Герберт Циргибель - Параллели

— Хэлло, Лут! Хэлло, Кайет! Здесь, наверное, будет что посмотреть! — Кой кивнул. — Эти длительные азотные торнадо. И там, и тут, и сзади, и спереди, и не поймешь, где еще. Иногда короткие, иногда долгие, то в одиночку, то сразу по два. Мы накрепко прицепимся к корпусу, когда выйдем. Тащите нас, если запахнет жареным. Вам обоим сначала надо поспать, но потом все-таки выгляните…

Кой был слишком разговорчив. Вчетвером мы едва могли двигаться в узкой камере. Наружная створка снова медленно сомкнулась, когда мы наконец узнали, что они затевали там, на планете.

— Добыть туман! — крикнул Кой и спрыгнул. — Ривин час тому назад кое-что разведал. Это никакая не вода. Он обнаружил странные субстанции, целую кучу неустойчивых компонентов!

Когда мы внутри станции наконец-то отделались от пропотевших скафандров, Лут, еще сохранивший бодрость для размышлений, сказал:

— Жизнь здесь лишь начинается. Интересный вариант, к которому так быстро не придет ни один из тех, кто не видел это собственными глазами: праокеан, в котором якобы всегда звучит стартовый выстрел для зарождения жизни, тут всего-навсего аэрозоль. Газ и вода одновременно.

В голосе его дрожала гордость открывателя. Есть причины, говорящие в пользу гипотезы Лута. Разумная жизнь, в чью цепь мы здесь с грохотом вторглись, не должна ли она была бы уже давно дать знать о себе?

103/ФЕЕмио.2/Vа.

Плановый квадрат ЛаР/1-3.

Космический партнер, окончательный текст

по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.

Синтезы конвертируемого информационного вихря непрерывно определяют… (ФЕЕчиф блокирован. Н.)…познаний. Однако многое еще остается неясным: почему ни одна из чужеродных частиц не обнаруживает ни малейшей реакции на действие парциальных систем? Даже огромные сенсорные участки не в состоянии что-нибудь прояснить.

Поэтому не без оснований ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ распорядилось: «Текст интеллектуальности!»

Поначалу испытание должно основываться только на патеричной логике и начаться с первой категории — рефлексии. Иными словами: реакция на сравнение!

103/ФЕЕмио.2/VI.

Плановый квадрат ЛаР/5-9.

М. И. Кайет

Едва Кой и Тристан оказались снаружи, как начался вой. Как будто коварный демон дождался своей очереди и теперь, скрежеща, бросал раскаленный азот волну за волной. Удары газовых масс уже у самой станции, казалось, все с меньшими интервалами приходились на одно и то же место и скоро слились в сплошное inferno.[6] В центрах завихрений металл выносных стрел начинал завывать, когда его кристаллы под давлением мощных режущих усилий терлись друг о друга.

Снаружи лежали товарищи! Ривин сидел у радиотелефона. Он беспрерывно выкрикивал их имена и знал, что это бессмысленно. Мы в паузах напряженно вслушивались, не донесется ли до нас хотя бы их дыхание. Но шумы были неразборчивыми.

Далеко отойти оба не могли, и всех нас терзало одно опасение, что они упали на грунт как раз в эпицентре рева. Мы их не видели, так как стекла бортового иллюминатора были давно уже затянуты желто-серым туманом. Его волны казались бесконечными. Бушующий ураган ни на минуту не разрывал их. Тупая серая ровность колышущейся за стеклами пустыни подавляла своей безысходностью. Я первым пал жертвой чрезмерного напряжения и, вися в кресле, заснул. Спустя — долгое время сквозь пелену замутненного сознания проступило изображение Ривина. Его лоб покрывала испарина. Он монотонно все еще повторял имена попавших в беду.

Тогда я испугался.

Я увидел Лута, его вопросительный взгляд.

— Четыре часа, — сказал он. — Мы должны их втащить. Я их доставлю обоих. Они здесь легче.

Мы помогли ему собрать снаряжение, и вскоре он уже был готов к операции. В какой-то момент Ривин порывался что-то сказать ему, но передумал. Лут и сам знал, как он рискует.

Потом дверь шлюза закрылась за ним.

103/ФЕЕмио.2/V1а.

Плановый квадрат ЛаС/2-7.

Космический партнер, окончательный текст

по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.

Введение в действие молекулярных зондов и абсолютный синхронизм рецепторов резко убыстряют синтез конгруэнтов. Вдоль диффузионных зон, фронтом лежащих к гиганту, — уплотняются биотические массы. Фотосенсоры меняют перепад фокусировки миллиардами.

(Пробовали толковать зашифрованные здесь процессы как «биологическое телевидение». Ср. в связи с этим работы Скарека П. Л. и Печукалова О. В. в выпусках последних лет Межд. ж-ла световой энергии. Н.)

Теперь прорывающиеся наросты перемещаются медленно, неповоротливо, так как процесс обучения у представителей врожденного интеллекта протекает еще не в пятеричном цикле. Тем временем сейсмоэффекторы отпечатлевают для них снятую с объекта программу. Движения их все больше и больше походят на первозданные ритмы парабионтов, пока они не начинают протекать синхронно.

(Часто попадающиеся определения вроде «первозданные» или «примитивные» позволяют заключить, что когда-то на Пси-II обитали совершенно другие, возможно, сравнимые с земными живыми существами формы жизни. Н.)

Если парабионты располагают какого-либо рода сенсорами, они должны будут при приближении им подобных проявить, по меньшей мере, минимум направленных реакций.

103/ФЕЕмио.2/VII.

Плановый квадрат Л4С/1-9.

М. И. Кайет

Ривин сел за разговорный пульт и вызвал Лута. Тот ответил сразу же, так как понимал его тревогу.

Некоторое время Лут брел ощупью вдоль одного из тросов, которые закрепили двое разведчиков за станцию. Потом он наткнулся на обоих спутников. Мы знали, что теперь предстояло сделать Лугу. После подавленного молчания он сообщил:

— Они лежат почти рядом. Тристан жив, его кар-диограф еще пишет.

Мы не решались спрашивать. Секунды спустя пришло счастливое известие:

— Кой тоже. Я принесу их.

Потом мы слышали только тяжелое дыхание Луга, когда он со своей ношей с трудом продвигался к станции, но неожиданно он воскликнул:

— Ривин! Кайет! Где вы? Разве вы тоже вышли наружу? Почему вы покинули станцию? Ответьте же!

Мы вздрогнули от неожиданности. И прежде чем Ривин смог ответить на дикие вопросы, Лут закричал:

— Спасательный трос здесь! Вы же должны здесь быть! Что вы тут делаете? — Он вдруг закричал еще громче: — Кой! Кой! — Потом он крикнул еще раз, но мы не понимали его.

Ривин, не переставая, звал его, Лут больше не отвечал. Только по тому, как он, задыхаясь, с шумом хватал воздушную смесь, мы ощущали, что он еще был на ногах.

Он достиг шлюза. После казавшихся бесконечными томительных минут он, качаясь, показался в кабине и сдал нам свою двойную ношу, которую здесь был уже не в силах даже шевельнуть. Растерянный, стоял он перед нами.