Джек Вэнс - Мас: Тэйри

Некоторое время Д'Эвер не мог найти слов, даже чуть было не развел руками. Наконец он спросил: «Вам дорога жизнь?»

«Разумеется».

«Если вы предъявите подобное требование Имфам, доведенным до белого каления невозможностью выместить ярость, вас мгновенно убьют, а вашей кровью польют землю в клумбе, где растет Рамус!»

Джубал собрался было спорить, но Нэй Д'Эвер его не слушал: «Даже не думайте об этом! Завтра же отрапортуйте Эйванту Дасдь-юку, он сообщит вам дальнейшие инструкции».

«Я получу плату за все прошедшее время?»

«Представьте счет Эйванту».

Джубал вышел из особняка Д'Эверов. Служитель народа вернулся к себе в кабинет, где к нему вскоре присоединилась Миэльт-руда. Между ними состоялся продолжительный разговор.

«Какого ты мнения теперь о Джубале Дроуде? — спросил между прочим Нэй Д'Эвер. — Он все еще вызывает у тебя отвращение?»

Миэльтруда непочтительно повела плечами: «Джубал Дроуд упрям, нелицеприятен и нетерпелив. Иногда он ведет себя, как сумасброд, фанфарон и головорез! Все же, глинту это более или менее простительно… По сути дела, довольно приятный молодой человек».

«Рад слышать, что последнее обстоятельство не ускользнуло от твоего внимания», — сухо отозвался Нэй Д'Эвер.

Джубал договорился о встрече в популярном кафе-павильоне «Джиральдра», что на Парадной набережной. Теперь он сидел в кафе и ждал. Небо горело меланхолическим вечерним огнем. Под пеленой далеких туч блеснула коричневато-красная искра. Искра расплылась и исчезла — Мора закатилась за горизонт. На востоке, над темной косой Чам, вставал полный Скай. Весомую округлость планеты-близнеца подчеркивала слоистая расцветка — морозно-желтая ближе к северному полюсу, золотистая в экваториальной области, присыпанная растекающимися персиково-розовыми прожилками на крайнем юге.

Джубал взглянул на часы и поднялся на ноги. Вайдро был известен пунктуальностью. Действительно, на Парадной набережной, темный на фоне восходящего Ская, уже появился силуэт Ржавого Призрака.

Родственники похлопали друг друга двумя пальцами по правому плечу — так по традиции здоровались глинты. Вайдро заметил: «С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты не сидел без дела».

«Плавание в Уэллас можно назвать познавательным. Кроме того, мне удалось частично свести счеты с Рамусом Имфом».

«Точное равновесие между преступлением и наказанием труднодостижимо, — благоразумно заметил Вайдро. — Ты считаешь, что в конечном счете остался в убытке?»

«От цитадели Дроудов осталось пепелище. Фамильные ценности, военные трофеи клана, исторические документы — все пропало! Я могу только отстроить цитадель заново. Может быть, лет через триста в доме Дроудов снова воцарится дух предков».

«Восстановление цитадели — честолюбивый замысел, требующий больших затрат. Где ты возьмешь такие деньги? У меня есть сбережения, но их хватило бы на оплату только какой-то части работ».

Джубал указал на косу Чам, по другую сторону залива Тени-стерле: «Там, на самой высокой террасе косы — дворец Гавела Им-фа. Он и другие толстосумы из клана Имфов обязаны возместить

ущерб. Нэй Д'Эвер считает, однако, что надеяться на это бесполезно».

«Я бы сказал, что Д'Эвер выражается очень сдержанно, — кивнул Вайдро. — Имфы опозорились, их клан служит предметом оскорбительных насмешек и сплетен. Любые претензии с твоей стороны встретят бешеный отпор».

«Скорее всего. Ты видел дерево?»

«Только издали. Там поставили ограду, чтобы зеваки не подходили слишком близко».

Джубал и Вайдро прошлись по Парадной набережной. Над ними висел громадный светящийся шар Ская.

«Говорят, рядом с деревом собираются возвести памятник или мавзолей», — нарушил молчание Вайдро.

Джубал крякнул: «Имфы пытаются изобразить Рамуса героем-мучеником, чуть ли не святым, не виновным ни в чем, кроме разве что избытка отваги. Им это сходит с рук потому, что большинство не имеет никакого представления о фактах».

«И каковы же факты? Признаюсь, мне любопытно было бы узнать».

«Могу предложить только мою версию событий и мои умозаключения, хотя они вряд ли далеки от истины. Рамус Имф был человек энергичный, полный амбиций, тщеславный и гордый — безусловно, храбрый. Возникает впечатление, что в Рамусе все эти качества нашли чрезмерное, преувеличенное выражение. Уверен, что он ощущал неудовлетворенность, стесненность жизненными обстоятельствами, прилагая все возможные усилия, чтобы эти обстоятельства изменить — невзирая на последствия. В частности, он хотел купить космическую яхту, чтобы беспрепятственно и комфортабельно посещать далекие миры. Такие яхты очень дороги, но Рамус разработал план извлечения больших доходов. Ваэли, однако, осудили его за безответственность и наказали по-своему».

«Невозможно отрицать, что дерево радует глаз, — возразил Вайдро. — Хотя бы в этом отношении Рамус может быть благодарен судьбе».

«Не забывай, что его разум, судя по всему, еще живет, заключенный в растительную оболочку — боюсь даже представить себя на его месте! Подумать только! Человек, поставивший все на карту, чтобы вырваться на волю, в звездные просторы, вынужден вести в буквальном смысле растительное существование, не двигаясь с места!»

«По-твоему, он руководствовался благородными побуждениями?»

Джубал нервно пожал плечами: «Я не отказался бы повидать чудеса Ойкумены и Запределья, если бы кто-нибудь подарил мне звездолет — «Странника Магеллановых облаков» или, на худой конец, «Стрельца». Может быть, я даже попробовал бы нажиться на контрабандной торговле джанскими коврами. Но Рамус Имф на этом не остановился — он пытался продать Маек туристическому агентству «Радость народа». Представь себе! Бесчисленные «модули» туристов разъезжают по всей планете! Отель-люкс с барами и борделями на мысу Стрещения!»

Джубал и Вайдро повернули к парку и подошли в сумерках к железной ограде, присоединившись к дюжине других гулявших по набережной горожан, задержавшихся посмотреть на пустившую корни, распустившуюся листвой знаменитость. У ограды, под фонарем, стоял высокий массивный ящик из белого алебастра с прорезью сверху и табличкой спереди. На табличке было написано:

«Здесь будет заложен мемориал, достойный памяти неукротимого мечтателя, Рамуса Имфа! Рамус навсегда останется с нами — нетленный дух его и ныне взирает на каждого, кто совершил паломничество к Дереву.

Пусть друзья и родные Рамуса, пусть каждый, кто обязан благополучием клану Имфов, пусть все, кому не безразлична память Рамуса Имфа, в меру своих возможностей поделятся щедротами судьбы, опустив монеты в ящик для сбора пожертвований, и тем самым внесут свою лепту в строительство такого мемориала, какого заслуживает Рамус Имф!»