Василий Головачев - Рецидив

— Техника на грани фантастики, — восхитился Савелий.

— Скорее на грани седой старины, — скривил губы Жарницкий. — Я думал, инопланетяне более продвинуты в решении бытовых вопросов. Даже у нас консервы и сухпай готовятся из сублимированных продуктов, одним пакетом можно двоих накормить.

— Может, и здесь то же самое.

— Ни тарелок, ни вилок, есть руками будем?

«Птицечеловек» понял скепсис землян, выдвинул ещё один ящик, в котором оказались столовые принадлежности, почти неотличимые от земных, если не считать дополнительных изгибов и наплывов на ручках.

— Сооружайте стол, — приказал Максим, — мы пока разберёмся с управлением этой колымаги. Палч, в кабину.

По узкому коридорчику добрались обратно до рубки.

«Птицечеловек» хотел сесть в кресло, но Максим его остановил:

— Не суетись, родимый, после меня. Полковник, подержи его на стволе.

— Держу, — проворчал Спицын, не оставшийся в кают-компании проникателя вместе с оперативниками; в руке он держал пистолет.

Палч покосился на него, но возражать не стал. Он начинал привыкать к манере общения людей и о сопротивлении или побеге не помышлял. Хотя вполне мог ждать удобного случая.

Кресло тесно обняло Максима с боков, напомнив ему спортивное сиденье его суперкара. Из подголовника вылез на суставчатой штанге металлический фасетчатый шар, раскрылся лепестками тюльпана.

— Тфеньч, — сказал «птицечеловек», коснулся пальцем лба. — Мысли… управлять.

— Я так и понял, мыслеуправление, — кивнул Максим. Примерил тюльпан. Шлем плотно сел на голову.

— Осторожнее, — с беспокойством проговорила Ольга, присевшая возле кресла слева.

Он улыбнулся.

— Мы зашли так далеко, что нет смысла бояться. К тому же тебе как никому известно, что нам удаются именно такие мероприятия.

— Безбашенные?

— Это уж точно, — проворчал Спицын.

— Никем не ожидаемые. Без башни мы бы далеко не продвинулись. Включай, — посмотрел Максим на Палча, — чего ждёшь?

— Он давно готовность.

— Чего же я ничего не чувствую?

— Позвать.

— Эй? — произнёс Максим, преодолевая неловкость. Повторил мысленно: «Эй, железо, как слышишь? Приём!»

В голове родилась «почка», пустила ростки сквозь череп.

Максим услышал тягучий шелест и бульканье, будто из крана полилась вода на раскалённую сковороду. Захотелось сбросить шлем. Но шипение смолкло, раздался тихий голос, произнёсший какую-то неразборчивую фразу на неземном языке.

«Говори по-русски!»

Тот же голос, интонации вежливые, но понять ничего нельзя.

«Настройся, я землянин, не понимаю».

Тишина, пульсация шелеста, голос, вкрадчивые нотки, напоминающие кошачье мурлыканье и лопотание мальчика-японца.

«Всё равно не понимаю! Ещё раз! Помедленнее».

Однако и третья попытка контакта с компьютером проникателя, и две последующие ничего не дали. Скобочка лингвера на губе тоже молчала, потому что реагировала только на звуки, а не на мысли, и Максим, помучившись несколько минут, отказался от затеи. Снял шлем.

— Ничего не выйдет, общаться с ним — всё равно что есть семечки с помощью ножа и вилки. Он меня слышит, но не понимает. Я его тоже.

— Давайте я попробую, — предложил Спицын. — У меня неплохой опыт пилотирования «вертушек».

Максим не был уверен в реактивных кондициях полковника ФСБ, но обижать его не хотел, и он выбрался из кресла.

— Пробуйте.

Однако и у Спицына не вышло. Посидев десять минут с «покерфейсом», как сказал бы Савелий[14], он с сожалением сдёрнул с головы шлем.

— Вы правы, местная автоматика не предназначена для нас.

— Придётся довериться этому орлу.

— Может, я попытаюсь? — неуверенно проговорила Ольга.

— Не будем терять время, инопланетная техника действительно разрабатывалась не людьми и не для людей. Идёмте перекусим и отправимся в гости к господину А.

На «перекусон», как выразился Савелий, потратили двадцать минут.

«Каша» из набора сухого пайка по вкусу оказалась близкой к овсяной, а вот «мясные консервы» не понравились никому: содержимое банок пахло резиной и жевалось как резина, поэтому его ел, точнее, пожевал для вежливости, только Палч.

Туалета на борту «тарелки» не оказалось вовсе.

— Твою дивизию! — огорчился Савелий. — Как же вы летаете по космосам без самых необходимых удобств?

«Птицечеловек» промолчал.

— Может, этот корабль не предназначен для длительных путешествий, — сказал Жарницкий. — Ты на наших «сушках» туалеты видел?

— Так то ж истребители.

— Вот и этот катерок — тоже истребитель, в крайнем случае — машина для доставки десанта.

— Всем за борт, — скомандовал Максим. — Мальчики налево, девочки направо.

— Я не хочу, — отказалась Ольга.

— Ну, это вы напрасно, — осудил её Спицын. — Неизвестно, где мы окажемся и сколько времени потратим на путешествие, лучше разгрузиться по полной, пока есть время.

Девушка подумала и вышла из проникателя первой.

— Я присмотрю за ней? — предложил Савелий.

— Я тебе присмотрю! — показал кулак Брызгалов.

Оперативники канули в кусты под развалинами древней крепости. За ними степенно удалился Спицын. Максим и Брызгалов остались караулить наёмника, с интересом вслушивающегося в разговоры землян.

Савелий и Жарницкий вернулись весёлые.

— Теперь ты, командир, мы посторожим этого типа. Только предупреждаем: комарья здесь — легион! Не меньше, чем в наших лесах.

— Комарья? — не поверил Брызгалов.

— Здоровые — как у нас шмели, — подтвердил Жарницкий. — Норовят в рот залететь. Может, конечно, это и не комары, но кусаются больно, так что отмахивайтесь.

— Откуда здесь комары?

— Это у него надо спросить, — показал Савелий на Палча.

— А интересно, Сава, — сказал Жарницкий глубокомысленно, — куда попадают убитые комары, в ад или в рай?

Брызгалов, собравшийся скрыться в кустах, приостановился.

— В рай, наверно, — хмыкнул лейтенант. — Они ж не преступники, никого не убивают, только кровь сосут.

— А малярийные?

— Малярийные не виноваты, что являются переносчиками малярии.

— Ну, значит, и они попадают в рай. К чему это ты про них заговорил?

— В таком случае рай должен быть переполнен комарами.

Брызгалов захохотал, скрылся в кустах с винтовкой наперевес.

Максим и вернувшийся Спицын переглянулись. Полковник усмехнулся.

— Весёлые у вас опера.

— Какие есть, — усмехнулся в ответ Максим. — Если бы они не умели шутить, долго бы в нашей группе не продержались. Постерегите птичку, я сейчас.