Томас Диш - Работа за двоих

Она сделал это за меня.

— Я знаю, что ты брился. Я слышала это, когда ты был в ванной.

Она поднялась с дивана и подошла к окну. Капли дождя принялись барабанить по стеклу в неровном ритме. Гроза надвигалась на город с запада, и в нашем квартале ее приход наступил на десять минут раньше, чем возле полицейского участка.

Гроза высвободила во мне все тревожные страхи, связанные с ощущением дежа вю. Похоже, было пора переходить к действиям… но столько вещей шло не так, как я рассчитывал. Не одно лишь загадочное отсутствие Эрика, но и множество других непредусмотренных деталей: непредвиденный сон, моя послеполуденная щетина утром, промокший костюм.

— Ты был прав, — заметила Карена. — Начинается дождь.

Она помолчала, и во время паузы стук капель о стекло ускорил свой ритм, достигнув ровного монотонного шума. Решимость меня покидала, и я чувствовал в желудке пустоту, которую постепенно затоплял заоконный дождь. Противоречивые мысли и порывы мелькали в сознании: убить ее немедленно и разом со всем покончить. Как я люблю ее, несмотря на… но не плод ли это моего воображения? У меня нет ни права, ни причины думать о Карене такое. Я не мог ее сейчас убить, ее невиновность мне казалась несомненной.

Между тем она тоже размышляла.

— Ты переместился во времени, Ирвин. Почему было не сказать мне?

Я воздержался от ответа и скользнул рукою в карман халата. Я нащупал там галстук Эрика.

— Что ты здесь делаешь, Ирвин? Ты прекрасно знаешь, что не должен был приходить, это запрещено Кодексом.

— Присядь рядом, я все сейчас объясню.

Она подошла к дивану, но села поодаль от меня. Я придвинулся ближе. Теперь нужно было, чтобы она умерла. Тогда ей не хватит времени собрать все детали воедино и сделать вывод. Вывод будет абсолютно правильным.

— Послушай, Карена, я здесь по официальному поводу. Я расследую убийство.

Я быстро обнял ее обеими руками. Чтобы она не видела галстука, который я держал в правой.

— Но…

Карена соображала быстро. Не было необходимости ожидать окончания фразы.

— Верно, Карена… твоего убийства. И если тебе интересно, я даже скажу, кто его совершил.

— Скажи лишь, почему? Ради всего святого, по какой причине ты на это решился?

— Я, Карена? Я здесь ни при чем.

Я с изумлением слушал себя. У меня было ощущение, что мои слова произносил кто-то совсем другой.

«Это Эрик тебя убил. Я слышал, как вы спорите, когда стоял под дверью. Уже давно он хотел, чтобы ты развелась, но ты всегда отказывалась. Ты знала, что он не сможет терпеть тебя, как делал я. Тебе больше нравилось иметь его в качестве любовника, но у него была своя гордость. В конце концов он предпочел умереть… взяв тебя с собой. Он тебя задушил…»

Я быстро накинул ей на шею галстук и затянул его, но не сильно, так чтобы она еще могла ответить.

— Ты ошибаешься, Ирвин. Это лишь плод твоего воображения. Эрик твой друг, твой самый старый друг. Между нами никогда ничего не было. Ты должен мне верить.

— Очень благородно с твоей стороны пытаться его спасти!

Ее глаза расширились от ужаса. Верхняя губа задрожала и приподнялась, обнажая передние зубы.

— И тот мой звонок по телефону… ты, выходит, хотел, чтобы он пришел для этого?

— Убив тебя, Эрик отравился. Тебе известно, у него в студии были проблемы с крысами. Это старое здание. Зная, что никакой убийца не может ускользнуть от правосудия, он принял крысиного яду. Здесь, на нашей кухне.

Неожиданно она дернулась в безуспешной попытке освободиться, но галстук плотно охватывал шею, и я его не выпустил из рук. Продолжая барахтаться, она свалилась с дивана на пол лицом вниз. Я уселся ей на спину и начал медленно затягивать удавку. Она пробовала меня сбросить, но я был чересчур тяжел для нее. Ее руки еще старались найти, за что ухватиться, но она меня не видела, и толком этого сделать не удавалось. Наконец, ее тело обмякло. Для верности подождав лишнюю минуту, я отпустил галстук.

Затем перенес тело Карены в спальню, где Эрик не сможет его заметить, когда придет. Ее лицо с расширенными от ужаса глазами и беспорядочно спадающими прядями волос показалось мне лицом чужого человека. Разинутый рот зиял провалом, мелкий подбородок совсем втянулся и почти запал в горло. Приподнявшаяся верхняя губа обнажила передние зубы и десны. Такие лица бывают только у дегенератов, и я сильно опечалился. Я провел рукой, прикрывая ее глаза, но ничего не смог сделать для того, чтобы она спрятала зубы.

11 ч. 30 м. Бесполезно было дольше ожидать Эрика. Он не придет. По какой-то неизвестной мне причине он не смог покинуть свою студию. В комоде я нашел плоскую карманную фляжку, оставшуюся еще со студенческих лет, и наполнил ее виски, в котором развел крысиную отраву.

Я надел голубой костюм и взял зонтик.

Это не было вмешательством в прошлое и не покажется подозрительным шефу. Я скажу ему, что Эрик, покидая место убийства, не закрыл дверь, и я вошел, чтобы посмотреть, что в точности произошло. И что взял зонтик, чтобы, следуя за Эриком по улице под проливным дождем, поменьше бросаться в глаза.

Он жил в нескольких кварталах отсюда. Его студия располагалась рядом со старыми доками, ныне бездействующими. Тот квартал был почти пустым. Дождь уже лил как из ведра, и я видел перед собой не дальше нескольких метров. Редкие прохожие спешили в свои укрытия и не обращали на меня никакого внимания. Эта гроза облегчала мою задачу.

Как только я оказался на улице, свежий воздух и дождь смыли паутину, затянувшую мое сознание. Я снова обрел решимость и уже не мог понять, откуда взялись растерянность и путаница в мыслях в последние минуты, проведенные с Кареной.

На первом этаже того дома, где жил Эрик, находилась галерея искусств. Плакат в витрине требовал: НАСТРОЙТЕ СВОЮ КЛИЕНТУРУ НА ГАЛЕРЕЮ ИСКУССТВ ВАШЕГО КВАРТАЛА. Это было идеей Эрика. Рядом висело полотно, для которого позировали мы с Кареной. Моя супруга выглядела великолепно, а вот я получился более коренастым, чем на самом деле. Картина возродила в памяти образ тела, оставленного мною в спальне. Я поспешил пройти мимо.

Эрик жил на четвертом этаже. Удача, похоже, мне сопутствовала: ни в дурно пахнущем вестибюле, ни на лестнице я ни с кем не столкнулся. Дверь в студию была закрыта. Я осторожно постучал. Никакого ответа. Я постучал снова, потом еще раз.

На площадку третьего этажа вышла упитанная женщина в домашнем халате с цветами. Я узнал в ней жену здешнего консьержа. Эрик платил ей за уборку, и она часто встречала меня в студии.

— Вы ищете мистера Хабблера? — крикнула она.

— Да, — негромко ответил я, надеясь, что слабый свет не позволит ей меня узнать.