Ирина Булгакова - Зона. Урок выживания

Грек заметил как стремительно скользнуло между деревьями размытое черное пятно и выстрелил. Больше для успокоения. Ну и для того чтобы там, внизу, не дремали. Сколько их там могло быть? Пока трое — четверо лежали внизу, отвлекая его внимание, остальные потихоньку обходили пригорок с другой стороны. Оставалось надеяться, что у Макса было время, чтобы уйти с открытого места.

Промах по все видимости, внушил преследователям уверенность в собственных силах. Неосторожно высунутая их укрытия голова стоила долговцу жизни.

Автомат не дал осечки. Пуля попала в голову. Долговец взмахнул руками и упал на спину. Эхо долго терзало звук одиночного выстрела.

Долговцы стали осторожнее. Они передвигались быстро и поймать их в прицел оказалось делом бессмысленным. Грек выстрелил еще два раза — для проформы, чтобы не теряли бдительности. Ему вяло отвечали. Несколько раз он менял расположение — благо мест, за которыми можно было спрятаться имелось в избытке.

Сколько времени продолжались вялотекущие военные действия Грек не знал. Он метался по пригорку, но физически не имел возможности находиться в нескольких местах сразу. Поэтому нисколько не удивился, когда справа раздался тихий треск. Он перекатился за куст. Пули взрыли землю в том месте, где он только что находился.

Грек терпеливо ждал, когда высунется тот, кто обошел его справа. Так и случилось. Долговец высунулся из-за кустов. Грянул выстрел.

Долговец медленно падал, разметав руки в стороны.

В тот же миг спину, как раз под левой лопаткой обожгла боль. Грек дернулся, но уйти из-под обстрела уже не смог.

Грек четко уловил момент, когда перестало биться сердце. Толкнулось два раза в ребра и замерло. Он успел удивиться тому, что сердце не билось, а он еще живет.

Под ногами расплескалась лужа.

Грек падал лицом вниз и земля стремительно неслась ему навстречу…

За все время поспешного бегства, проводник ни разу не вспомнил о Крабе. Он удивился бы, узнав, что парень имеет отношение к его спасению. Грек умер, так и не узнав правды.

Темная поверхность впитывала тьму. Во всяком случае такое впечатление складывалось, если смотреть на шар долгое время. Зрелище завораживало и успокаивало.

"Шар Хеопса" имел шероховатую поверхность, трудно поддающуюся сравнению. Холодная — она нагрелась в долю секунды. Тепло от прикосновения рук распределялось по всей поверхности и самое интересное, сохранялось надолго. Если не навсегда.

Красавчик помнил то первое прикосновение к холодному шару. Теперь, касаясь артефакта он не чувствовал холода. Шар хранил тепло человеческого тела.

Семь дней назад сталкер вошел в деревню Боровая, в середине дня. В его распоряжении оставались часов шесть на то, чтобы обыскать развалины. Среди почерневших бревен, обгорелых домов, прогнивших колодцев и редких, уцелевших кое-где заборов возвышалась водонапорная башня. Гордо и величаво, как виновница всего того, что творилось у ее подножья.

Методично передвигаясь по спирали, Красавчик исследовал все, что имело отношение к Боровой. Он не поленился взобраться на шаткие лестницы, и спуститься в подвалы — сухие и полузатопленные. Он пристрелил трех обычных, одичалых собак, задумавших начать охоту на двуногого зверя. Отогнал несколькими выстрелами огромную, покрытую густой шерстью псевдоплоть, сующую рыло в чужие дела. Размозжил камнями с десяток черепов снующих под ногами крыс. Словом, ему было чем заняться.

Ближе к вечеру, Красавчик докатился до того, что забрался по крепкой лестнице на верхушку водонапорной башни и залег на вершине, осматривая окрестности в бинокль.

Все без толку. Ничего из того, что отдаленно походило бы на легендарные артефакты, так и не попалось ему на глаза.

Исходя из бытующего среди сталкеров мнения: хороший хабар как кошка любит человеческие руки, Красавчик остался в деревне на ночь. Для ночевки подошел сруб бани с уцелевшей крышей.

Красавчик спал чутко, откликаясь на каждый посторонний шорох. Среди ночи он открыл глаза, почуяв неодолимое желание опорожнить мочевой пузырь.

Ночь молчала. Ветер стих. В полной тишине Красавчик слышал лишь собственное дыхание. Он долго стоял на пороге бани. Прояснившееся небо явило миру Зоны россыпь мерцающих звезд.

Тогда Красавчик и заметил некоторую странность. Среди выбитых из стены соседнего дома кирпичей образовался укромный уголок. Казалось, в этом месте сгущалась тьма — как мотыльки летят на луч света, так и темнота втягивалась внутрь дыры. Воздух едва заметно дрожал, словно камни излучали жар.

От сна не осталось и следа. Красавчик решил отложить детальное исследование до утра. Он расположился на крыльце бани, в непосредственной близости от странного явления.

Чем светлее становилось, тем меньше внимания привлекал укромный уголок. Ближе к утру ничего не указывало на то, что ночью здесь имелась некоторая странность.

Красавчик присел на корточки перед битым кирпичом и увидел его. Темный шар абсолютно правильной формы.

Именно так описывал "шар Хеопса" сталкер, уверявший, что видел раритет — его, де, показывал ему один убогий. Сталкер пытался довести бедолагу до кордона. Однако спасаясь от выброса они угодили в подземный бункер, где убогий и сгинул бесследно. Желания искать его, скитаясь по бесконечным переходам у сталкера не было и пути их разошлись. Кстати, помнится, и сам сталкер сгинул вскоре после описанных событий.

Красавчик помнил то чувство, когда первый раз коснулся шероховатой поверхности — мгновенно проходящее ощущение обжигающего холода тут же сменившееся теплом.

Что таил в себе артефакт — неизвестно. Поговаривали, что там внутри заключена иная вселенная, подобная нашей, сжатая в ту самую точку, предшествующую большому взрыву. Причем, утверждали так не ученые — им бы Красавчик не поверил — не с их уставом соваться в чужой монастырь. Так утверждал тот самый сталкер, ссылаясь на предположение убогого. Всякий ходивший в Зону знал, что потерявшие разум сталкеры — народ особый. Созданные Зоной неизвестно для чего, они находились с ней в тесной связи. Начать хотя бы с того, что убогие знали точное время и место выбросов. Другое дело — заставить их проговориться не всегда представлялось возможным. Они могли часами рассуждать о каком-нибудь одуванчике, или о бабочке — с горящими от воодушевления глазами, что особенно странно для небритого, покрытого шрамами мужика, увешанного оружием с ног до головы. Но заставить их ответить на четко поставленный вопрос — задача почти нереальная. Зато уж если сказал: в двенадцать пятнадцать завтра у НИИ Агромпром будет выброс — верь ему. И еще. Если убогий бросил вскользь: хорошее тут место у леска, подходящее для мельницы, можешь не сомневаться — там она и объявится в скором времени. А уж эта уникальная способность убогих к регенерации… Между прочим, после выхода с Зоны способностей своих убогие лишались совершенно.