Кордвейнер Смит - Планета Шеол

Магно Тальяно протянул к жене руку, сжал ее пальцы и медленно произнес:

— Когда я перестану быть самим собой, ты, наконец, обязательно поймешь, как сильно я тебя люблю.

И снова женщины ничего не увидели. Они подумали, что их позвали только для того, чтобы в последний раз увидеть того Магно Тальяно, каким он был.

Сектор управления ожил. Странные небеса пенились вокруг них, как молоко, взбиваемое в масло.

Дита поняла, что ее частичные способности к телепатии необходимо включить на полную мощность. Она мысленно ощупывала мертвую стену локшитов. Она чувствовала, как движется «Ву-Фейнштейн», как неуверенно совершает корабль каждый новый прыжок — словно человек, перепрыгивающий с льдины на льдину и неуверенный в том, что в следующий раз приземлится благополучно.

Она почти физически ощущала, что кора головного мозга ее дяди испепеляет себя раз и навсегда, что с помощью светострелков капитан сжигает свой мозг от клетки к клетке, пытаясь найти тот курс, которым должен следовать корабль. Это его последний полет.

Долорес О наблюдала за своим мужем с подавляющей все остальные чувства голодной жадностью.

Постепенно мускулы его лица расслаблялись, и на нем проступало выражение безмерной глупости.

Дита видела, как сгорают последние мозговые клетки капитана, как испепеляется самый удивительный и блестящий интеллект своего времени.

Неожиданно Долорес О упала на колени к ногам мужа и, схватив его руку, забилась в рыданиях.

Светострелок взял Диту под руку:

— Мы достигли места назначения.

— А мой дядя? — спросила она.

Светострелок странно посмотрел на нее.

И она поняла, что говорит с ним не открывая рта, что они разговаривают телепатически.

— Разве вы ничего не поняли?

Она недоуменно покачала головой.

Светострелок мысленно продолжил разговор с ней:

— Ваш дядя испепелил свой мозг, но вы вобрали в себя все его умения и способности. Чувствуете? Теперь вы станете капитаном, вы могущественнее нас всех.

— А он?

Светострелок послал ей мысль, которой выражал свое сочувствие.

Магно Тальяно поднялся со своего кресла и безропотно побрел за своей женой Долорес О в другую комнату. На лице бывшего капитана застыла безмятежная улыбка идиота, губы подрагивали, весь его вид впервые за прошедшие сто лет выражал полную покорность женщине.

Мартел злился. Он даже не пытался овладеть собой. Он мерил шагами комнату, ничего не видя вокруг. Заметив, что стол рухнул на пол, Мартел посмотрел на Люси — по выражению ее лица он понял, что грохот был ужасный. Тогда он взглянул вниз — не сломалась и ножка? Она не сломалась. Сканнер до мозга костей, он умел сканнировать себя. Его движения были рефлекторны и автоматичны. Он действовал ногами, животом, руками, лицом, спиной, в которую было вмонтировано зеркало, но главное — контрольным блоком на груди, содержащим одновременно весь инструментарий сканнера. Мартел вспомнил о своем гневе и снова рассердился. Он заговорил вслух, хоть и знал, что жена терпеть не может пронзительного звука его голоса и всегда просит пользоваться сканнерским блокнотом.

— Я говорю тебе, что я должен обратиться. Я должен обратиться.

Люси ответила — но он смог прочесть по ее губам только часть слов: — Дорогой… ты мой муж… я люблю тебя… опасно… делай… опасно… подожди…

Он посмотрел на нее и снова вложил всю силу своих легких в голос, зная, что ранит ее этим:

— Я говорю тебе, что буду обращаться.

Уловив выражение ее лица, он раскаялся и стал мягче:

— Неужели ты не понимаешь, что это значит для меня? Вырваться из ужасной тюрьмы собственного мозга. Снова стать человеком — слышать твой голос, ощущать запах дыма. Снова чувствовать — чувствовать землю под ногами, ветер в лицо. Разве ты не знаешь, что это значит для меня?

Ее широко раскрытые, обеспокоенные глаза снова начали раздражать его. Он опять прочел лишь несколько слов на ее губах:

— … Люблю тебя… ради тебя самого… слишком часто… он сказал… они сказали…

И тогда он зарычал на нее, понимая, что голос его поистине ужасен. Он знал, что этот голос заставляет ее страдать не меньше, чем слова:

— Ты думаешь, я хотел, чтоб ты выходила замуж за сканнера? Разве я не говорил тебе, что мы такие же ничтожные существа, как и хабермены? Мы Мертвы, говорю я тебе. Мы должны быть мертвы, чтобы делать свое дело. Как иначе можно выйти в открытый космос? Ты думала об этом? Я предупреждал тебя. Но ты вышла за меня замуж. Хорошо, ты вышла замуж за человека. Ну так дай же мне стать человеком! Дай мне слышать твой голос, ощущать тепло жизни, дай!

По ее потупившемуся взгляду Мартел понял, что он выиграл. Он не хотел больше, чтоб она слышала этот голос. Наоборот, он вытянул из контрольного блока свой блокнот и ногтем правого указательного пальца, с помощью которого общаются сканнеры, написал быстро и четко: «Дргая, пжлст, где провд обрщня?»

Люси достала из кармана фартука экранированный провод. Золотой экран упал на пол. Быстрыми ‘искусными движениями послушной жены сканнера она обмотала провод обращения вокруг головы, шеи и груди Мартела. Она даже не воспользовалась инструментами из его контрольного блока. Мартел механически поднял ногу: Люси просунула провод между ногами и натянула его. Она вставила вилку в регулятор напряжения возле сердечного подблока мужа, а затем помогла ему сесть и сложить руки так, чтобы они поддерживали голову в шлеме на спинке кресла. Потом Люси полностью повернулась к нему — и он мог легко читать по ее губам.

Стоя на коленях, она присоединила свободный конец провода к экрану, встала и повернулась к мужу спиной. Он сканировал ее, но ничего не увидел в этой фигуре, кроме горя, которое могло укрыться от глаз любого, но не сканнера. Люси заговорила: Мартел видел, как движутся мышцы ее груди. Она спохватилась, что стоит к нему спиной, и повернулась, чтобы он видел ее губы:

— Готов?

Он утвердительно улыбнулся.

Она снова повернулась к нему спиной. (Люси не в состоянии была видеть его мучения под проводом). Она подбросила экран, и тот повис в силовом поле. Вдруг он накалился. Все было кончено. Все — за исключением внезапного безумного рева Мартела, каждый раз сопровождающего возвращение к жизни. Возвращение на болевом вороге.

Когда Мартел очнулся, он не сразу осознал, что обращение закончено. Несмотря на то, что обращение было вторым за неделю, он чувствовал себя вполне сносно. Он лежал в кресле и вслушивался в звуки, окружавшие его. В соседней комнате была Люси — он слышал ее дыхание. Вокруг витали тысячи запахов: бодрящий, свежий — кондиционера, кисло-сладкий — увлажнителя, а еще запах обеда, который они съели, запахи одежды, мебели, людей. Ощущать все это было удивительным наслаждением. Мартел даже пропел несколько фраз из своей любимой песни: «Открытый космос — для хабермена, для хабермена!». Он услышал, как посмеивается в соседней комнате Люси, стал прислушиваться к шороху ее платья, зная, что она вот-вот появится в дверях.