места. Пока ехали до двенадцатого этажа, Виктор разглядывал следы попыток какого-то хулигана написать на стенке нехорошее слово.

Несмотря на то, что хулиган применял что-то вроде плазменного резака, прочнейший самоочищающийся пластик оказался на высоте.

– Интересно, откуда тут все такое новое? – спросил Антон. – Лифт, домофон работает…

– Среди приятелей тутошнего хозяина есть денежные люди, – пояснил Виктор, – для многих он что-то вроде гуру. Кстати, вот мы и приехали.

Одна из выходящих на лестничную площадку дверей была распахнута, а на косяк опирался длинноволосый носатый тип. Чахнущий под потолком осветительный блок освещал мутные глаза и ноздреватую, нездоровую кожу.

– Смирный… – протянул длинноволосый, – точно ты… а я сразу и не поверил!

– Я, именно я, – ответил Виктор, улыбаясь. – А ты как, Ярик?

– А что со мной будет? – лохматый хозяин квартиры расслабленно махнул рукой.

– Это Антон, он со мной, – Виктор показал на бывшего министра, – нам нужно пересидеть кое-какое время. Приютишь на пару дней?

– Ты все же вляпался в эту политику, – недовольно пробурчал Ярослав, – и приволок ко мне преторианца! Заходите, чего с вами поделаешь?

– Как он догадался? – шепотом спросил Антон, когда они оказались в прихожей, похожей на большой шкаф.

– Ярик курит, колет и глотает всю отраву, какую только придумали на планете Земля, – так же негромко ответил Виктор, – и крыша у него давно съехала, но иногда он бывает на диво проницателен…

– Заходите! – крикнул хозяин откуда-то из недр квартиры. – Сюда, на кухню!

Судя по всему, когда-то тут была огромная элитная квартира. Потом часть перегородок между комнатами снесли, а двери сняли. Ярослав, похоже, не признавал их в принципе.

Получился коридор с отходящими от него отсеками. Из мебели в изобилии имелись матрасы, кое-где громоздились обломки непонятного происхождения. На полу валялись использованные инъекторы, под ногами хрустели куски таблеточных оберток.

– Да это самый настоящий притон! – воскликнул Антон, обнаружив, что на одном матрасе кто-то преспокойно дрыхнет. – Не думал, что такие еще сохранились!

– Это основное заблуждение власти, – изрек все слышавший, к ужасу Антона, Ярослав, – думать, что она знает все об управляемом объекте…

Кухня по сравнению с остальными помещениями выглядела куда более обжитой. Один из углов занимала газовая плита, рядом с ней громоздились баллоны, похожие на разжиревшие красные снаряды. Вокруг стола расположилась коллекция разнородных стульев. В ней было все, от пластиковой табуретки до обитого цветастой тканью творения мастера Гамбса.

На стенах сушились подозрительного вида травы, в воздухе витал сладкий дурманящий аромат, а на холодильнике возлежали самые настоящие мухоморы, здоровенные и красные, с контрастными белыми пятнышками на шляпках.

– Первый урожай этого года, – похвастался Ярослав, указывая на них. – Если хотите, могу угостить.

– Как-нибудь в другой раз, Ярик, – отказался Виктор. – Лучше чаю. Самого обычного, который в магазине продают! Понял?

– Ладно-ладно, – на лице хозяина квартиры обозначилось разочарование – он явно собирался заварить для гостей какого-нибудь дурмана. – Сейчас…

Водрузив чайник на плиту, он уселся на место и с любопытством взглянул на Антона. За мутью, плещущейся в темных глазах, прятался живой и острый ум.

– Хватит человека смущать, – сказал Виктор, – глядишь на него, как на урода двухголового…

– Что двухголовый? – Ярослав шмыгнул носом. – Человек, не умеющий врать – куда большее диво. Никогда такого не видел, вот и любуюсь. А вообще, я точно знал, что вся эта затея с преторианцами обречена на провал.

– Это почему? – спросил Антон.

– Слишком многое в человеческой жизни основано на лжи, – хозяин квартиры извлек откуда-то из-под столешницы заварной чайничек, – религия, политика, искусство – все это разные формы обмана. Капля правды неминуемо растворится в море фальши.

– Тебя бы в правительство, – усмехнулся Виктор. – Мигом бы всю страну жизни научил!

– И запросто! – кивнул Ярослав, вытряхивая в мусорное ведро мерзкого вида траву, ничем не похожую на чай. – Только вот не возьмут…

И он улыбнулся, такой светлой и чистой улыбкой, какую Виктор никогда не видел ни у одного из политиков.

Проснувшись, Виктор обнаружил, что день давно наступил, что на соседнем матрасе по-прежнему равномерно сопит Антон, а с кухни доносятся приглушенные голоса.

Смутно помнилось, что ночью кто-то звонил в дверь, приходил, топал по коридору, из соседней «комнаты» доносились сладострастные стоны, тек густой разноцветный дым.

– Ха-ха, и ты будешь учить меня недеянию? – прозвучавший чуть громче голос хозяина полнил сарказм. – Твое самадхи даже и самадхи назвать нельзя! Будда и отцы дзена удавились бы, узрев такого ученика, как ты!

– Доброе утро, – сказал Виктор, выходя в коридор. – Все о философии?

Ярослав, похоже, и не ложился. Глаза его были красны, а на помятой роже застыло скорбное выражение. Рядом с ним сидел тощий и бледный, как недокормленная пиявка, юноша. Большие глаза его взирали на мир с горестным недоумением.